Читать интересную книгу Мифы и загадки нашей истории - Владимир Малышев

Не устраивал он, конечно, и японцев. Их разведка уже давно активно работала в России, всеми путями стараясь дестабилизировать правящий режим. По данным российской контрразведки, на эти цели Токио тратило до 10 млн. иен в год, что по современному курсу равняется 500 млн. долларов. Военный атташе Японии в Петербурге полковник Акаши заверял русских революционеров: «Мы готовы помогать вам материально в приобретении оружия, но самое главное, чтобы движению не давать остывать и вносить, таким образом, в русское общество, элементы постоянного возбуждения и протеста против правительства». Но самое любопытное, что эти деньги не были японскими. Они были из тех щедрых займов, которые дали Японии на войну с Россией банкиры Англии и США, давно стремившиеся ослабить быстро растущую экономическую мощь Российской империи.

Был ли заговор?

Увы, не только внешние силы и революционеры спровоцировали роковую для царского режима трагедию. Историки считают, что расстрел 9 января был спровоцирован приказом Святополка-Мирского. Он был человеком либеральных воззрений, давно добивался от царя глубоких политических реформ. Он и другие либералы понимали, что у них остается один путь для реализации своих замыслов – подорвать в народе веру в доброго царя. А потому решились на провокацию: скрыли от императора правду, приказали раздать войскам патроны, отдали приказ «не пущать». Как считают некоторые историки, речь идет о заговоре, хотя никаких документальных подтверждений этому нет. Но не случайно, что жена Святополка-Мирского после 9 января записала в своем дневнике: «Брешь пробита, и государь, при всем нежелании изменить существующий строй, или, если не он, то его заместитель, должны будут это сделать». Получилось, что замыслы либералов «в верхах» и революционеров-террористов, направленные против царя, странным образом совпали.

9 января было убито 128 человек. А не «тысячи», как потом утверждали большевики. Не упоминая, конечно, при этом, что только в 1905–1906 гг. от рук революционеров-террористов в России погибло более 3600 государственных чиновников. В 1905 году историческая власть в России все-таки смогла устоять. Царь уволил Святополк-Мирского и, перед лицом начавшейся революции, назначил в Петербурге генерал-губернатором решительного Трепова, который отдал знаменитый приказ: «Патронов не жалеть, холостых залпов не давать!». Первая революция была подавлена. Однако в 1917 году такого нового Трепова не нашлось. Начальник Петроградского военного округа генерал Хабалов растерялся, и большевики захватили власть. А либеральные заговорщики, среди которых был и начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал Алексеев, обманом заставили царя отречься. На Россию обрушилась кровавая вакханалия Гражданской войны, погибли миллионы, была установлена одна из самых жестоких и беспощадных диктатур в истории человечества.

Одиннадцать покушений на Петра Столыпина

Столыпин был тем русским политиком, которого террористы хотели убить больше всего. На Александра II было шесть покушений, на Николая II – четыре, а на него – одиннадцать! Почему же именно Столыпина так хотели убить и, в конце-концов, добились своего? До сих пор многое в это истории, как и в убийстве президента США Кеннеди, остается загадкой…

Первое покушение на премьер-министра произошло в августе 1906 года. На его министерской даче на Аптекарском острове террористы взорвали мощную бомбу. Погибло 30 посетителей, сын и дочь получили ранения, но сам Столыпин не пострадал. После этого он переехал вместе с семьей в Зимний дворец и принял самые решительные меры. Был издан указ о военно-полевых судах. На судопроизводство отводилось 48 часов, а вынесение приговора – 24. В результате с августа 1906 по апрель 1907 в России было казнено 1102 человека. По террористическим группировкам был нанесен мощный удар, революционное подполье оказалось разгромлено. А в среде либеральной интеллигенции, сочувствовавшей террористам, виселицы для убийц прозвали «столыпинскими галстуками». Хотя благодаря именно этим «галстукам» удалось сбить кровавую волну террора. Столыпин получил «умиротворение», которое он считал необходимым, чтобы приступить к реформам. Когда в Думе один депутат назвал Столыпина «вешателем», то премьер тут же вызвал его на дуэль. Тот струсил и стал извиняться…

Цель – великая Россия!

Петр Аркадьевич Столыпин принадлежал старинному дворянскому роду, был троюродным братом Лермонтова. Блестяще окончив физико-математический факультет Петербургского университета, поступил на государственную службу. Вскоре стал губернатором Саратова, самым молодым в России. Энергичного и талантливого чиновника заприметил побывавший там Николай II и вскоре пригласил в Петербург. Сам его внешний облик внушал уважение: внушительная осанка, широкий лоб, окладистая борода, могучий разворот плеч. В 1906 году Столыпин стал министром внутренних дел, а вскоре премьером.

Каких же реформ он хотел? Таких, чтобы осуществить свою главную цель, которая была кратко сформулирована в его знаменитом лозунге, брошенном с думской трибуны: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия!». «Великая» в смысле богатая и процветающая, сильная, независимая, способная отразить любые внешние угрозы. Для этого, как он говорил, нужно было 20 лет. Но их ему история не дала – а точнее, не дали те, кто не хотел, чтобы Россия была сильная, могучая и великая.

Суть столыпинских реформ – создание в России класса «крепких мужиков». А другими словами, используя терминологию более позднего времени, – «кулаков». Именно тех, кого Сталин потом уничтожил, Столыпин, наоборот, хотел сделать становым хребтом российского общества. Крепких хозяев, которые кормили бы страну и стали бы мощной опорой монархии. Но для этого надо было разрушить сельскую общину – по вековой традиции именно она была основой русской деревни, где в те времена проживало 80 процентов населения страны. Из рук общины земля, согласно Столыпину, должна была перейти в руки тех самых «крепких мужиков». Остальные бы разорились и пополняли бы ряды растущего рабочего класса. Страна стала бурно развиваться. Достаточно сказать, что при Столыпине Россия производила зерна больше, чем США и Аргентина вместе взятые. А доходы от поставок в Европу русского сливочного масла равнялись поступлениям от добычи золота. Присланный в Петербург французским правительством, Эдмон Тери дал такую оценку реформам Столыпина: «К середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе, как в политике, так и в экономике и финансах».

Ожесточенное сопротивление

Помимо аграрного сектора предполагалось реформировать суд, систему образования, местное самоуправление. «Я считаю, – заявлял Столыпин, – что необходимо отменить всякие ограничения для любой национальности, дав им возможности для свободного развития». Но, начав проводить эту политику преобразования России, Столыпин сразу встретился с ожесточенным сопротивлением. И, прежде всего, со стороны отживавшего класса – дворянства. Оно отлично понимало, что «крепкий хозяин» в деревне, нанесет окончательный удар по их поместьям. Стук топоров в «вишневых садах» стоял уже по всей России. А энергичные Штольцы в сапогах и косоворотках повсюду вытесняли лежащих на диванах в своих усадьбах Обломовых.

Так что врагов у великого реформатора было предостаточно. Появились они и царском дворце. Произошло это, когда Столыпин передал царю записку о безобразиях Распутина. Императрица Александра Федоровна за это его возненавидела и стала усиленно требовать от Николая, сменить «возомнившего о себе» премьера. Стал тяготиться растущей популярностью властного премьера и сам царь, чувствовавший, что его мощная фигура начинает заслонять трон. И никто так чутко не ощущал идущие из дворца негативные флюиды, как полицейские начальники. Именно поэтому, когда 27 августа Столыпин приехал в Киев, то его «забыли» посадить в коляску царской свиты. Кроме того, оказалось, что для него на вокзале вообще никакой охраны не было. Не было ее фактически и в том доме, где он остановился. И это несмотря на то, что за несколько дней до поездки появились сведения о том, что в Киев прибыл «опасный террорист, вооруженный двумя браунингами».

Человек с пистолетом

Личный секретарь Столыпина В. Граве уже после убийства показал на допросе, что об этом доложили Столыпину, но тот отмахнулся: «Это – вздор!» А когда начальника Киевского охранного отделения Кулябко спросили: «Скажите, а за театр можно быть спокойным?» – «О, да, – уверенно ответил тот, – ни один человек не пройдет без проверки». Но именно в театр и вошел без проверки человек с пистолетом. Это был террорист Богров.

В тот день в киевском театре давали оперу «Золотой петушок». В антракте Столыпин стоял у рампы, беседуя с другими гостями. В этот момент к нему приблизился бледный молодой человек во фраке и дважды выстрелил в упор. Одна пуля прошла навылет, другая попала в орден, срикошетила и застряла в животе. Падая, Столыпин слабеющим голосом произнес: «Счастлив умереть за царя!» Однако сразу он не умер, врачи еще несколько дней боролись за его жизнь. Увы, безуспешно…