Читать интересную книгу Крестовый поход против Грааля - Отто Ран

Однажды Бернар Клервоский сказал о катарах, что нет «более христианской проповеди», чем их, и что они были чисты своими нравами. Вот почему следует ли удивляться, что ересь катаров, которая в течение столетий пребывала в недрах романской культуры, победоносно распространялась и, наконец, стала рассматриваться в Романии как santa Glieiza?

Случалось, что целые монастыри, закрываясь, примыкали к катарам, заболевшие епископы позволяли «добрым людям» заботиться о себе и принимали из их рук «утешение».

Около 1170 года богатый лионский торговец Пьер Вальдо распорядился перевести на свой родной язык Новый Завет, с тем чтобы самостоятельно его читать. Вскоре он пришел к выводу, что апостольская жизнь, которой учили Христос и Его ученики, нигде более не встречается; он стал проповедовать свое понимание Евангелия. Пьер имел многочисленных учеников, которых в качестве миссионеров рассылал по миру; им удавалось найти последователей почти исключительно среди низших слоев общества{103}. Лишь изредка дворяне попадали в секту вальденсов. Ее члены проповедовали преимущественно на улицах и площадях. Между вальденсами и катарами часто происходили диспуты, однако на них всегда господствовало взаимопонимание. Рим, который часто смешивал вальденсов Южной Франции с катарами, дал им общее наименование «альбигойцев». На самом же деле речь шла о двух совершенно разных и друг от друга независимых ересях, у которых общим было только то, что Ватикан поклялся искоренить оба учения.

В своем «Наставлении инквизитору» известный инквизитор Бернард Ги формулирует основные черты вальденского учения следующим образом{104}:

«Презрение к церковной иерархии было главным заблуждением вальденсов, за которое они были отлучены от Церкви и отданы сатане…

Они учат, что клятва и судопроизводство были запрещены Богом и верят, что могут в подтверждение этому привести слова Евангелия.

Также приверженцы этой секты не признают таинства исповеди и власти Церкви разрешать от грехов. Они утверждают, что получили от Бога право выслушивать исповедь, отпускать грехи и налагать епитимьи, при этом открыто заявляя, что власть «вязать и решить» имеют не от Церкви, ведь они из нее исторгнуты.

Также они заблуждаются относительно таинства евхаристии, поскольку утверждают, что хлеб и вино не могут стать Плотью и Кровью Христа, коль скоро они освящаются грешным священником.

Также придерживаются вальденсы ложных взглядов о том, что после земной жизни не существует чистилища и что мессы истинно верующих и раздача милостыни ничем не могут помочь умершим.

Также с презрением относятся они к прелатам, священникам, монахам и монахиням Римской церкви, говоря, что это суть лишь слепые поводыри слепых, которые никак не в состоянии возвещать истинное Евангелие и подлинную апостольскую бедность.

Также они похваляются, что являются наследниками апостолов и блюдут подлинную апостольскую и евангельскую бедность.

Также едят и пьют вальденсы, как всякий другой. Тот, кто хочет и может поститься, делает это по понедельникам и средам. Впрочем, все они едят мясо, поскольку утверждают, что Христос не запретил от него вкушать.

Также рекомендуют они «верующим» воздержание, однако, как бы постыдно ни было плотское соитие, позволяют с его помощью умирять разжение страсти. Они говорят словами Священного Писания, что лучше освободить, чем страдать течкой.

Также их «совершенные» не трудятся и ни во что ставят деньги, это происходит из страха быть узнанными и схваченными. Также они называют друг друга «братьями», а в целом именуют себя «бедняками Христа», или «Лионскими бедняками».

Также не учат и не молятся они никакой другой молитвой, кроме как «Отче наш». Они не признают приветствия Деве Марии «Благословенна ты, Мария!», равно как и Символа веры, поскольку, по их словам, эти молитвы были введены Римской церковью, а не Христом.

Когда кто-либо хочет изобличить другого как вальденса, он должен потребовать от него лишь изложения Символа веры, как о том учит Католическая церковь. В ответ он услышит: «Я этого не знаю, никто меня этому не учил».

В то время как клир Романии то ли по беспечности, то ли из страха перед могущественными покровителями еретиков оставался в большей или меньшей степени бездеятельным, успехи «еретиков из Тулузы и из Альби» внушили серьезные опасения прелатам Северной Франции, пo их настоянию папа Александр III созвал в 1163 г. собор в Тулузе{105}, на котором заседали во главе с папой 16 кардиналов, 184 епископа и более 400 аббатов. В итоге было принято следующее решение: «Ересь, достойная осуждения, нашла приют в Тулузской земле и отравляет оттуда Гасконь и другие южные провинции. Посему мы повелеваем, чтобы епископы и духовенство запретило мирянам под страхом отлучения от Церкви принимать еретиков и торговать с ними».

Двумя годами позже духовенство Романии предприняло, в свою очередь, попытку положить предел усилению ереси, однако оно чувствовало себя слишком слабым, чтобы помышлять о преследованиях. Оно не видело другого выхода, как пригласить предводителей катаров на публичную дискуссию{106}; епископ Альби созвал для этого известнейших еретиков в Ломбере. По его приглашению присутствовали также Констанция, сестра Людовика VII и супруга графа Раймона V Тулузского, и Раймон Тренкавель, виконт Альби, Безьер и Каркассона; кроме того, практически все вассалы графов Тулузских. Прибывшие катары упорно отказывались отвечать перед прелатами в форме допроса и требовали дискуссии. Духовенству пришлось скрепя сердце уступить. Обсуждения продолжались до тех пор, пока катары не заявили, что нигде в Новом Завете нет указаний на то, что священники должны жить роскошнее князей, носить дорогие одежды, украшения и латы…

Когда аббат Альби наложил на «добрых людей» церковное отлучение, они прокричали ему в ответ: «Вы сами еретики, и мы можем доказать это, опираясь на Новый Завет и Послания».

Катарам была обеспечена свобода передвижения, и они смогли беспрепятственно вернуться в свои леса и ущелья. Духовенство же получило еще одно свидетельство тому, насколько слабым и презираемым оно было в этих областях.

Тулуза стала оплотом ереси. И именно здесь цистерцианские монахи попытались обратить сектантов, однако стяжали лишь насмешки и издевки. Тогда Комиссия по обращению, придя к выводу, что лишь насилие способно очистить эти авгиевы конюшни, организовала в назидание другим показательный процесс над Петром Морандом (Пейре Маураном), самым зажиточным горожанином, семидесятилетним стариком. Жители привыкли называть этого катара «священником Иоанном»…

«— Петр Моранд, на вас падает подозрение, что вы принадлежите арианской ереси, — начал допрос легат, кардинал Петр из Сен-Хризогона.

— Нет. — Петр Моранд не лгал, ведь он действительно не был арианином.

— Можете ли вы в этом поклясться?

— Достаточно и моего слова, ведь я рыцарь и христианин».

Петр Моранд долго оставался непоколебим. Когда же в ход пошли угрозы конфисковать его имущество, разрушить его «палаццо» и крепости, он не выдержал и отрекся. Старика повели нагим по улицам Тулузы к церкви Святого Стефана. Там по приказанию кардинала его подвергли наказанию лозой, однако ему было обещано отпущение грехов при условии, что он не позже, чем через 40 дней, покинув родину, отправится в Святую Землю, где будет в течение трех лет служить «Иерусалимским беднякам». Ежедневно вплоть до отъезда его должны были бичевать на улицах города… Имущество подлежало конфискации, однако ему обещали все вернуть по возвращении из Палестины.

Суровость миссионеров имела желанные результаты. Толпы тулузских горожан поспешили заключить мир с Церковью. Свидетельством того, в какой мере искренним было это обращение, может служить факт, что Петр Моранд, вернувшись из Святой Земли, трижды избирался горожанами в городской совет (capital).

Наказание Петра Моранда стало сигналом к дальнейшим преследованиям. Кардинал Сен-Хризогонский отлучил от Церкви всех катаров Тулузы. Они отправились к Рожеру-Тайлеферу и Аделаиде в Каркассон. Виконт Каркассона был весьма толерантен в религиозных вопросах{107}. Католичество, ересь катаров и иудаизм мирно уживались друг подле друга в его областях и пользовались равными правами. Иудей Каравита стал его казначеем, а еретик Бертран де Кайссак — министром. Когда миссионеры потребовали от Рожера-Тайлефера выдачи беглецов, те отправились в сопровождении Аделаиды в Кастр.

Сеньоры Кастра держали лен от виконта Каркассона. Они, не порывая с миром, стояли на стороне катар. Один из них, Гильаберт, был патриархом еретиков Романии. В одном из ущелий Орнольяка располагалась подземная церковь. Безуспешно склоняли цистерцианцы Аделаиду и ее баронов к выдаче еретиков. Наконец они вынуждены были оставить Кастр.