Кукушка мыкнула и замолчала. Таня зябко повела плечиками и расстроилась окончательно. Сергей улыбаясь, свободной от корзины рукой обняв Татьяну за талию, притянул тоненький стан девушки к себе.
— Она тебя не успела расслышать. Или испугалась неожиданному крику. Сама подумай, куда же мне от тебя деваться, ведь другого друга у меня нет.
Она обрадовано запричитала:
— Конечно, ты прав, прав. Я просто глупая.
— Я бы не сказал, — улыбнулся он.
— Глупая, глупая… — повторила она. — Скажи, ты ходишь в церковь?
Он отогнув от её лица ветку рассказывал:
— Иногда в будние дни. Не люблю заходить туда в праздничные, там многолюдно. Такое чувство, что люди приходят не помолиться, а поглазеть друг на друга и посплетничать. Я люблю приходить один, помолиться за безвременно ушедшую матушку, за неприкаянного батюшку, посвятившего всю свою жизнь мне, побеседовать с Богом о себе.
Таня осторожно спросила то, что её волновало:
— Как так получилось, что ты не знал своей маменьки?
Он тяжело вздохнул и сказал:
— Она умерла при родах, но у меня есть её портрет в медальоне. Он всегда был со мной…
— Где же он?
— Остался в Москве.
Не спрашивая разрешение, княжна взяла его под руку и заглянула в глаза.
— Странно, но я тоже люблю ходить к иконам одна и в будний день. Там почти нет народа и нищих. Нет, ты меня не так понял. Мне не жаль подаяния, просто потом себя долго плохо чувствую от их вида. Особенно больно смотреть на босоногих детишек, в лохмотьях с протянутыми за подаянием руками. Такая жуть. Одёжка с чужого плеча и та вся ветхая. Из глаз льются слёзы, из носа тоже реки текут, босые, на холодных камнях. Я выхожу из церкви уже заранее дрожа, представляя, как эта орава накинется на меня, теребя за края шарфа и подол платья. А что я могу? Да ничего. Дать копеечку. Но что им с того. Другое отношение к народу должно быть. Я бестолковая, ничего не могу изменить.
— Ну от чего же?
— Такая уж родилась никчёмная. Здесь вот пыталась грамоте научить своих крестьян, чтоб жизнь свою они повернуть могли, но ты же видел, маменька и ту закрыла. Не понять мне зачем ей это… А я бесхребетная ничего сделать не в силах. Вот бы стать кремнем и возражать ей. Ан, нет. У меня характера не хватает.
— Не печалься, не ты одна тем недугом страдаешь, женское устройство такое. И потом, долго же она не будет здесь сидеть, наверняка, ей батюшка наказал быть скоро при нём.
Таня покладисто согласилась, но тут же высказала озарившую её мысль.
— Быть может… Но я сейчас подумала о другом. Вот была бы я замужняя женщина, она не посмела сунуться и так командовать.
— В чём проблема-то, устрой себе пышную свадьбу.
— Серж, ты говоришь не задумываясь. Мне придётся жить с тем чужим человеком, ложиться с ним в одну постель, как маменька с папенькой, а я не хочу.
Она не сказала ему о том, что можно нарваться на такого супруга, что придётся быть вечно бессловесной и угодливой перед мужем. Такой супруг враз уготовит ей роль неотъемлемой части дома и ему будет совершенно всё равно, есть у неё душа и желания или она с рождения обделённая этим. «Так вот и буду стариться вместе с ним и домом, выращивая немилых сердцу детишек». — Горестно подумала она.
Но ему хватило и того, что он услышал. Сергей улыбался её горячему шёпоту, крепче прижимая смешную девчонку к себе. Ему льстило, что его она не считала чужим, засыпая несколько ночей подряд на своей половине кровати, а просыпаясь в его объятиях. Удивляясь такому кавардаку в её голове и огромному желанию вырваться из-под твёрдой руки маменьки, посмеивался:
— Малышка, ты потешная барышня.
— А если я тебя попрошу об одолжении, ты поможешь мне? — резко остановясь, развернулась она к нему.
— Ну, это смотря что… — не понял он её намерений.
О! Она ему враз всё объяснила.
— Возьми меня в жёны. — Не мигая, совершенно серьёзно, смотрели на него её огромные глаза. Именно сейчас посчитав подходящим время для объяснений, она это ему и заявила.
— Вот это да! Ты это прямо сейчас придумала? И не иначе как, чтоб досадить маменьке? — Оторопел он. Помолчав, он опустил глаза на неё. — Не предсказуемый ребёнок…
Она не отпиралась, а пошла в наступление.
— Возможно, но это даст мне свободу. Ты же не хочешь себя связывать с женщиной и семьёй. А мне не нужен настоящий муж, но невозможно, как желаю получить свободу, которую мне может дать только замужество. Мы находка друг для друга.
Он слушал внимательно, морщил губы и, в конце концов недовольно пробурчал:
— Ты собрала в один букет множество глупостей.
Ей совсем не понравился ответ. А надежды, а мечты?!
— Серж, это обидно. Тебе совсем меня не жалко. Ой!..
— Споткнулась? Не обессудь, но в таких туфельках, конечно, не по лесу ходить. Иди сюда, — повесив корзину на локоть, подхватил её на руки. Ещё долго идти, а то мы что-то в глупые темы впали?
Теперь его лицо было рядом. Она даже чувствовала его дыхание. Могла разглядеть каждый сантиметр… Ах, как жаль, что почти пришли. Она бы шла и шла вот так-то на его руках. Как жаль, что её так поздно угораздило споткнуться, а его взять её на руки. Но надо отвечать:
— Почти пришли. Отчего же моя судьба так тебе не интересна. Казалось бы наоборот, чтоб помогать тебе, я должна быть свободна.
Серей покрякивал, но молчал, этот немыслимый разговор сбил его с толку. Что она хочет фиктивный брак или его?
А она продолжала уговоры.
— Тебе же лучше, если я буду в твоём распоряжении. Нет, если у тебя есть обязанности перед другой женщиной или ты любишь кого, то конечно… Я не настаиваю. Придётся искать другой вариант. Правда, какой, я право теряюсь. Мало ли, а вдруг мой фиктивный супруг захочет иметь меня по — настоящему. Тогда беда? И потом, какой же из меня помощник, если я буду от тебя далеко, мне это никак не понятно.
Поняв, что её не отговорить, он попытался отбить ей охоту не простыми вопросами:
— А, если я захочу иметь тебя, как жену, что тогда?
— Значит то воля Господа! — не секунды не думая заявила она.
Он опешил:
— Что за каша в твоей голове. Ты забыла кто я.
Но отвертеться не удалось.
— Это отговорки. Женщина? — замерла она.
— Что женщина? — не понял он. Но поймал губами прядь волос мешающую ей.
— У тебя есть любимая женщина…
Не смотря на то, что глаза его лучились смехом и солнцем, он поджал губы, и ответ его был довольно-таки резким:
— Я пользуюсь только камелиями.
— Это то о чём я думаю? — внимательно посмотрела она в его смеющиеся глаза.
— А что можно про них ещё думать другое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});