А то её высочество любит места пострашнее.
Впервые маска его невозмутимости треснула. С некоторым страхом и отчаянием он посмотрел на меня.
— Да-а-а, — мечтательно протянул я, — свадебное путешествие по Жутколесью вместе с верными королевскими слугами. Что может быть приятнее? Аиша так радовалась, когда рассказывала мне о деталях вояжа. Медовый месяц и убийства чудищ — два удовольствия в одном!
Он захрипел, заклокотал — хотел бы я сказать от радости, но не уверен — рванул воротник тугого камзола. Мне кажется я даже расслышал неуверенное «пощады». Ха-ха, а кто мне горничную подсылал? Я может еще больше пострадал от её вида, чем он сейчас, от озвученных перспектив свадебного круиза по лесу с монстрами.
Джерк Хилл не злой. Джерк Хилл иногда бывает недобрым, чтобы окружающие уяснили, насколько опасно, когда он подходит к своим границам раздражения.
— Аиша в белом свадебном платье, — задорно продолжил я, — тащит отпиленный глаз дендроида на ветке. Перепачкалась вся: в зеленой слизи и крови чудищ, глаза блестят. В другой руке голова зубилобита.
Зубилобит был похож на кактус. Отвратительное создание в колючках и головой, расплющенной сверху, с роговым утвердением. Головой он и вбивал соперника, поймав руками-лианами в захват. Морда его, вся в пупырышках красного цвета, слизью, мелкими щупальцами — выглядела реально страхово.
— Кидает вам, шан Бергрил, голову и велит сварить из неё суп вечером, — продолжил я.
Его словно что-то пнуло из живота, он чуть не согнулся в рвотном позыве, но устоял. Только позеленел слегка.
Удовлетворенный своей местью, я вежливо пожелал удачного начала тренировок по хождению в маскировочной находке старикану. Направился в покои принцессы и даже слегка подергал ручкой двери перед входом. Вдруг там Аиша переодевается? Неловко будет.
Но нет, принцесса с холодным компрессом на голове лежала в кроватке. Страдальческое лицо её, даже отчего-то, скособочилось еще сильнее при виде моей персоны. Син как раз подносила ей бутыль брусничного морса.
— Ай-яй-яй, — с фальшивым участием сказал я, — согласно статистике у большинства жён-пьяниц — муж-невидимка. Хотя я бы выразился прямо: воображаемый муж.
— Джерк Хилл, ты тряпка! — выдала она неожиданно и вырвав бутыль с морсом у Син жадно припала к ней. — Клубень глупый! Хлебушек!
— Едрёна-Алёна! Чего это тряпка? — возмутился я, — два часа дома не было, что случилось?
— Тобой три служанки интересовались, — сообщила мне Син, уже выходя из комнаты за новой порцией морса, — две от графа Сентенты, одна от её величества. Вот её высочество и провели такую аналогию с тряпкой.
— Всё конечно в руках мужчины, — наставительно сказал ей, влив мощнейшее лечение в принцессу, — но это не значит, что я их распускал, пока ты тут мучаешься. По делам я был, у кэпа Грегорна спроси, ревнивица.
Она оживала на глазах, еще бы такого лекаря не сыщешь и в пяти королевствах. Мог бы основать своё лекарское королевство, такое, что все подданные ко мне перебежали. Но это долго и бессмысленно: первой перебежчицей Аиша станет.
— Расскажи, — попросила она, искательно заглядывая в мои глаза.
— С хлебушком только в сказках разговаривают, — мстительно отрезал я. — Сперва добейся!
— Чего добиться? — жалобно наморщила она лобик.
— Чтобы чего-то добиться, нужны связи, — сказал я, — хорошие, устойчивые, нейронные связи в голове. Эта хатимаки на твоей голове точно в этом не поможет! — я постучал указательным пальцем по компрессу.
Тоже мне ругливая, комнатная камикадза.
— Все мы, пока взрослеем, бывает оступаемся и снова впадаем в детство, — заявила принцесса. — А дети — цветы этой жизни, — сам же говорил.
Было такое разочек, она и запомнила.
— Ладно, — смирился я, вставая со стула, — делать нечего, пойду за лопатой.
— Лопата-то зачем? — не поняла она и насторожилась.
— Как же, — скептически окинул взглядом её окружение, — подушки, перина. Это всё не то. Грязюки сейчас нанесу побольше и водичкой полью тщательно. За цветами, знаешь, ухаживать надо.
— Ох, умираю, — откинулась со стоном Аиша на подушку, — сражена твоим красноречием. Где же оживляющее заклинание от мастера лечения и гранд-мастера по игре словами?
Я конечно понял про какой оживляющий каст она имела в виду. Но тут на моё спасение зашла Син с новой бутылью освежающего напитка. Уверен, ей и королева инструкции дала: нас двоих надолго не оставлять, хотя спрашивать такое не стану. Но это вполне логично, я и сам одобрял легкий, невидимый, родительский контроль за взбаломошным чадом.
Аиша перестала притворяться умирающим лебедем и воспряла с кровати. Мы еще немного посидели-поболтали, рассказал им о своих попытках найти честного человека со знанием арифметики, и Син вдруг вспомнила о своей подружке — розоволосой малышке, волкодевочке, на которой я печенюшку от Каи затестил. Рина Хамеши — победитель Катафиса по арифметическому счёту.
— Что прямо лучше всех в столице Южной Каталии считает? — изумился я.
— Просто в уме это делает, — подтвердила Син, — моя лучшая подруга, с детства её знаю. Сирота. Жила с тётей. При начале погромов в Катафисе, её тетя умчалась спасать семью, попросив нас присмотреть за ней и вывезти за город в условленное место. Там мы прождали её весь день, но она не пришла. Рине было очень больно, мы забрали её с собой силой. Папа просто схватил и понес Риночку на себе, через пару километров, она пришла в себя и дальше шла сама.
— Бате респект, — передал ей, — вы все молодцы, особенно ты, что сумела вырваться.
— Но без тебя и её высочества, — потупилась она, — мне ничего бы не помогло.
Я показал Аише на её ушки, она немного не так поняла, и сама обняла Син. А уж под шумок за ушки кошкодевочку слегка потеребил я.
В общем уходил я от принцессы довольный. Одну проблему практически порешал. Напоследок чмокнул Аишу и сказал, что обратно мне нужна карта.
— Какая карта? — не разобралась она. — Забыл дорогу в гостевую комнату?
— Потому что я навсегда потерялся в твоих глазах, — ответил пафосно, — ничего, буду бродить наощупь по дворцу до утра.
Шутка ей зашла, она уже воспылала мыслью оставить меня у себя, но я ловко выскользнул из девичьих алчных ручонок. Ловкость рук и никакого секса. Добрачного.
Джерк Хилл покидает чат.
* Пять центов сдачи