Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они почти расплатились за дом. И конечно, у них не было маленькой девочки, которая требовала много забот. Но Веронике от этого не становилось лучше.
Она покончила с собой. Если бы существовала книга, обучающая различным способам самоубийств, то ее бы туда включили как пример отклонения от правил. Она пошла в магазин автомобильных принадлежностей — тот самый, где давным-давно я купил свой первый велосипед, — и купила резиновый шланг длиной в двадцать футов. Один его конец она надела на выхлопную гробу Кристины, а другой просунула в одно из задних окон. У нее никогда не было водительских прав, но она знала, как заводить машину. Собственно, это было все, что ей требовалось знать.
Сжав губы, я провел по ним языком и услышал свой голос, который не сразу узнал:
— Кажется, я бы выпил содовой.
— Будь добр, принеси и мне, — сказал он. — Обычно она помогает мне не заснуть, но на эту ночь я все равно не предчувствую скорых сновидений.
Я подозревал, что то же самое относилось и ко мне. Сходив в мотель за содовой водой, я на обратном пути остановился. Он сидел перед своим коттеджем. В темноте, точно два маленьких призрака, белели его носки. Я подумал: может быть, эта машина проклята? Может быть, в этом-то все дело? Вот так бывает в рассказах о привидениях. Идет кто-нибудь, а впереди — указательный знак… следующая остановка — Сумеречная Зона!
Смешно, да?
Конечно, это было смешно. Я пошел дальше. На машины проклятия накладываются не больше, чем на людей; такие дешевки встречаются только в фильмах ужасов, которые вам показывают по воскресеньям.
Я отдал ему бутылку содовой и услышал последнюю часть истории Ролланда Д. Лебэя, которую можно уместить в одной фразе: с тех пор он жил несчастливо. У него остались только небольшой домик у дороги и «плимут» 1958 года. В шестьдесят пятом он бросил работу ночного сторожа и приблизительно в то же время перестал заботиться о Кристине — постепенно она стала приходить в сегодняшнее состояние.
— Вы хотите сказать, с той поры она стояла на открытом воздухе? — спросил я. — С шестьдесят пятого года? Все тринадцать лет?
— Нет, конечно, он ее поставил в гараж, — сказал Лебэй. — Соседи не позволили бы машине гнить на чьем-то газоне. Может быть, где-нибудь и позволили бы, но не в США.
— Но она там была, когда мы…
— Да, я знаю. Его бывшие сослуживцы говорили мне, что он приклеил к ней листок бумаги с надписью «Продается» и поставил ее на газон перед домом Это было первого мая, четыре месяца назад.
Я хотел что-то сказать, но промолчал. У меня появилась идея, которую можно выразить так: слишком все удачно получилось. Слишком удачно. Кристина долгие годы стояла в том темном гараже. И появилась на улице всего за несколько месяцев до того, как мы с Эрни проезжали по ней.
Позже — гораздо позже — я просмотрел подшивки газет Питсбурга и Либертивилла. Там не было ни одного объявления о продаже «плимута-фурии». Лебэй просто выставил машину перед домом и стал ждать покупателя.
Тогда я еще не сделал всех выводов из своей мысли, но осознал ее ровно настолько, чтобы почувствовать холодный и скользкий страх. Лебэй точно знал, что покупатель скоро появится. Не в мае, так в июне. Не в июне, так в июле. Не в июле, так в августе. Скоро.
Нет, мне далеко было до логических умозаключений. Вместо них у меня перед глазами стояла одна тошнотворная картина: ядовитый паук с широко открытыми зелеными челюстями, сидящий в углу паутины и поджидающий жертву.
Настоящее насекомое.
— По его словам, он отказался от машины, потому что не мог пройти медицинской комиссии. — наконец выдавил из себя я. — Люди его возраста раз в два года подтверждают права на вождение автомобиля. Он бы автоматически потерял их.
Джордж Лебэй кивнул.
— Это похоже на Ролли, — сказал он. — Но…
— Но что?
— Не помню, где я читал, что в жизни людей существуют некие «времена». Что когда наступает «время парового двигателя», то сразу десяток человек изобретают паровой двигатель. Может быть, патент получит только один из них, но над идеей работают все десять. Чем это объяснить? Только тем, что наступило «время парового двигателя».
Лебэй выпил немного содовой и взглянул на небо.
— Начинается гражданская война, и тут же наступает «время пулеметов». Потом следуют «время электричества», «время радио» и «время атомной бомбы». Точно все эти идеи происходят не от людей, а от какого-то разума… который находится за пределами человеческого общества.
Он посмотрел на меня.
— Если это так, Дэннис, то, пожалуй, нам есть чего бояться. В этом есть что-то… ну, не христианское, что ли.
— Для вашего брата наступило «время избавления от Кристины», да?
— Вероятно. Экклезиаст говорит, что есть время войны и время мира, время собирать камни и время разбрасывать их. Негативное для всякого позитивного. Если у Ролли было «время Кристины», то могло наступить и время, когда ему стало так же необходимо продать ее.
— Если это так, то он должен был знать об этом. Он не мог не слышать своих инстинктов.
— А может быть, он просто устал от нее, — закончил Лебэй.
Я кивнул как бы в знак согласия, но в основном потому, что мне уже пора было уходить, а не потому, что меня устраивало такое объяснение. Джордж Лебэй не видел «плимут-фурию» в тот день, когда Эрни закричал, чтобы мы вернулись. А я видел. «Плимут» не выглядел как машина, долгие годы хранившаяся в гараже. Он был грязен и поцарапан, его ветровое стекло было разбито, а бампер почти оторван. Он выглядел как труп, вытащенный наружу и оставленный гнить на солнце. Лебэй вздохнул.
— Не знаю, что еще сказать тебе… кроме того, что твой друг был бы более счастлив, если бы вообще не покупал этой машины. Но мне кажется, ты и сам так считаешь. Ведь я прав?
Я задумался. Нет, счастье не было любимой мечтой Эрни. Но когда он купил «плимут», то по крайней мере стал казаться довольным… как если бы обрел некий «модус вивенди». Не самый счастливый, но, во всяком случае, заставляющий действовать.
— Нет, — сказал я. — Вы не правы.
— Вряд ли машина моего брата принесет ему счастье, — проговорил он. И, будто прочитав мои недавние мысли, добавил:
— Знаешь, я не верю в проклятия. Так же, как и в привидения или в посланцев иного мира. Но я верю, что события и чувства обладают неким… довольно долгим резонансом. Я верю, что в некоторых обстоятельствах чувства способны передаваться друг другу… как молоко в открытой коробке перенимает запахи специй или фруктов, если его на некоторый срок оставить в холодильнике. А может, все это лишь мои фантазии и домыслы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Стивен Кинг идёт в кино (сборник) - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Подлинная история о привидениях Горсторпской усадьбы - Артур Дойл - Ужасы и Мистика
- Дьюма-Ки - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика