Этот факт вам о чем-то говорит?
Лично мне уже давно все стало ясным: как ни крути, как ни верти, а от факта параллельного существования в природе двух комплектов совершенно неидентичных, точнее – неаутентичных, внешнеполитических документов уже просто так не отмахнешься. Поэтому нынешнему поколению историографов надо «копать» и далее, но при этом – «не столько шырше, сколько глыбже».
Надеюсь, этот призыв услышит и шустрый скорохват на ниве пакта Риббентропа – Молотова, по своим замашкам – явный будущий преемник академика Чубарьяна на посту главного исторического светила России г-н А. Р. Дюков. Ну, кто его, спрашивается, надоумил вынести на обложку книги с претенциозным названием «20 вопросов и ответов по пакту Молотова – Риббентропа» провокационное по своему внутреннему смыслу изображение советско-польского пограничного столба[44]? Кто ему посоветовал Гитлера, который реально напал на Польшу 1 сентября 1939 года, сим ловким ходом на Сталина поменять? Неужели до этого додумались общество «Мемориал» и фонд «Холокост», стараниями которых и родился возглавляемый им фонд «Историческая память»? Вы, господа, еще бы совместно сподобились гербы прибалтийских государств, Финляндии и Румынии, туда же пришпандорить, для того чтобы недобитых тоталитарных сталинистов вечным историческим позором заклеймить.
Однако куда же, спрашивается, смотрели инициаторы данной публикации из старо-площадных и смоленско-сенных, а то и из лубянских кабинетов, все штатные и внештатные борцы против фальсификации отечественной истории? Ведь такие «невинные обложки» равносильны ушату исторических помоев на наши и без того многострадальные головы. Полюбуйтесь на нее.
Вот и ломай после этого в очередной раз голову, кто там чей-то хитроумный «агент влияния», а кто просто – тупой «иностранный агент», представитель не то «пятой», не то «шестой колонны» внутри страны. И на кой ляд нашей кривой исторической козе снова баян-аккордеон понадобился…
Вновь процитирую главного отечественного архивиста Козлова.
«Всеобщая изощренность XX столетия вряд ли может вызвать у кого-либо сомнения. История фальсификаций в этом смысле не стала исключением. Масштабы подлогов, равно как событий и лиц, которым они были посвящены, нередко соответствовали масштабам событий и деятельности лиц, которыми оказался богатым век. Достаточно вспомнить поразившую мир фальсификацию дневника Гитлера.
Впрочем, такими же масштабами отличались и явления противоположные. Как не вспомнить в этой связи отрицание советским руководством подлинности протоколов Молотова – Риббентропа о разделе сфер влияния накануне Второй мировой войны и многолетние усилия советских историков, доказывавших их подложность. Можно напомнить и о примитивных, но преисполненных восхитительного упорства стремлениях доказать подложный характер документов, связанных с уничтожением польских военнопленных в 1940 г. по решению Политбюро ЦК ВКП(б)»[45].
Почему я привожу здесь эту цитату? Чтобы показать, что между поведением Дюкова и Козлова в вопросе «пакта Риббентропа – Молотова», по большому счету, никакой разницы нет. Оценочные суждения по поводу масштабов исторических фальсификаций – всегда пожалуйста, но при чем здесь «многолетние усилия советских историков что-то там скрыть или опорочить»?
Вытащить с большой помпой рукописные правки И. В. Сталина по тексту советско-германского договора о ненападении (заметьте – договора, но отнюдь не «секретного протокола») и выдавать их за некие «разоблачительные материалы» – будьте любезны, нужна лишь ловкость рук – и никакого мошенничества. Лучше бы вместо сотрясания воздуха сии ученые мужи привели бы в своих публикациях натурные изображения пресловутых «секретных протоколов». Только не из коллекции фон Лёша, а из пакета № 34, хранящегося в президентском архиве.
Слабо вам сделать это? Тогда сидите скромно в сторонке и берите пример с руководства МИД России, которое не лезет поперек батьки в пекло, а по-прежнему дает по сему щекотливому предмету крайне осторожные и всесторонне выверенные суждения. Почитайте, к примеру, статью Лаврова, приуроченную к 70-летию начала Второй мировой войны, и убедитесь в этом сами[46].
Сегодня речь уже идет не о том, были или не были секретные протоколы и творением чьих рук они являются – гитлеровских или же, наоборот, англо-американских спецслужб. Вопрос, на мой взгляд, стоит гораздо острее, и формулировка его должна быть примерно следующей: кто, когда и с какой целью запустил на историческую и внешнеполитическую орбиту не где-то там за рубежом, а в нашей собственной стране материалы, хранящиеся в пакете № 34 Архива Политбюро ЦК КПСС?
Судя по достаточно скудным свидетельствам бывших работников Общего отдела ЦК КПСС, первые документально зафиксированные факты нахождения «секретных протоколов» в «Особой папке» относятся к началу перестройки, но никак не ранее начала горбачевской эпохи.
В отличие от материалов по Катыни, которые, согласно записи В. Е. Галкина на пакете № 1, докладывались в закрытом виде заведующему Общим отделом во времена Л. И. Брежнева К. У. Черненко и затем им же снова перепакетировались, материалы о секретных советско-германских договоренностях довоенного периода еще не имели в то время особого вида хранения документов «Особой папки» – в закрытом и опечатанном пакете. Об этом, кстати, прямо говорил покойный В. И. Болдин в своей книге «Крушение пьедестала», если, конечно, он говорил то, что было на самом деле, а не то, что ему хотелось бы сказать в условиях новых исторических реалий[47].
В подтверждение процитирую статью бывшего сотрудника «Особой папки» Общего отдела ЦК КПСС Юрия Мурина в газете «Совершенно секретно».
«Работая над выявлением документов по советско-германским отношениям за предвоенный период, я обратил внимание на несколько небольших по объему дел. Это были подлинники секретных статей советско-германского пакта 1939 года, получившего название “пакт Молотова – Риббентропа”. Запомнились подписи Молотова, Риббентропа, а также росчерки Сталина и Риббентропа на карте раздела сфер влияния. (На самом деле это карта к Договору о дружбе и границе, на которой Риббентроп, в отличие от Сталина, поставил дату 28/IX-1939. – Прим. авт.) Номера дел с секретными статьями пакта и картой оказались литерными. Это означало, что дела были включены в опись уже после ее оформления и находились на обычном, т. е. совершенно секретном, а не специальном хранении. Хранитель фондов разъяснила, что документы были переданы из МИДа, где находились в личном сейфе Вячеслава Молотова. В 1987–1989 годах средства массовой информации стали чаще вспоминать о “белых пятнах” в истории, в том числе о подлинниках секретных статей советско-германского пакта 1939 года. 28 марта 1989 года состоялось заседание комиссии ЦК КПСС по вопросам международной политики. В своих выступлениях ученые В. Кудрявцев, А. Чубарьян, Ф. Ковалев, Г. Арбатов не отрицали существование секретных статей пакта (так как в ФРГ сохранилась их фотопленка), однако судьба подлинников оставалась загадкой. По официальным заявлениям МИД, КГБ, ЦК и Минобороны, их не находили.
Учитывая взрывоопасный характер обнаруженных подлинников секретных статей, мы с заведующим VI сектором Л. А. Мошковым решили изъять эти документы с совершенно секретного хранения и передать