согреет. Не бойся, это еда. Необычная, но еда. Сейчас полегчает.
Лиана приняла этот маленький кусочек недоверчиво, но когда начала его жевать, то он ей очень понравился. Вкус был необычным. Сладковато-кисловатым и совершенно незнакомым. Она проглотила и вопросительно посмотрела на незнакомца.
— Нет, больше нельзя! — отрицательно покачал он головой, — это очень концентрированная пища, её нужно принимать с большой осторожностью. Если тебе понравилось и если захочешь, я научу тебя готовить этот нектар. Ты имеешь право на этот секрет. Но я возьму с тебя слово, что ты не будешь его никому рассказывать. Идёт?
Лиана кивнула, ей было всё равно. Не дал своего нектара, ну и не надо, не больно-то и хотелось. Всё равно всё это не по-настоящему.
В тот день, она придумала незнакомцу имя. Она стала называть его про себя «Фантом». Он же не настоящий. Возможно, у него уже было имя, но спросить его Лиане даже не пришло в голову. Она всё больше молчала и только реагировала на внешние раздражители.
Надо сказать, после этого «нектара» она и правда быстро согрелась. Как будто заработала внутренняя печка. И голод, который к этому моменту был сильным, утих. А потом он её ещё укрыл сверху, и стало совсем хорошо. Так, сытая и в тепле она и уснула.
После своего появления Фантом развернул в пещере бурную деятельность. Не считая того, что он перестирал все вещи, он ещё повыкидывал все мясные трофеи Лианы, которые сильно подпортились и начинали представлять угрозу для жизни. Вымыл пещеру несколько раз какими-то лохмутами — то ли сухой травой, то ли крупным мхом, Лиана так и не разглядела. Потом дошла очередь и до неё. К этому моменту она уже утратила волю и позволяла делать с собой все, что было нужно.
Он бережно обтирал её таким же, но чистым «мхом», который оказался довольно мягким на ощупь. Воду всё это время Фантом таскал откуда-то в бурдюке Лианы. Значит, где-то рядом был источник или водоём. Если, конечно, всё это происходит по правде.
Фантом тщательно её отмыл, вымыл волосы, лицо, всё тело, после чего бережно укрыл выстиранным и уже высохшим одеялом.
Несмотря на то, что Лиана всё воспринимала и ощущала всеми органами чувств, она всё равно не верила в происходящее, настолько оно казалось ей нереальным. Да и человека она этого точно не знала. Если сначала можно было в этом сомневаться, ну не разглядела, не вспомнила — то теперь, она была абсолютно точно уверена: она его не знает.
А он её знал, и очень даже хорошо. Не только имя, но по оброненным им фразам становилось понятно, что он в курсе кто она такая, что здесь делает, куда идёт. Он знал всё. Из этого она и делала вывод, что это галлюцинация. Она интересовалась психологией и знала, что когда люди галлюцинируют, они зачастую не сомневаются в реальности происходящего. А у неё ещё хватало критического мышления дистанцироваться от этих галлюцинаций и стараться смотреть на них со стороны.
Прошло несколько дней. Фантом продолжал о ней заботиться. Изредка давал маленький кусочек «нектара», исправно поил, когда она хотела сходить в туалет, то помогал подняться и провожал до дальнего ответвления пещеры. Там он тоже всё обустроил: наложил кучу всё того же «мха», который всё впитывал, и периодически его менял. Похоже, что у него был пунктик на чистоте и гигиене.
Именно во время этих коротких походов в дальнюю пещеру, Лиана особенно изумлялась тому, как изменилось её тело и насколько вырос живот. Она как будто потеряла из памяти несколько месяцев, за которые её беременность успела развиться.
С каждым днём она чувствовала себя всё лучше и лучше. Точнее — понятней и понятней. Теперь можно было объяснить своё состояние и реакции. Холод, тепло, бодрость, усталость, всё это стало человеческим и предсказуемым, в отличие от того, как было до этого. Реальность постепенно вернулась. Нереальным было только присутствие здесь незнакомого человека и чрезмерно развившаяся за короткий срок беременность.
Фантом спал редко, по крайней мере, она редко его за этим замечала. Большую часть времени, когда он был не занят бытовыми делами, он сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги. Лиана точно знала, что он в это время не спит. Спал он на спине, вытянувшись и положив руки вдоль тела. Немного не по-человечески, как кукла. Совершенно не меняя позу во сне. Ничего не подстилая и не подкладывая под голову.
Как-то раз, когда Лиана лежала и пялилась в потолок, а так она проводила большую часть времени, Фантом сидел на своём излюбленном месте, напротив неё, по обыкновению скрестив ноги и закрыв глаза, он вдруг решил изменить сложившееся положение вещей. Внезапно он открыл глаза и заговорил.
— Я вижу, ты уже пришла в себя. Я дал тебе достаточно времени на восстановление, теперь можно и поговорить. А нам есть о чём.
— Почему именно сейчас? — спросила Лиана.
— Просто пришло время. События идут не совсем так, как я предполагал. Только что, прямо над нами, умер хороший человек, — Фантом указал глазами наверх. Лиана посмотрела туда, но увидела только потолок пещеры, — ты должна была с ним встретиться, но забрела в эти проклятые тоннели. Но ничего, с ним встретились твои друзья. Они тебе потом всё перескажут, если выживут. Потому что скоро, у них могут начаться серьёзные неприятности.
Лиана издала стон и закрыла глаза. Потом открыла, повернула голову к Фантому и сказала:
— Лучше бы ты молчал, как раньше. Я, совсем чуть-чуть, но начала думать, что ты и правда существуешь, но ты несёшь такую околесицу…
— Да, наверное, я не с того начал, — вздохнул он, — давай сначала нормально познакомимся. Меня зовут не Фантом, а Яр…
— Но… — перебила его Лиана.
— Не волнуйся, ты меня так не называла вслух. Я просто знаю, что ты дала мне такое имя. И должен сказать, что оно мне нравится. Оно не обидное, а просто отражает твоё восприятие реальности. Но всё же, оно не моё. Я бы предпочёл, чтобы ты пользовалась моим.
— Ты умеешь читать мысли? — в лоб спросила Лиана.
— Нет, это не точный термин. Всё не так просто. Это несколько иной механизм, но да, некоторые способности у меня есть. Чтобы тебе было понятнее, назовём их — «ментальные». Хотя это тоже не очень точно. Ведь ты же услышала мой зов, и подчинилась, хотя и истолковала его по-своему. Отсюда и все проблемы. До сих пор себя корю за эту неосмотрительность, — Яр загрустил