Читать интересную книгу Блуд на Руси - Анатолий Манаков

Ни один народ в свете не скрывает своих дел тщательнее Московского. Ни один столько недоверчив к другим и ни один не получил привычки так великолепно лгать о своем могуществе и богатстве. Следовательно, если иностранец спросит о том Москвича, этот, или по действительному, или притворному неведению, либо промолчит о том, либо скажет преувеличенно, из подозрения, что чужеземец хочет разведать государственные тайны с предательским умыслом.

Августин Мейерберг (1622-1688) - австрийский

посол в Москве при дворе царя Алексея Михайловича.

Показание № 47

Некоторые писатели утверждали, что до царствования Петра ( все русские вообще и каждый из них в частности были совершенно глупы и тупы, но это в полной мере ложно и противное тому весьма легко доказать.

Тем, которые составили себе подобное понятие, стоит только прочесть русскую историю семнадцатого столетия за то время, когда честолюбие Годунова и происки поляков разделили нацию на несколько партий и поставили царство на край погибели. Шведы владели Новгородом, а поляки столицею Москвою. Несмотря на эти бедствия, русские своими разумными действиями сумели избавиться от владычества двух столь могучих в то время врагов, каковы были Швеция и Польша. Менее чем в пятьдесят лет они завоевали снова все земли, отнятые у них во время этих смут, а между тем, при этом у них не было ни одного министра ,ни одного генерала из иностранцев. Размышляя об этих событиях, не трудно сознаться, что столь важные предприятия не могут быть задуманы и выполнены глупцами.

Христофор Герман Манштейн (1711-1757)

немец, полковник русской армии

с 1727 по 1744 гг.

Показание № 48

По уровню русской образованности, по грубости понятий и нравов, иностранцы могли смотреть на них свысока. Но не следует выводить из этого, что таков только и был их взгляд на народ старой России. Напротив, читая лучших иностранных писателей ((( - (((( веков, легко видеть, что они далеки от недоброжелательства и высокомерия: в самых осуждениях грубости нравов и невежества московской России они охотно признают достоинства русского народа, и, как ни был он далек от Европы по всему складу своей жизни, они считают русских за племя, им близкое и родственное, и как будто досадуют, что русские, при такой силе и таких врожденных дарованиях, остаются при своем невежестве и нелюбви к знанию. Они с положительным сочувствием говорят о тех русских, в которых находили просвещенные понятия. В самом народе они постоянно указывают большой здравый смысл, любознательность и способность к образованию, помехи которому виделись в дурном управлении, в непонимании властями пользы науки, в народном рабстве.

Александр Пыпин (1833-1904)

литературовед, этнограф.

Показание № 49

Производя в умах брожение притоком новых понятий и интересов, иноземное влияние уже в (((( веке вызвало явление, которое ещё более запутывало русскую жизнь. До тех пор русское общество отличалось однородностью, цельностью своего нравственно-религиозного состава. При всем различии общественных положений древне-русские люди по своему духовному облику были очень похожи друг на друга, утоляли свои духовные потребности из одних и тех же источников. Боярин и холоп, грамотей и безграмотный запоминали одинаковое количество священных текстов, молитв, церковных песнопений и мирских бесовских песен, сказок, старинных преданий, неодинаково ясно понимали вещи, неодинаково строго заучивали свой житейский катехизис. Но они твердили один и тот же катехизис, в положенное время одинаково легкомысленно грешили и с одинаковым страхом Божиим приступали к покаянию и причащению до ближайшего разрешения "на вся". Такие однообразные изгибы автоматической совести помогали древнерусским людям хорошо понимать друг друга, составлять однородную нравственную массу, устанавливали между ними некоторое духовное согласие вопреки социальной розни и делали сменяющиеся поколения периодическим повторением раз установившегося типа.

Василий Ключевский (1841-1911)

историк, академик Петербургской АН.

Показание № 50

Допетровская Русь привлекает к себе внимание, она дорога нам - но почему? Потому, что там видна целостность жизни, там, по-видимому, один господствует дух; тогда человек, не как теперь, чувствовал силу внутренних противоречий самому себе или, лучше сказать, вовсе не чувствовал; в той Руси, по-видимому, мир и тишина... Но в том-то и беда, что допетровская Русь и московский период только видимостью своею могут привлекать наше к себе внимание и сочувствие. А если повнимательнее вглядеться в эту, по-видимому, чудесную картину, в отдалении рисующуюся нашему воображению, мы найдем, что не все то золото в ней, что блестит... Она потому и хороша, что вдалеке от нас, что её показывают при искусственном освещении. Посмотря на неё вблизи, найдешь, что тут и краски слишком грубы, и фигуры аляповаты, и в целом что-то принужденное, натянутое, ложное...

Действительно, лжи и фальши в допетровской Руси - особенно в московский период - было довольно... Ложь в общественных отношениях, в которых преобладали притворство, наружное смирение, рабство и т.п. Ложь в религиозности, под которой если не таилось грубое безверие, то, по крайней мере, скрывались или апатия, или ханжество. Ложь в семейных отношениях, унижавшая женщину до животного, считавшая её за вещь, а не за личность... В допетровской, московской Руси было чрезвычайно много азиатского, восточной лени, притворства, лжи. Этот квиетизм, унылое однообразие допетровской Руси указывает на какое-то внутреннее бессилие: если московская жизнь хороша была, то, скажите, пожалуйста, что же заставило народ отвернуться от московского порядка вещей и повернуть в другую сторону? Одним словом, что произвело наш русский раскол? Ведь выходит, что нельзя сливать Москву с народом, нельзя московскую, допетровскую жизнь признавать за истинное, лучшее выражение жизни народной.

Федор Достоевский (1821-1881)

писатель.

ОЧНАЯ СТАВКА С "КОСВЕННЫМИ УЛИКАМИ"

(Из домашнего архива чиновника

полиции нравов Пантелея Рубашкина)

В Древней Руси любимым напитком был медовый, настолько крепкий, что пьянил не меньше вина (к сожалению, секрет его приготовления затерялся в веках). В зависимости от состава напиток подразделялся на вишневый, смородинный, можжевельный, малиновый, черемховый и другие. Позднее такую же популярность стал завоевывать квас - тоже разных сортов в зависимости от приправ. Кислым квасом поддавали в банях и обливались для здоровья. Из меда на зверобое, шалфее, лавровом листе, имбире и стручковом перце приготовлялось теплое питье под названием сбитень: оно подавалось в медных чайниках, обернутых полотенцем, потреблялось преимущественно зимой и считалось очень полезным. Не исключено, что от скандинавов заимствована технология пивоварения. В старину пиво называлось олуй и было весьма крепким.

Кушанья отличались простотой и однообразием, походили друг на друга и готовились строго согласно установившимся рецептам. Люди зажиточные обычно назначали себе блюда на целый год вперед в соответствии с церковными праздниками, сообразно со значением каждого блюда, которое придавалось церковью, а чаще всего самим хозяином. Начиная с царей и кончая простолюдинами, ели преимущественно ржаной хлеб (ячмень почти не разводился). Хлебы пеклись без соли, о свежести муки при этом не особенно заботились. Пшеничная мука шла на приготовление калачей, праздничных лакомств для простого народа, который в будни питался очень умеренно и, в основном, пищей ему служили ржаное зерно, овес, чеснок, лук, мясо свинины и баранины, куры и дичь, птичьи яйца и прочее, что сдабривалось сахаром, пряностями, перцем, гвоздикой, корицей и другими приправами. Из пшеничной муки готовились пироги. Большие пироги назывались кулебяками и начинялись бараньим, говяжьим и заячьим мясом или мясом и рыбою вместе с добавкой каши и лапши. На масленице пекли пироги с творогом и яйцами, в постные дни - с рыбой, грибами, маком, горохом, репой, капустой, или сладкие - с изюмом и ягодами.

Запахом лука и чеснока русские невольно отгоняли от себя иностранцев: те особенно не переносили вонючей ухи, в которой кроме рыбы, воды и лука с чесноком ничего не было. Хотя при приготовлении блюд соль не использовалась, употребляли её обильно при засаливании рыбы, грибов, капусты, огурцов, яблок. Соленья подавались обычно к жареному мясному и рыбному. Белой соленой капустой и огурцами обычно запасались на зиму.

Икрою не баловались особо: свежая зернистая из осетра и белой рыбы считалась роскошью, и вместо неё ели паюсную или мятную - самого низшего сорта для простого люда. В икру добавляли уксус, перец и накрошенный лук. Помимо сырой икры употребляли ещё икру, варенную в уксусе или маковом молоке. В посты делали икряные блины. Любимой закускою в ту пору считался балык, копченая и вяленая осетрина. Но вот собственно соление рыбы всегда почему-то сопровождалось довольно резким запахом и, несмотря на эту вонь, такую рыбу, в первую очередь соленую осетрину, предпочитали свежей. В Москву свежую красную рыбу доставляли только для царского двора или знатных князей или бояр, и содержали её в специальных прудах.