– Вот что, Куинси! Когда она тебе надоест, извести меня. У меня может снова появиться охота.
– Хочешь все сразу – и Лиса, и ее? Не слишком ли роскошно?
– Я же сказал: когда надоест!
– Вы не можете так унижать меня! Чем я это заслужила!
– Мне, пожалуй, пора, – сказал Куинси, не подавая виду, что его трогают крики Жанетты. – Ты не особенно рассчитывай, на то, что скоро получишь ее назад. Она мне дорого обошлась, и я намерен окупить затраты с лихвой.
Жан-Клод окинул взглядом могучее тело брата, состоявшее, казалось, из одних стальных мышц, и злобно усмехнулся, предвкушая, как эта необузданная сила обрушится на нежное, хрупкое тело Жанетты.
– Пользуйся ею, сколько захочешь. Я подожду. – Он вдруг оживился: – А ты не боишься, что ее голубая кровь окажется слишком жидкой? Что она так никогда и не загорится? Я, как ни бился, слышал от нее только «нет» да «нет».
Жанетта ничком рухнула на постель, чтобы спрятать горящее от стыда лицо.
– Поживем – увидим, – холодно произнес Куинси. – Значит, договорились? Тогда одно условие: никто не смеет коснуться ее до моего возвращения.
– Не думаю, что мои люди жаждут навлечь на себя твой гнев, дорогой братец. Она теперь твоя, и я сейчас же предупрежу каждого…
– Себя не забудь!
Куинси рывком сдернул Жанетту с постели и привлек к себе, ощутив каждый изгиб ее дрожащего тела. Медленно он приподнял ее лицо за подбородок. Полные губы трепетали, но невозможно было сказать, в ожидании поцелуя или от сдерживаемого гнева. Сердце Куинси забилось, и он склонился к этим губам.
– Эй, эй! – вмешался Жан-Клод. – Сделка будет считаться совершенной только тогда, когда я получу все необходимые сведения. Сам видишь – чем скорее, тем лучше!
Куинси оттолкнул Жанетту. Лицо его было искажено от неудовлетворенной страсти, глаза яростно сверкали. От толчка она упала на постель, полы пеньюара распахнулись. Куинси резко отвернулся и вышел.
– Кстати, – ехидно сказал Жан-Клод, наблюдая за тем, как судорожно Жанетта кутается в пеньюар, избегая его взгляда, – я что-то не заметил, чтобы ты сопротивлялась, когда братец Куинси повалил тебя на постель! А я-то явился защитить твою честь! Похоже, тебе не слишком нравится подолгу быть одной. В таком случае и я на что-нибудь сгожусь… А впрочем, зачем мне это? Пусть Куинси занимается твоим постельным образованием. Не сопротивляться – этого мало… – он помедлил и издевательски добавил: – дорогая. Короче, вот что. Ты принадлежишь мне и будешь принадлежать всегда, даже в тех случаях, когда я буду одалживать тебя другим в виде платы за услуги. Тебе ведь это по душе, не так ли, милая? Потому что ты меня любишь. Ведь любишь, верно?
Жан-Клод, усмехнувшись, окинул Жанетту взглядом собственника. Голубые глаза его были холодны. Заметив на плече длинный, все еще влажный локон, он пропустил его между пальцами. Жанетта отшатнулась, не в силах выносить даже такое прикосновение. Она ничего не ответила ему.
Жан-Клод улыбнулся. Он был доволен ее строптивостью, потому что терпеть не мог кротких, податливых созданий. Его влекли вызов, поединок – и победа.
– Тебе лучше переодеться, дорогая, – сказал он, не отводя взгляда от ее тела. – Ты слишком дорога мне, я просто не могу допустить, чтобы ты простудилась.
Девушка яростно сверкнула на него глазами, но он только засмеялся.
Оставшись одна, Жанетта легла на спину и раскинула руки, пытаясь вообразить себя на теплых, мягко колышущихся волнах, услышать их плеск и забыть насмешливый смех Жан-Клода. Тихие горькие слезы беззвучно текли из глаз, пропитывая влагой волосы на висках.
И этот человек еще спрашивает, любит ли она его! Разве он стоит любви? После всего, что она вынесла по его вине, он заслуживает только ненависти! А Куинси, его единокровный братец! Они стоят друг друга!
Глава 13
Не в силах усидеть на месте, Жанетта ходила взад-вперед по гостиной своей роскошной тюрьмы. Беспокойство ее возрастало. То и дело она бросалась к двери, чтобы проверить, крепко ли держится стул, засунутый спинкой под обе ручки. Не то чтобы стул мог предотвратить вторжение, но даже эта жалкая мера предосторожности была очень кстати – по крайней мере никто уже не мог ворваться без стука. Каждый раз, когда взгляд падал на дверь, она судорожно стискивала у горла ворот пеньюара. Жан-Клод не удосужился снабдить ее одеждой.
С неожиданного визита Куинси Жерара прошло много часов, но разговор братьев все еще был свеж в памяти. Как они торговались из-за нее! С тех пор Жанетту оставили в покое – настолько, что даже не кормили. Поначалу она радовалась одиночеству, но мало-помалу начала тревожиться. Солнце давно уже опустилось за горизонт, вечерняя прохлада сменилась' холодом ночи. Что-то происходило, но что? Замок казался вымершим.
Вспомнив Куинси, Жанетта снова рассердилась на себя. Нужно было изобличить его перед Жан-Клодом! Почему она этого не сделала? Разумеется, она была слишком унижена и растеряна, чтобы мыслить здраво, но если бы не это… сказала бы она Жан-Клоду, что Куинси и есть Лис? Пожалуй, все-таки не сказала бы. Неужели только потому, что его поцелуи так волнуют, так воспламеняют кровь?
Волна дрожи прошла по ее телу, и она ускорила шаг, будто хотела убежать от себя.
Было очень нелегко совместить эти два образа: романтический и жестокий предводитель разбойников Лис и Куинси Жерар, которого она знала много лет. Он всегда казался мрачноватым, словно думал одному ему известные невеселые думы. И еще… раньше Жанетта не придавала этому значения, но ведь Куинси… да-да, он всегда питал к ней – интерес? Слабость? Неужели даже тогда он видел в ней женщину?
Внезапный всплеск желания медленно растаял. Это было весьма странно. Братья упоенно торговались, и она была призом в их сделке. Почему же Жан-Клода она за это ненавидит, а Куинси ее только озадачивает?
Устав от раздумий, Жанетта раздвинула занавески, чтобы впустить в комнату лунный свет, и с удивлением заметила стоявший в бухте большой галеон. Он покачивался на волнах довольно близко от берега. Шлюпки курсировали от его борта к пляжу, перевозя какой-то груз, принимать который бросалось множество людей, так что берег напоминал растревоженный муравейник. С такого расстояния невозможно было разглядеть подробности, однако суетливый характер выгрузки под покровом ночи ясно говорил о контрабанде.
Один из неизвестных вдруг бросил взгляд вверх. Девушка отпрянула от окна из страха быть замеченной. Она надеялась, что не привлекла внимания контрабандистов. Им наверняка понравилась бы идея прихватить с собой в дорогу женщину.
Время шло. Невозможно час за часом нервничать и при этом не изнурить себя. Жанетта не могла уже мерить шагами гостиную: ноги у нее подкашивались. К тому же она озябла, ведь никто не принес дров, чтобы разжечь огонь в камине. Закутавшись в одеяло, она уселась так, чтобы видеть входную дверь, но очень скоро глаза у нее начали слипаться. Тогда она прилегла на диванчик и быстро заснула…