Она подбросила полено в очаг, чтобы негр мог высушить свои жалкие лохмотья, и накормила его тем, что смогла отыскать.
Он поведал ей свою одиссею.
Долго, очень долго ждал свою «гаспашу» Куасси-Ба в том огромном замке, в котором живет король Франции. Очень долго! Проходившие мимо служанки смеялись над ним.
Потом настала ночь. Потом ему досталось немало ударов дубиной. Потом он пришел в себя в воде, да, в воде, которая течет перед большим замком… «Его оглушили и бросили в Сену», — поняла Анжелика.
Куасси-Ба плыл, пока не вышел на берег. Когда он вновь очнулся, то был очень счастлив, потому что подумал, что оказался у себя на родине, в стране, где жил когда-то, пока не попал в плен к арабам, — над ним склонились трое чернокожих людей. Мужчин, а не негритят вроде тех, что служат пажами у знатных дам.
— Уверен, что тебе не привиделось? — спросила удивленная Анжелика. — Мавры в Париже! Мне показалось, что взрослых мавров здесь очень мало.
Расспросив его поподробнее, Анжелика поняла, что Куасси-Ба подобрали чернокожие, которых показывали на ярмарке в Сен-Жермене как чудо природы и которые заодно водили прирученных медведей. Вначале Куасси-Ба совершенно не хотел оставаться с ними, потому что боялся медведей. Но они оказались хорошими товарищами. А медведи дружелюбные, их нечего бояться. И все же ему нужно было отправиться на поиски Анжелики, причем так, чтобы никто этого не заметил.
Закончив свое повествование, он вытащил из-под своих лохмотьев корзинку и, встав на колени перед Флоримоном, протянул ему два маленьких мягких хлебца, которые называли «овечьими» — с золотистой корочкой, смазанной желтком и посыпанной зернышками пшеницы. Хлебцы прекрасно пахли.
— Как тебе удалось это купить?
— Нет! Я не покупал. Я вошел в булочную и сделал вот так. — И он скорчил устрашающую рожу. — Женщина и девушка спрятались под прилавком, а я взял для маленького хозяина две лепешки.
— Боже правый! — выдохнула ошеломленная Анжелика.
— А если бы у меня была моя большая кривая сабля…
— Я продала ее старьевщику, — быстро вставила Анжелика.
Она спросила себя: а что, если стражники шли по следам Куасси-Ба и выследили его до ворот Тампля? Ей показалось, что с улицы доносится какой-то шум. Подойдя к окну, она увидела, что перед домом собралась целая толпа. С мамашей Кордо говорил какой-то одетый в черное и на вид весьма почтенный человек. Анжелика распахнула ставни, чтобы послушать, о чем идет речь.
Мамаша Кордо крикнула ей:
— Говорят, у вас там человек, совсем черный?
Анжелика быстро спустилась.
— Так и есть, госпожа Кордо. Это мавр, он… он бывший слуга. Он безобидный.
Почтенный господин представился. Это оказался бальи Тампля, который от имени Великого приора вершил на территории замка суд высшей, средней и низшей юрисдикций. Он сказал, что мавру, а тем более одетому как бродяга, не место в стенах Тампля.
После длительного спора Анжелике пришлось поручиться, что Куасси-Ба покинет аббатство до наступления ночи.
В комнату она вернулась с тяжелым сердцем.
— Что же мне делать с тобой, мой бедный Куасси-Ба? Если ты останешься здесь, то вызовешь настоящую бурю. Да и денег у меня нет, чтобы кормить и содержать тебя. Увы, ты привык к роскоши! Привык жить, не зная нужды…
— Продай меня, гаспаша!
Она удивленно взглянула на него, и мавр продолжил:
— Граф купил меня очень дорого в Нарбонне, а ведь тогда я был маленьким. Сейчас я стою не меньше тысячи ливров. Этого хватит, чтобы вытащить из тюрьмы моего хозяина.
Анжелика призналась себе, что он прав. По сути, Куасси-Ба был всем, что оставалось у нее от былого богатства. Сама мысль продать его была ей отвратительна, но не было ли это лучшим выходом для самого мавра — дикаря, затерявшегося посреди мерзостей цивилизации? Да и исхудал он сильно…
— Приходи ко мне завтра, — велела она, — я что-нибудь придумаю. Но будь осторожен, не привлекай внимания стражников.
— Ну, я-то знаю, как нужно прятаться. У меня здесь в городе много друзей. Я делаю вот так, а друзья говорят мне: «Ты из наших» и ведут меня к себе домой.
И он показал, как именно нужно скрестить пальцы, чтобы, попади он в беду, друзья его признали.
Анжелика дала ему одежду и затем долго глядела в окно, видя, как бредет под дождем этот великан, который теперь стал худым, как скелет. Сразу же после его ухода она решила отправиться за советом к брату. Но преподобного отца де Сансе на месте не оказалось.
Удрученная Анжелика возвращалась к себе, как вдруг, перепрыгивая через лужи, ее обогнал юноша с футляром для скрипки в руке.
«Джованни!»
Поистине, это был день встреч! Чтобы не промокнуть под дождем, она затащила юного музыканта под крышу старой церкви и принялась расспрашивать о том, что он здесь делает.
— В оркестр господина Люлли меня пока не приняли, — рассказал Джованни, — но мадемуазель де Монпансье, уезжая в Сен-Фаржо, уступила меня мадам де Суассон, назначенной управляющей двором королевы. Так что теперь у меня отличные связи, — заключил он с важным видом. — Благодаря этому у меня теперь и денег больше — я даю уроки музыки и танцев дочерям вельмож. Сейчас как раз иду от мадемуазель де Севинье, она живет в отеле Буффлер.
И он застенчиво прибавил, бросив смущенный взгляд на скромное одеяние своей бывшей госпожи:
— Мадам, смею ли я спросить, как ваши дела? Когда мы вновь увидим мессира графа?
— Скоро. Счет идет на дни, — ответила Анжелика, в то время как ее мысли были заняты другим. — Джованни, — продолжила она, положив руки ему на плечи, — я решила продать Куасси-Ба. Я помню, что графиня де Суассон хотела получить его, но сама я не могу покинуть Тампль, а тем более отправиться в Тюильри. Сможешь ли ты стать посредником в этом деле?
— Всегда к вашим услугам, мадам, — галантно ответил юный музыкант.
Обещание он исполнил быстро: всего лишь двумя часами позже, когда Анжелика готовила еду для Флоримона, в дверь постучали. Отворив ее, она увидела рослую рыжеволосую женщину, державшуюся высокомерно, и лакея в ливрее цвета спелой вишни — цвета дома графа де Суассона.
— Мы пришли от имени Джованни, — произнесла женщина, под пелериной которой Анжелика заметила весьма кокетливый наряд горничной.
Ее лицо было хитрым и наглым одновременно — сразу становилось ясно, что это любимая служанка знатной дамы.
— Мы готовы обсудить с вами дело, — добавила она, смерив Анжелику взглядом и быстро оглядев комнату. — Но мы должны знать, какова наша доля.
— Придержи язык, детка, — отрезала Анжелика таким тоном, который сразу поставил горничную на место.