Читать интересную книгу Обратная сторона жизни. Книга вторая - Денис Кавченков

Трясущийся, скорее всего от жадности Такеши, вновь, но уже аккуратно и сдержанно зачерпнул миской, причем опять с небольшой горочкой, а прищуренный взор яростно заблестел, делая его похожим на сексуального маньяка, преследующего симпатичную цыпочку, однако это была всего лишь еда.

«Обалдеть…. Если такие, как мы приходят на Землю для свершения великих дел, на экскурсию, либо пожить в материальном теле, то Такеши целенаправленно шел есть, а точнее жрать, запросив в виде бонуса не толстеющее тело… Вон, как наворачивает…», – более сдержанный в отношении пищи юноша сжал в горсть ладонь и зачерпнул первую порцию, дабы заполнить сочащийся слюной рот.

Вкус, как и в прошлый раз, отсутствовал, зато, когда едва-едва, чисто символически пережеванная пища отправилась в желудок, то там сразу потеплело и перестало жалобно квакать. Именно ради таких моментов стоило жить… С наслаждение есть, пить, сладко спать, когда это действительно необходимо, а не просто так, превращая жизнь в череду походов за пищей, до кровати и в сортир. Кто бы мог подумать, что тысячи раз проклятая в людских сказаниях Геенна Огненная подарит давно забытое ощущение счастья, выражающегося в элементарных вещах…

Следующая порция мерзкой на вид пищи упала в захлебывающееся от радости брюхо, и внутри потеплело, будто от стакана водки. Дима пережевывал совсем по чуть-чуть, отправляя густую массу в быстрое путешествие по пищеводу, дабы жадно зачерпнуть следующую горсть. Лкетинг, как и он, ел аккуратно, видимо тоже наслаждаясь какой-никакой едой и радуясь минутам беспечности, когда никого не гонят электрокнутом или копьем, полным смертоносной энергии.

«Сколько я уже на ногах и сколько пережил… Даже не знаю сколько времени прошло, а прошлые события и вовсе подернулись дымкой, будто их не было… Таких кошмарных и болезненных… Бр-р-р!», – юноша проглотил следующую порцию, мельком глянув на Лизу, малыш которой блаженно сосал сиську, наверняка не помня, как недавно потерял кожу. «Вот кому хорошо, так это ребенку… Жрет да спит, жрет да спит, и не знает, что находится в проклятом мире, куда желают отправиться злейшим врагам, а мамка умудрилась его здесь родить… Растяпа еще та… Хм.. Пусть даже случайно…», – сама девушка ласково смотрела на любимого кроху, давно смирившись с тем, что маленький человечек может появиться на свет и в подобном месте.

Внезапно наслаждающийся пищей Дима насторожился, ибо от жадно пожирающего утреннюю пайку Такеши перестало доноситься отчетливое чавканье, с легкостью затмевающее подобные звуки от других рабов. Парень, не переставая жевать, повернул всклокоченную голову, тут же поняв, что погорячился, ибо беспокоиться за прожорливого японца не стоило, ведь дело заключалась в опустевшей миске, и сейчас ее временный владелец грустно осматривался.

Прикованные после него рабы с пятым тавро разнились, как доски в заборе цыганского дома, обладая в своих рядах и неторопливыми потомками черепах, сгорбившими спины и блаженно щурящимися, когда в рот попадала манна небесная из Ада, и обжоры, могущие дать фору недокормленному азиату, однако это ничего не меняло. Субтильный японец был голоден, что явно показывал впалый, как всегда живот.

– Такеши! – окликнул его Дмитрий, а тот с надеждой повернулся, видимо ожидая, что юноша отдаст ему свою еду. – Неужели ты настолько любишь есть? Честно говоря, не ожидал! – мальчишка зачерпнул подходящие к концу остатки еды и отправил в рот, а японец проводил их жалостливым взглядом. – Ты такой… Как сказать, чтобы не обидеть… – парень блаженно жевал, Такеши же, чуть не плача глядел ему в рот. – Маленький и хрупкий, а ешь больше Лкетинга! – прислушивающийся к их диалогу масаи почти доедал свою порцию, но вдруг остановился и протянул остатки неверяще распахнувшему глаза спутнику.

– Бери желтый брат! Ди-ма не понимает! – туземец широко и добро улыбнулся, а осчастливленный азиат ухватил миску и подчистил ее со скоростью разгулявшегося смерча.

– Честно говоря… – Такеши открыл рот, лишь удостоверившись, что тарелка пуста, а во рту не затесалось драгоценных остатков еды, облизав зубы и щеки изнутри. – У меня в детстве глистов искали и солитеров, но ничего не нашли, ведь я просто люблю есть! И все! – он улыбнулся, не забывая с надеждой оглядываться, но больше его никто не собирался подкармливать, а многие женщины пока еще и не принялись за свои порции.

Два толстозадых сатира тем временем бросили свои миски под небольшие копыта и, проваливаясь в прелый пол по вогнутое внутрь колено, с руганью двинулись в сторону выхода из хлева. Добравшись до высоких створок ворот, они хмуро посмотрели на оставшегося позади напарника, по теории являющегося правой рукой Джумоука, а тот развел жирными конечностями, показывая, что все на мне, не могу отлучиться. Сатиры промолчали, оставив слова в налитых кровью глазах и, поднатужившись, распахнули скрипящие врата, впустив свежий влажный воздух и красноватый свет.

«Наверное, второе солнце только встает и пока все освещается красным карликом, поэтому внутри хлева прохладно… Интересно, сколько в Аду времени в сутках?», – вопросы, вопросы, вопросы непрерывно тревожили голову Дмитрия, но он привык.

Юноша поднял глаза и посмотрел на ссутулившуюся Лизу, оторвавшуюся от поевшего и уснувшего младенца, и теперь с урчанием в животе ожидающую, когда гулко-топающий Варгх подойдет к ней, дабы накормить, но неповоротливому монстру требовалось сделать ходку назад.

Половина женской цепи уже жадно чавкала и мужчины «наслаждались» истинным лицом голодных баб, совершенно не стесняющихся своей животной сути. Брызги от звенящих цепью и порыкивающих от наслаждения голодных теток летели в разные стороны, а японец чуть не плакал из-за пропадающих попусту капель еды. Почему растрепанные рабыни так неаккуратно ели – неясно, но часть белковой массы падала на прелый пол, и Такеши вздрагивал, как осина на порывистом ветру.

«Свиньи – свиньями… Все-таки правду говорят, что основная грязь в туалете от женщин, да и трубы забиваются от их прокладок с тампонами… Несут говно из дома на работу… Во веселуха… Чего им в родном окружении не срется… Наверное, мужиков своих стесняются… Я же, типа нежное ранимое создание, какаю розами и радугой, а сама на улицу выходит сшибать людей жирными бедрами… Этакая, летящая над землей принцесса со стокилограммовой жопой…», – Дима наморщившись, наблюдал за чавкающим стадом изголодавшихся баб, сравнивая их с собой красивым, аккуратно черпающим из почти закончившейся миски.

Варгх же, заново заполнив ведро, непонятно с чего пошел на другую сторону женской цепи, не забыв яростно поглядеть на Лкетинга злобными глазками. Он, угрюмо рыча, встал рядом с посеревшей от ужаса Лизой, мигом спрятавшей младенца в тяжелых грудях, однако создание с вшитыми под толстую кожу шипами не обратило на малютку никакого внимания. Судя по поведению уродливого монстра, его отлично надрессировали, запретив прикасаться к узникам, пока не скажут: «Фас!», – а так его злобные глазки нет-нет, но выдавали желание попить горячей кровушки или почавкать свежим окороком.

Трясущаяся девушка осторожно, стараясь не делать резких движений, взяла тарелку и хоть ее карие глаза выдавали огромное желание утолить голод, но она не торопясь опустила ее в глубокое ведро, пытаясь не обращать внимания на блестящий шип возле милого лица. Далее она не дыша, медленно вытащила полную до краев миску, и поставила рядом, то бишь между собой и ссутулившейся соседкой, ожидавшей Варгха, как второго пришествия Христа, судя по взору, мельком брошенному на пайку Лизы. Монстр же сделал следующий шаг, лишь убедившись, что молодая мать зачерпнула пищи, и только тогда двинулся «осчастливливать» следующую голодающую.

Дима завершил трапезу, тщательно выбрав остатки белковой массы из миски, и обнаружил, что мускулистый Лкетинг пытается прожечь взглядом Варгха. Туземец пронзительно вглядывался в адского Франкенштейна, занимающегося не подходящим ему кормлением людей, многим из которых Ад был просто-напросто необходим, как отличное место для перевоспитания.

Такеши в отличие от мстительного масаи, в это время жадно рассматривал рты чавкающих женщин напротив, только начавших прием пищи, остальные же узники безмолвно ковыряли пальцами ногти на грязных ногах или тихо перешептывались, но таких было немного, ибо даже легкого гула голосов им добиться не удалось. Сатиры, приоткрывшие врата и вышедшие за них, там и находились, непонятно, чем занимаясь, ибо слышалось лишь неразборчивое бормотание и явный свист зазубренных клинков…

«Свист клинков? Толстожопые свиньи по утрам тренируются? Никогда бы не подумал…», – насытившийся Дмитрий расширил глаза, донельзя удивившись, ведь чего-чего, а подобного от жирных поросят не ожидал, считая, что тусклые мачете им больше для угроз и неотработанных ударов, однако…