Второго января утром заговорили орудия частей Тимошенко, так начался штурм линии Маннергейма. На этот раз штурм был подготовлен. Тимошенко сумел еще и обмануть финскую разведку. Финны были уверены, что значительную часть своих сил будущий маршал и министр обороны отправил в 9-ю армию, так и было, на первый взгляд. Части отводились в тыл, обучались штурмовать укрепления, возвращались обратно, но очень-очень тихо. А вот передвижения подкреплений в 9-ю и 8-ю армии, которые усилили давление на врага, совершалось почти без мер маскировки. Результат: сил у Тимошенко стало немного меньше, но качество их стало значительно лучше. Разведчики сумели вскрыть систему обороны укреплений линии Маннергейма, самолеты и артиллерия, которых наводили разведчики, работали намного эффективнее. Саперно-штурмовые подразделения занялись укреплениями всерьёз. Поддержку им оказывали танки, которые старались использовать аккуратно. Тут впервые Красная армия испробовала огнеметы собственной конструкции. Огнемёты показали себя с лучшей стороны. За неделю линия Маннергейма пала, а Красная армия подошла вплотную к Выборгу. 10-го января были остановлены боевые действия. Финская делегация прибыла для ведения переговоров в Ленинград.
До 10-го января я отбил три атаки финской армии, но эти атаки были не серьезными. Не более батальона легкой пехоты без тяжёлой артиллерии каждый раз быстро откатывались, получив первый отпор. Это казалось мне более попытками имитировать активность по отбитию Оулу или провести разведку боем, но не три раза подряд! Я ждал какой-то пакости от финнов, но так и не дождался. Самую большую нагрузку несли на себе мобильные патрули и бойцы блок-постов, которые отвечали за сохранность движения караванов снабжение по Оулу. Вот им приходилось отражать нападения мобильных отрядов лыжников из шюцкора. Но справлялись. На приведенный в порядок аэродром стали садиться первые транспортные самолеты, когда было объявлено перемирие.
Двенадцатого января был подписан мир с Финляндией на советских условиях. Четырнадцатого я получил приказ сдать дивизию на начальника штаба, а самому прибыть в Ленинград.
Часть третья
Глава тридцать четвертая
Лондон. Старинный особняк. Все те же лица
(интерлюдия)
– Сигару, Бэззи, не отказывайте себе ни в чём.
– Вам надо бы меньше курить.
– Да, а еще меньше пить! Врачи лгут, мой друг. Главное, чтобы выпивка и сигары были отменного качества[57]. Так что угощайтесь.
– Благодарю вас, но лучше все-таки перейдем к делу. После, возможно, чем-то угощусь.
– Прошу, Бэззи, знаете, как надоели эти все, которые б-берегут мое время и сразу же переходят к своим баранам. Как мне все эти бараны осточертели! Вас это не касается, ваше мнение для меня особенно ценно.
Первый Лорд Адмиралтейства не сильно кривил душой. При своем довольно сволочном характере, осложненном диким упрямством, у сэра Черчилля было несколько человек, ко мнению которых он прислушивался. Сорокачетырехлетний журналист привлек внимание примерно двадцать лет назад, когда появились первые статьи о стратегии непрямых действий, основанные на анализе событий Великой войны. Очень скоро Уинстон понял, что угадал в молодом журналисте недюжинного аналитика. Даже в тридцатые годы, когда Черчилля постигла политическое забвение, группа Черчилля пользовалась во время парламентских дебатах некоторыми выкладками молодого аналитика. От его советов хозяин старинного особняка дома не собирался тем более отказываться сейчас, когда его страна находилась в смертельной опасности.
– Общий анализ показывает, что уровень Красной армии далек от идеального.
– Если бы их уровень был идеальным, красной была бы вся планета! Извините, продолжайте!
– Да, сэр. За последнее время большевики сделали многое для переоснащения своей армии, в первую очередь танками и самолетами. В той же мере вылезли и основные недостатки Красной армии: у них мало специалистов, потому они больше теряют техники от небоевых причин: поломки, аварии и т. д. В авиации Красная армия далеко отстала от ведущих мировых держав, Германии, нас и США. Для Испанской войны их авиация еще худо-бедно годилась, но сейчас – это очень слабо. Самое большое преимущество Красной армии – это ее многочисленность. Это было тем фактором, которое определило поражение Финляндии. При этом потери финской стороны многократно меньше потерь русских. Отмечается слабость командного состава. Это результат не только «чисток» в армии, но и потери культуры и науки военных действий. Тут явно преимущество таких армий, как наша, которая сохранили высокую военную культуру и преемственность традиций. Главное – небольшие локальные войны и конфликты не способствовали хорошей практики. Советские командиры в своем большинстве – это офицеры мирного времени. Что стало причиной того, что свое подавляющее превосходство в танках, артиллерии и авиации Красная армия с толком использовать не могла. Тем не менее, есть и несколько положительных моментов: в двух эпизодах большевики показали хорошую выучку и достаточное военное мастерство: это сражение на Раатской дороге, где инициатива отдельных командиров позволила красным выйти к Ботническому заливу и разрезать Финляндию пополам. Но это не самый важный эпизод. Когда русские столкнулись с линией Маннергейма и получили там по зубам, они сменили командование, провели обучение войск, а потом взломали эту линию быстро и эффективно. Было впечатление, что воюют две разные армии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– И результат чего это было? Может быть, туда прибыли новые свежие части?
– Нет, сэр, это результат того, что большевики учли ошибки, смогли сделать выводы, перестроиться и нанести противнику поражения теми же частями, что имели в своем распоряжении с самого начала.
– Интересный факт, Бэззи. Значит, в русской армии есть потенциал. Это делает русское направление достаточно перспективным. Более того, если русские сначала будут терпеть поражение, а потом смогут одолеть этого бешенного ефрейтора, нам же лучше. Они оба снова ослабнут, и мы сможем стать истинными победителями.
– Это если кузены опять не отхватят лучшие куски европейского пирога.
– Нам надо сделать всё, чтобы интересы Империи не пострадали. Хотя бы не все интересы пострадали. Вы знаете, что готовится в Европе и Африке? Меня интересуют ваши прогнозы относительно катастрофы во Франции и то, как она может повлиять на события в этой войне.
– Извините, Уинстон, не скажите, почему вас так интересует Африка? Дань молодости? Или ваше особое чутье, в которое мало кто верит, но которое постоянно срабатывает?
– Бэззи… это несколько преждевременно, петь мне панегирики. Я еще живой, а не памятник на кладбище, меня нахваливать пока что бесполезно. Давайте, все-таки, вернемся к нашим французским баранам…
– Мы исходим, сэр, из двух предпосылок: что Франция будет разгромлена и что нам удастся эвакуировать хоть что-то из экспедиционного корпуса.
– Чертовый Невилл[58], даже воевать не умеет по-человечески! Сколько раз ему предлагали прижать немцев к ногтю!
– Стратегия Чемберлена порочна в своем основании. Гитлер не пойдет на вторжение в Россию, имея незакрытый фронт во Франции. Он ефрейтор, а не дурак. Так что отсидеться вместе с лягушатниками за валом Мажино не получится. Немцы хорошо изучили уроки прошлой войны.
– Я согласен, Бэззи. Чемберлен ведет империю к катастрофе. Но и я имея в руках только флот, ограничен в своих возможностях. А Африка меня волнует потому, что после падения Франции в Африке образуется большой, вкусный и никому не принадлежащий пирог, который надо будет подобрать. Черт, я опять увлекся своими рассуждениями и перебил тебя, Бэззи. Продолжай…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Очередная порция спиртного (отличного шотландского виски) прошествовала в обширное чрево Первого Лорда Адмиралтейства.