Он вышел на палубу, принюхался к запаху ветра, подождал немного и наконец сказал:
— Лед!
Мы изменили курс и пошли к югу. Неожиданно я заметил в воде что-то белое и блестящее. Это была льдина. Вскоре нам попались несколько пятен битого льда, а потом мрачно торчащий из воды большой айсберг.
Мы прошли мимо него в нескольких сотнях ярдов — это была огромная белая башня, указывающая ледяным пальцем на облака.
Время проходило быстро. Однажды, серым пасмурным днем, мы заметили птиц из залива Уитлесс-Бэй и повернули вдоль берега к северу, потому что вышли к земле чуть южнее своего порта назначения.
Мы вошли в гавань Сент-Джона и бросили якорь. Вокруг было много небольших судов, в основном рыбаки — португальцы, баски, исландцы, — но попадались и другие, судя по всему — пираты. Они любили изрезанные бухты и маленькие гавани острова. И людей набирать здесь любили, потому что ньюфаундлендцы славились как народ твердый, крепкий, искусный во всем, что связано с кораблями и морем, а потому им рады были на любом судне, но на пиратском — вдвойне: там ловкость и моряцкое искусство были главнейшим требованием.
— Фсе, тальше мы не пойтем, — объявил Торвальд. — Распротатим то, что привесли, и сагрузимся рыпой, томой повесем.
— Жаль, не смогу тебя уговорить. Я скупал меха вон на тех берегах, — я ткнул пальцем в ту сторону, где за островом должна была лежать большая земля. — Там ждет целое состояние — только приди и возьми.
Торвальд покачал головой, хоть глаза его и застыли на западном горизонте.
— Подумай, друг, — настаивал я. — Ты можешь за одно плавание добыть столько, сколько за обычных четыре.
Он снова покачал головой.
— Я найту вам корапль, — сказал он. — Я тут всех снаю, и меня все снают.
Этот остров, куда мы приплыли, был обрывистый и крутой, и люди здесь были крутые, и корабли отважно ждали встречи с морем. Суда приходили в эту гавань, чтобы высушить пойманную рыбу или пополнить запасы перед новым выходом в темные воды.
Меня сжигало нетерпение. Я уже прошел немалую часть своего пути и мог думать только об Абигейл, о нашем корабле и о моих друзьях. И всегда на заднем плане моих мечтаний висели, словно туман, голубые горы, и ничто другое не манило меня так, как они, — я рвался увидеть их и помериться с ними силами.
Мы сошли на берег — Торвальд, Лила и я, — и бродили среди рыбаков, покупая то, что нам было нужно; в этом порту можно было хорошо пополнить припасы.
Внезапно передо мной возник здоровенный человек. Он был больше меня и ростом, и в ширину. Выглядел он очень сильным и, конечно, именно таким себя и считал.
— Вот эта девчонка, — он ткнул пальцем в Лилу. — Даю за нее пятьдесят английских фунтов!
— Она — свободная женщина, — сказал я.
— Х-ха! — насмешливо выдохнул он. — Какая женщина свободна, когда предложены такие деньги? Я ее хочу! Ладно, тогда сто фунтов!
Он наклонился ко мне, чуть выкатив глаза. Рожа у него была красная от пьянства.
— Нет, — сказал я. — А теперь уйди с дороги.
— Уйди с дороги! — зарычал он. — Это ты мне говоришь?!
Это был очень крупный человек — но пьющий. Опасный человек, и я вовсе не собирался затевать с ним драку. Мне не терпелось отплыть на юг, мне не терпелось найти попутный корабль и меня страшно раздражал этот здоровенный олух, который торчал на дороге, обдавая меня вонью изо рта.
Он потянулся за шпагой, я выбросил вперед руку, чтобы помешать ему, а другой двинул его под ложечку.
Кулак ударил крепко, у здоровяка со свистом вырвался воздух из легких. Ему было здорово больно — но это отнюдь не значило, что он уже побит. Я расставил ноги пошире и обоими сложенными кулаками шарахнул его по челюсти.
Я уже говорил, что силы во мне хватит на двоих… а то и на троих.
Он шлепнулся задницей в грязь. Кровь текла струйками из разбитого носа и рта. Мои удары его оглушили. Я переступил через его ноги и пошел дальше. Торвальд внимательно посмотрел на меня.
— А в тепе есть силенка… Но ты снаешь, кто он такой?
— Нет.
— Вот и я не снаю… сошел он вот с того корапля, — он показал на голландский флейт, стоящий в укрытой гавани, — и он пират.
— Не имеет значения, — отозвался я.
И соврал. Потому что внезапно меня охватила страшная зависть. Этот флейт был небольшой, ладный, аккуратный и красивый кораблик, и каждая его линия говорила о скорости и легкости в управлении.
— Он идет, — негромко предупредила Лила.
Я повернулся и увидел, что здоровяк пришел в себя и встал на ноги. Вокруг него собрались с полдюжины человек, и все глядели в мою сторону. Он показал пальцем, потом сделал шаг ко мне, но пошатнулся и чуть не упал снова.
К нам подошел узколицый человек с приятными темными глазами.
— Этот вот… скандальный, драчливый тип. Каждый раз, как он появляется, мы только и мечтаем, как от него избавиться.
— Это действительно его корабль? — спросил я.
— Действительно.
— И он на самом деле пират?
— Да уж… только-только вернулся, грабил честных рыбаков на Банках, а теперь собирается на Антилы, когда покончит с пьянкой.
— Я — Барнабас Сэкетт из Англии, а это — мой хороший друг Торвальд.
— Его-то я знаю, — сказал узколицый. — Вы путешествуете в хорошей компании.
Люди пирата уже приближались к нам.
— Лила, — сказал я, — когда это кончится, надо будет забрать твои вещи. Скоро у нас будет корабль.
— Корабль?
— Ага…
Они надвигались на меня — люди самого неприятного вида, а двое — явные негодяи.
Они начали было вытаскивать свои шпаги, но я поднял руку.
— Если вы обнажите клинки против меня, это будет бунт. Где это видано, чтобы команда бунтовала против своего капитана?
— Капитана? — они ошарашенно уставились на меня.
— А вы что, предпочитаете плавать с этим здоровенным пьяным болваном? — я сделал небрежный жест в его сторону. — Если он вам по вкусу, так держите его. А мне он и даром не нужен. Но если захотите плавать со мной, так на берегу никаких скандалов не будет.
— А чего это мы должны плавать с тобой? У тебя что, корабль есть?
— Вот этот флейт — теперь мой корабль. Вот что я вам скажу: сейчас мы оставим его здесь, пусть себе пьянствует, а сами поднимемся на борт и приготовимся к выходу в море. Если он такой же шкипер, как и боец, там потребуется много работы.
Один из них, по виду — рыбак, рассмеялся:
— А он смелый, этот парень!
— Если я поднимусь на борт, вы мне будете подчиняться.
Они не знали, что и подумать, только глазами водили — то на меня, то на Лилу, то на Торвальда.
— Пошли! — резко скомандовал я. — Этот уже конченый. Он вас доведет либо до смерти, либо до плена и испанской тюрьмы.