Читать интересную книгу Загадки афганской войны - Виктор Меримский

В частности, Главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии И. Г. Павловский вместе с командующими родами войск и начальниками служб в течение 10 суток работали в 40-ой армии. За это время было определено, что главкомат должен сделать для улучшения быта личного состава, создания складов, замены автотягачей, некоторых образцов вооружения и поданы команды в соответствующие довольствующие органы. Кроме того они убедились, что солдаты и сержанты, призванные из запаса полностью заменены личным составом срочной службы и приняты меры для завершения замены офицеров запаса в ближайшие две-три недели. Такие вопросы, как определение срока службы офицерам и прапорщикам в 40-ой армии, разрешение на въезд их семей, продолжительность срока отпуска, выплата зарплаты в иностранной валюте и т. д. выходили за пределы его полномочий, но по возвращении в Москву он и их решил.

Иван Григорьевич Павловский был милейший человек. Добрый и скромный генерал был весьма робок перед начальством. Побудить его спорить из-за явно невыполнимого распоряжения Генштаба, было почти невозможно. Но когда и это даже удавалось, то он все равно в конечном итоге соглашался в своей неправоте, так как был очень податлив чужому мнению. Иногда он стремился показать себя суровым, но быстро отходил. Подчиненные уважали его за доброжелательность и чуткость.

Мои отношения с Иваном Григорьевичем я считал вполне нормальными, а после нашего визита в Афганистан летом 1979 года они стали более доброжелательными и доверительными.

Во время пребывания И. Г. Павловского в Кабуле я систематически информировал его об изменениях обстановки в стране и о тех делах которыми занимался я.

Приезд в Кабул таких высокопоставленных начальников создавал для и дополнительные трудности. От нас требовалось составление для них всевозможных справок, а порой и сопровождение при выезде в войска. Так как наша группа была малочисленной, а объем возложенной на нее весьма велик, то это было обременительно. Тем не менее, мы справлялись с возникавшими дополнительно задачами и не один из нас не высказывал свое недовольство.

Глава 5

Вызов брошен

1

В один из относительно спокойных дней, когда мы все никуда не улетали из Кабула, Сергей Леонидович сообщил мне, что через несколько дней прилетит Ю. В. Андропов. Принимать его будет посольство. Пока было известно, что будет заслушивание всех советских представителей, находящихся в Афганистане. Мне нужно было подготовить С. Л. Соколову тезисы его выступления.

Мы обговорили с Сергеем Леонидовичем содержание выступления. При этом он подчеркнул, что материал должен базироваться на конкретных фактах, подчеркивая его объективность. Всякое приукрашивание, предположения, догадки, ссылки на анонимные источники — исключить. Вещи должны называться своими именами.

О конкретной цели приезда Ю. В. Андропова, С. Л. Соколов мне не сказал. А это значило, что либо он не считал это нужным, либо сам не знал. Такие лица как Ю. В. Андропов широко не информируют о своих намерениях. Поэтому я не стал расспрашивать Сергея Леонидовича, чтобы не поставить его в неловкое положение.

Я примерно догадывался о причине приезда Юрия Владимировича, но это было сугубо мое личное мнение.

Дело в том, что события в Афганистане курировала группа членов и кандидатов в члены политбюро ЦК КПСС — Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, Б. Н. Пономарев и Д. Ф. Устинов. От каждого из них в Афганистане находился советнический аппарат, который направлял свои донесения в Москву.

Кроме них, в Афганистане так же находились представители многих советских ведомств, но единого лица, которое координировало бы действия всех этих ведомств не было. Это обстоятельство приводило к ведомственному подходу к делу.

Мы неоднократно выходили с предложением в Министерство обороны о необходимости назначения такого лица, но оно не получило поддержки в Москве.

Не проявил инициативы и посол Ф. А. Табеев, который должен был бы возглавить, объединить и направлять усилия наших представителей.

Ведомственный подход проявлялся не только при решении специфических вопросов. Он присутствовал и в оценке обстановки как в отдельном регионе так и страны в целом. Доклады в Москву, как правило, были разноречивы и не объективны. Нередко они основывались на слухах, а не на оценке положения дел, и на принятых декларированных решениях или выступлениях на митингах афганских руководителей. Конечно, такой поток противоречивой информации, поступавшей в Москву, мог запутать кого угодно.

Возможно эти обстоятельства и явились одной из причин визита Юрия Владимировича. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. На месте легче разобраться в происходящих здесь событиях, понять кто прав, а кто виноват, чья информация объективна, а чья нет.

В силу возложенных на меня обязанностей я имел доступ к донесениям отправляемых некоторыми ведомствами. И должен сказать, что наиболее полная и объективная информация готовилась аппаратом Главного Военного советника, а следовательно и нашей группой. Я это говорю не для защиты чести мундира, а основываясь на фактах.

В каждой дивизии, бригаде, полку, танковом батальоне, авиационных частях афганской армии имелись наши военные советники. Они постоянно находились в контакте с офицерами, сержантами и солдатами, а так же представителями местных партийных и административных органов власти, от которых получали всевозможную информацию. Конечно она была различной ценности и объективности, но проверялась через различные источники, а вызывающая сомнения — отсеивалась. После тщательной проверки эта информация отправлялась самолетом (вертолетом) или по радиосети Главному военному советнику, который так же после соответствующей обработки докладывал ее нам.

Кроме того, офицеры и генералы нашей группы и аппарата Главного военного советника бывали в войсках, где тоже получали некоторую информацию.

В последнее время мы начали уже получать информацию и от 40-ой армии.

Советники других ведомств имелись только в провинциальных (областных) структурах или замыкались только на центральные органы и министерства. Лишенные радио и подвижных средств связи они получали донесения от своих подчиненных эпизодически с подвернувшейся оказией.

Подтверждением сказанного мною может служить тот факт, что Ю. В. Андропов, улетая в Москву, увез с собой копию нашей справки, которой пользовался С. Л. Соколов при беседе с ним.

Через некоторое время поступило распоряжение посылать в Москву одно донесение за подписью Ф. А. Табеева, С. Л. Соколова, Б. С. Иванова и Козлова (партсоветник) в четыре адреса, а С. Л. Соколову прибыть в Москву для доклада на политбюро ЦК КПСС о военно-политической обстановке и мерах для ее стабилизации. Основу подготовленного материала С. Л. Соколову составляло содержание справки, переданной Ю. В. Андропову.

В разработанном нами во взаимодействии с Генеральным штабом афганской армии и штабом 40-ой армии плане по активизации вооруженной борьбы с мятежниками предусматривалось привлечение и советских подразделений силою до батальона.

В течение первой половины февраля наши мотострелковые батальоны, усиленные танками и артиллерией, совместно с частями афганской армии, приступили к рейдовым действиям. Руководство ими возлагалось всецело на командование 40-ой армии.

Основным содержанием таких действий являлось совершение марша по маршруту, проложенному по территории контролируемой мятежниками с целью демонстрации силы. Первыми в бой они не вступали. Если мятежники при встрече открывали огонь, то наши батальоны развертывались в боевой порядок и вслед за танками на боевых машинах пехоты (бронетранспортерах), при поддержке огня артиллерии и вызванных боевых вертолетов атаковали противника.

Такие бои были обычно кратковременными и без потерь с нашей стороны.

В последствии мы вынуждены были отказаться от такого способа боевых действий, т. к. мятежники уклонялись от встречи с нашими батальонами и их рейды завершались в пустую.

С момента ввода наших войск в Афганистан, в течение полутора месяцев они не встречали противодействия со стороны населения и армии. Но вот поступили первые тревожные донесения из городов Гардез и Хост. Я вылетел туда.

По прибытии в г. Гардез прямо с аэродрома я вместе с начальником политотдела и советником при командире 12-ой пехотной дивизии направились в батальон связи, где назревал мятеж. К моменту нашего приезда все было кончено. Командир дивизии рассказал как развивались события. Три командира взвода собрали личный состав батальона (всего 75 человек) и призвали их как верных мусульман, верующих в Ислам, не сотрудничать с неверными, а с оружием перейти к мятежникам. Получив такие сведения, командир дивизии вместе с несколькими солдатами на бронетранспортере выехали в батальон. При въезде на КПП его пытался задержать часовой, но его разоружили, вошли в казарму и собрали личный состав. Выяснилось, что три мятежных командира взвода и около 30-ти солдат из батальона сбежали, а остальные были на месте и никаких агрессивных действий не предпринимали.