Читать интересную книгу Преступление века - Валерий Рощин

Кратковременное посещение отделения милиции еще более усугубило самооценку доводов Лешки. Дежурный лениво полистал объемный журнал, нашел искомую фамилию и, зевнув, доложил:

— Было такое задержание. Вчера в семнадцать двадцать восемь доставили помятого алкаша — Левитана Юрия Борисовича. Проживает на Синопской набережной. Работает на радио. Отправлен с конвойной службой в изолятор временного содержания…

— Дело заведено? — осведомился молодой человек.

— Да вро-оде… — протянул тот, — из пятерых пострадавших заявления написал только один, да и тот, почему-то, запаздывает к нашему следователю — сегодня назначено на девять утра. А потом и статья-то за нанесение ущерба частной собственности такова, что ежели они договорятся — пиши пропало. Заберет заявление этот, как его…

Он заглянул в другой журнал.

— Фельцман. И все — извольте безобразника отпускать. Вся наша работа — напрасная трата времени…

Через полчаса Волчков сидел у дежурного по ИВС и рассматривал фотографии обвиняемого в злостном хулиганстве Левитана. Темноволосый мужчина с правильными чертами лица, с модной бородкой-клинышком, с аккуратными усиками, на вид чуть моложе своего возраста… Одним словом — ничем непримечательный раздолбай, коих на улицах Питера пруд пруди…

Молодой человек опаздывал почти на два часа. «Ерунда… — отмахивался он от незначительного нарушения трудовой дисциплины, — если уж мэтр сильно припрет к стенке — выложу причину изысканий. Пару колкостей скажет, конечно, старый черт, однако ж, ругаться не станет. Не по бабам чай шлялся…»

* * *

Искоса поглядывая то на расхаживавшего по узкому коридору ДПНК — дежурного помощника начальника колонии (хоть и не колония, а всего лишь изолятор, однако важная должность везде обязана звучать!), то на полковника Доброго, контролеры рявкали на подследственных, заставляя тех живее выстраиваться в две шеренги. Лихо крутанувшись вокруг левого каблука, холеный тридцатитрехлетний майор Щеглов доложил, стоявшему неподалеку шефу исправительных заведений области о готовности контингента к проведению проверки. Тот милостиво кивнул…

Начальник УИН никогда не принимал непосредственного участия в плановых мероприятиях СИЗО, никогда не вмешивался в будничное течение строгого распорядка. Но каждый из контролеров твердо знал: любая оплошность, любая минутная заминка пойдет на заметку злопамятному полковнику и аукнется виновнику троекратно. Во время визитов Доброго малейший отход от установленных им же правил не сходил с рук ни младшим офицерам, ни прапорщикам с сержантами, ни, тем паче, подследственным…

— Ровняйсь! — что есть мочи гаркнул Щеглов. — Смирно! Старшим контролерам провести проверку арестованных!

Отовсюду послышались резкие и отчетливые выкрики:

— Таланов!

— Я!

— Тимшин!

— Я!

— Воронин!

— Я!..

В камерах в это время во всю орудовали рядовые сотрудники Крестов, переворачивая матрацы, выкидывая из тумбочек на пол нехитрое имущество подопечных, скрупулезно ощупывая тощие подушки и висящую на спинках кроватей одежду.

Лавренцов стоял в первой шеренге, бок о бок с Лисом и, пренебрегая военизированными порядками, вертел головой, разглядывая «пышное» убранство приютившего изолятора…

— Конопатов!

— Я!

— Марченко!

— Я!

— Кочеров!

— Я!..

Старший камеры уже несколько раз легонько и незаметно толкал Аркадия локтем в бок, призывая замереть и не крутить башкой, потому как Злыдень, поигрывая здоровенной, сделанной по индивидуальному заказу дубинкой, мерил шагами коридор в опасной близости. Но новичку-пофигисту, как назло, приспичило громко — в голос чихнуть, а затем и закашляться. Наконец Лис с облегчением услышал выкрикиваемые фамилии сокамерников:

— Гориев!

— Я!

— Райков!

— Я!

— Брель!

— Я!..

Вот-вот должна была прозвучать вновь приобретенная фамилия бывшего фээсбэшника, однако ж, занятому в этот момент устранением последствий простуды Левитану, было не до переклички. Словно клоун-фокусник на арене цирка, он стал вытягивать за уголок из кармана здоровенный — метр на метр, носовой платок. Несколько контролеров уже беспокойно посматривали в его сторону; майор подошел чуть ближе. В конце концов, и всесильный хозяин исправительных заведений с гневным интересом воззрился на тупого и не имеющего представления о Дисциплине разгильдяя. Тот же, не замечая сгущавшихся туч, что есть мочи сморкался…

— Яньшин!

— Я!

— Конышев!

— Я!

— Левитан!

— Здесь… — шепотом промямлил Лавренцов, аккуратно складывая аршинный платочек в тридцать два раза.

— Пирогов! — хотел продолжить перекличку прапорщик, но не тут-то было…

— Не понял, — медленно процедил Добрый, делая первый шаг к обреченной жертве.

Все глашатаи разом умолкли, а майор вмиг оказался подле полковника. Боковым зрением Аркадий заметил, как Лис втянул голову в плечи и перестал дышать, как округлились глаза уголовников из их камеры…

«Господи… Когда же ты ниспошлешь мне спокойной старости? — пронесся в голове отставного борца с терроризмом закономерный вопрос перед порцией очередных неприятностей. — Или прикажешь до посадки в инвалидную коляску кулаками махать? Ладно, на все твоя воля. Как скажешь…»

— Его фамилия!? — непонятно к кому обратился Злыдень, сильно ткнув при этом в грудь Лавренцова дубинкой.

— Левитан Ю и Б, — тут же ответил прапорщик с незаконченным начальным образованием.

— Так ты, значиться, только на иврите понимаешь? — надменно осведомился Добрый.

Юрий Борисович молча прятал в карман платочек. Чиновник же, не получив ответа на антисионистскую провокацию, снова ткнул арестованного «еврея» палкой из твердой резины, на сей раз в солнечное сплетение.

Ожидаемой реакции не последовало — Левитан не скорчился от боли, не стал хватать ртом воздух, а спокойно и с едва заметной саркастической улыбочкой пообещал:

— Еще раз ткнешь — в башке будет звенеть дольше, чем мне придется сидеть в карцере.

Пожалуй, если бы сейчас перед властным солдафоном вдруг, по мановению волшебства, вырос из-под земли министр юстиции или, пуще того, соткалась бы из атомов антиматерии плоть Президента Российской Федерации, масштаб его изумления был бы не столь велик. Но подобная угроза, прозвучавшая здесь — в стенах, где Андрей Яковлевич уже несколько лет правил бал и ощущал себя едва ли не единоличным владыкой с контрольным пакетом акций, напрочь лишила его дара речи, способности пораскинуть мозгами, а заодно и чувства самосохранения…

Форменное окружение, обалдевшее не меньше начальника, попросту не успело предпринять каких-либо действий и предотвратить беды. Рука Доброго непроизвольно дернулась, как будто наперекор сознанию вновь подняла дубинку и резко выбросила ее вперед, в направлении печени подследственного…

Ответного движения почти никто не узрел — резкий, короткий удар пришелся точно в подбородок. Начальник Управления, утеряв сознания мгновенно — еще будучи на ногах, рухнул плашмяком всей свой рыхлой массой, прилично грохнув при этом затылком об пол.

Над обширным помещением каземата повисла гробовая тишина…

— Я же предупреждал! — шептал через минуту один из контролеров майору, — конвой передал: он, видать, спецназовец… И с мозгами не все в порядке — на улице ни с того, ни с сего людей колбасил и машины плющил! Я же предупреждал!..

После случившегося конфуза, над толпой арестантов пронесся одобрительный ропот, обозначавший бесспорную и бессрочную индульгенцию новичку в мир авантажной преступной уголовщины. Во избежание беспорядков, сотрудники СИЗО спешно загоняли людей в камеры. Над лежавшим без движения Злыднем колдовали два прапора: один делал несчастному искусственное дыхание способом «рот в рот», другой норовил хлестануть полковника по бледным щекам. На руки смиренно опустившего взгляд виновника ЧП, надели наручники и обступили со всех сторон четверо сержантов. О дальнейшем применении силы в адрес мощного мужика, умело калечащего себе подобных, помыслов у работников Системы исправительных дел боле не зарождалось.

В это время, проходивший мимо компании контролеров Лис, что шепнул одному из них на ухо и исчез в камере…

— В карцер, — сурово приказал майор Щеглов.

— Есть! — перепуганным хором отвечали контрактники и, с вежливой опаской взяв Левитана под руки, заискивающе предлагали: — не пройдете ли с нами, гражданин Юрий Борисович?

Глава X

Конвергенция

В узеньком, холодном помещении карцера, скрючившись на каменном полу и прижавшись спинами друг другу, лежали двое мужчин. Один — пожилой и щупленький изредка вздрагивал и заходился в приступе долгого кашля, другой — покрепче и помоложе, тут же просыпался, лез в карман и доставал кулек с таблетками. В слабом свете дежурной лампы, спрятанной в нише над входом, он выбирал несколько пилюль различного размера и протягивал старику. Тот безропотно глотал лекарства, нащупывал жилистой рукой алюминиевую кружку, осторожно делал маленький глоток ледяной воды и вновь укладывался, бормоча: