меню стало самой что ни на есть дискриминацией маленьких датчан[152]. Отголоски датской полемики докатились и до Норвегии. Идею, что свинья помогает отстаивать норвежскую самобытность, здесь подхватила праволиберальная Партия прогресса (Fremskrittspartiet). После скандала в Дании выяснилось, что свинину не жалуют и в норвежских государственных учреждениях. Особенно это коснулось тюрем, где высокий процент заключенных-мусульман привел к тому, что свинина в меню могла не появляться неделями. «Мы в Норвегии всегда ели свинину. И совершенно неправильно отказываться от нее только потому, что в страну переехало много мусульман»[153], – заявила тогда видный политик Сюльви Листхёуг. Неудивительно, что норвежская свиноводческая промышленность поддержала ее, но полноценных дебатов по теме никогда не проводилось.
Еще сильнее ситуация обострилась, когда в 2016 г., находясь на посту министра юстиции, общественной безопасности и миграции, Листхёуг перечислила в Facebook норвежские ценности и среди прочего написала так: «У нас едят свинину, пьют алкоголь и не скрывают лиц», после чего добавила свое привычное: «Лайкайте и делитесь!»
Сегодня, когда свинина и связанные с религией пищевые ограничения становятся в Европе политическим вопросом, часто возникает впечатление, что больше всего негодуют те, кому самим свинины не досталось. Яркий тому пример – Кристиан Тюбринг-Йедде из Партии прогресса. Когда выяснилось, что на парламентском банкете по случаю Рождества 2019 г. будут подавать только куриные колбаски, он не замедлил возмутиться: «Культурная капитуляция!» – и, видно, ударил по больному, потому что не прошло и нескольких часов, как организационный комитет пошел на попятную. В меню решили добавить и обычные венские сосиски. А Тюбринг-Йедде пошутил: «Впервые повел за собой норвежскую политику!»[154]
Что до тех, кто свинину не признает, ортодоксальные иудеи обычно заявляют о себе громче консервативных мусульман. Особенно заметно это при обсуждении религиозно допустимых методов забоя животных на халяльное и кошерное мясо. Чтобы мясо признали халяльным или кошерным, кровь надо выпустить, пока животное еще в сознании. Считается, что вместе с кровью выходит жизнь. Понятно, что с точки зрения гуманного отношения к животным метод, мягко говоря, не слишком хорош, потому что может пройти несколько минут между тем, как животному перережут горло и как оно потеряет сознание. А правопопулистские и национал-консервативные партии всей Европы мимо такого ни за что не пройдут. Когда проект закона о запрете халяльного забоя как по маслу прошел в датском фолькетинге, министр по вопросам питания Дан Йёргенсен из партии Венстре – партии левого толка, ныне смещающейся вправо, – подытожил: «Защита животных должна быть превыше религии»[155]. Пока защитники животных и правые популисты праздновали победу, в других людях закипал гнев. Закон не остался незамеченным и за пределами страны. «Европейский антисемитизм показал себя во всей красе на целом континенте и продолжает набирать силу в государственных институтах» – так выразился раввин и член кабинета министров Эли Бен-Даган в интервью израильской газете[156]. В Норвегии вопрос о халяльном и кошерном забое не стоит так остро, поскольку обезболивание животных перед перерезанием горла стало обязательным еще с 1929 г. Исламский совет Норвегии одобряет этот метод как халяльный, в то время как иудеи придерживаются более строгих правил и кошерным его не признают.
Логическое объяснение того, почему ортодоксальные иудеи реагируют острее консервативных мусульман, заключается в том, что на Западе антисемитизм имеет давнюю и трагическую историю. В то же время любопытно отметить формулировки, в которых выражены правила, касающиеся питания, в Библии и Коране. Библия устанавливает их строго, в то время как в Коране они прописаны менее категорично. После того как в списке запретов перечисляются свинина, падаль и животные, принесенные в жертву не Аллаху, а другим богам, в тексте подчеркивается: «Кто же вынужден, не будучи распутником или преступником, – то Господь твой – прощающ, милосерд!» В Библии же, напротив, запрет выражен коротко и однозначно: «Я – Господь, Бог ваш. Освящайтесь и будьте святы, потому что Я свят»[157]. Из того, что Аллах при этом сопоставлении предстает более снисходительным, совершенно не следует, что мусульмане относятся к употреблению свинины проще. Все больше евреев свинину едят, про последователей ислама такого сказать нельзя. И хотя мусульманская община не вмешивается в пищевые привычки своих членов, имамы в норвежских мечетях неустанно увещевают прихожан изменить взгляды на питание, если те не следуют слову Аллаха.
Наша гостья, которая за ужином ограничилась картошкой и вареньем, пока остальные ели оленину с беконом, выросла в семье, сохраняющей сомалийскую культуру и исповедующей ислам. Сама она не входит в число соблюдающих мусульман, так что перед нами пример того, как культура, а не только религия часто играет принципиальную роль в выборе еды. Эти традиции укоренены настолько глубоко, что даже ее светскому мужу-норвежцу пришлось согласиться на исключение свинины из рациона их детей, рожденных в Норвегии.
Многим невероятно трудно дается – да и непонятно, зачем это делать, – начать есть то, к чему с детства не приучен. Многие из нас, кому свинина привычна, с трудом заставили бы себя есть змей или собак в других частях света. Так же непросто нам было бы и сделать наоборот – отказаться от того, что всегда было на нашем столе. С этим столкнулся американский хип-хоп-исполнитель Снуп Догг, когда в 2012 г. перешел в растафарианство. Он не смог смириться с тем, что растафарианство в отношении питания следует тем же предписаниям Ветхого Завета, что и иудаизм. Когда в том же году интервьюер журнала Rolling Stone затронул эту тему, Снуп Догг невольно ответил очень метко: «Мы с Тремя поросятами, знаете, старые приятели. Ну, меня ж этой бурдой с детства кормили»[158].
Снуп Догг, как и многие другие, волен задаваться вопросом, стоит ли сохранять неприятие свиньи, связанное с религией, но уместно спросить и вот что: почему аналогичного запрета нет в Новом Завете? Одно можно сказать с уверенностью: Христос свинину никогда не ел. Причем он не просто избегал свиней, но и презирал их, относился к ним как к демоническим зверям, – как он считал, заслуженно. Четче всего это прослеживается в повествовании о посещении земли Гадаринской. В Евангелии от Луки говорится:
«И приплыли в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи. Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени. ‹…› Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и