– Кейт… – Уильям накрыл рукой ее ладонь. Кейт взглянула на него так, словно была готова вскочить и убежать. – Я могу доказать свою правоту.
– Каким образом?
– Мы немедленно отправимся к ювелирам – известным и чрезвычайно сведущим. Они имеют дело только с лучшими драгоценностями, у них огромный опыт работы со старинными ювелирными украшениями. Они сумеют определить, является ли брошь подлинной, и оценить ее стоимость.
– Нельзя ли мне попросить еще вина? – тонким голосом выговорила Кейт. – Обычно я не пью, но по такому случаю…
Уильям улыбнулся, довольный тем, что день прошел удачно.
– Вскоре вы разбогатеете, Кейт.
Кейт уставилась на него широко распахнутыми глазами. Официант наполнил ее бокал и, почувствовав неладное, быстро удалился.
– У меня нет ни малейшего желания продавать ее.
Улыбка Уильяма погасла. Он не поверил собственным ушам.
– Что вы сказали?
– Я не собираюсь продавать фамильную реликвию. Так нельзя.
– Отчего же? Вы сможете купить другое украшение.
– Эту брошь я сохраню для своих дочерей. Когда-нибудь я выйду замуж и у меня появятся дети.
Пришло время сменить тактику.
– Страхование броши обойдется вам в целое состояние. Вам придется хранить ее в банковском сейфе.
– В том случае, если я вам поверю. По-моему, вы чего-то недоговариваете. Может, вы вор или контрабандист?
– Я фермер, – возразил Уильям. – Я произвожу сыр.
– Сыр?
– Вот именно, сыр. – Уильям подозвал официанта, попросил счет и быстро оплатил его. – Воры не бывают фермерами.
У Кейт закружилась голова. Она задумалась, сумеет ли быстро покинуть этот элегантный зал и затеряться на многолюдных улицах города. В такой ситуации ее сестры в один голос заявили бы: «Немедленно уходи! Ведь ты не веришь ни одному его слову!»
Она коснулась искрящегося камня, припомнив, как официант вытаращил глаза, увидев его. Затем ей вспомнилось любопытство на лице антиквара. Выходя из зала, она повернулась к Уильяму.
– Значит, именно поэтому вы водили меня в антикварный магазин? Вы взяли у меня пальто, передали его тому старичку и увели меня, а он тем временем осмотрел брошь?
Уильям вздохнул.
– Да.
Она недоверчиво покачала головой.
– Поразительно! Невероятно!
– И я того же мнения, – пробормотал Уильям, следуя за Кейт по улице. – Так мы идем? – Он указал в сторону перекрестка. – Лонгмайр находится вон там. Неужели вам не хочется узнать стоимость этой броши? Или вы начисто лишены любопытства?
Кейт глубоко вдохнула свежий воздух и надела темные очки.
– Напротив, я сгораю от любопытства, но это еще не значит, что я согласна продать вам брошь.
– Обсудим это потом, когда узнаем ее стоимость.
Кейт молча шагала рядом с Уильямом, но в голове ее теснились бесконечные вопросы. В первый же день ее пребывания в Лондоне бабушка Уильяма долго рассматривала брошь и расспрашивала, откуда она взялась. С тех пор ее внук вызвался стать гидом туристки из Америки. Значит, он всего лишь хотел купить брошь, но прежде оценить ее.
Глава седьмая
– Что же дальше?
– Выпьем чаю. – Уильям взял ее под руку и повел в сторону Сент-Джеймс-стрит. – Вы побледнели.
– Стало быть, я ношу на груди четверть миллиона фунтов… – пробормотала Кейт. Она до сих пор помнила, какой шок отразился на лице ювелира, когда она протянула ему брошь. – От этого поневоле побледнеешь. Куда мы идем?
– Домой, – ответил Уильям и торопливо перевел ее через улицу, едва загорелся зеленый свет. – Мы выпьем чаю и продолжим разговор.
Кейт не успела сказать, что продолжения разговора не будет. Красавец герцог считал, что стоит только подписать чек, и она без колебаний расстанется со своей единственной фамильной реликвией. Она лишилась жениха и работы, но твердо намеревалась сохранить драгоценный подарок бабушки Лорабелль. И потом, бабушка Белль обещала, что брошь выполнит ее заветное желание. Кейт не собиралась расставаться с брошью – по крайней мере до тех пор, пока ее заветное желание не исполнится.
Через несколько минут они вошли в холл Торн-Хауса, но Кейт не успела полюбоваться им: Уильям быстро провел ее мимо уборщиков к лифту и повез на третий этаж.
– Мэри! – позвал он, вводя Кейт в гостиную. Дождавшись появления горничной, он попросил принести чаю и повернулся к Кейт. – Вам нездоровится?
– Нет, – солгала она. На самом деле от потрясения у нее кружилась голова, но Уильяму об этом лучше не знать. Буквально рухнув в кресло, Кейт прикоснулась к броши, словно проверяя, не исчезла ли она. Кейт настояла на своем желании надеть брошь, несмотря на неодобрительные взгляды ювелира и его молодого помощника. Ей хотелось выйти из роскошного магазина такой, какой она вошла туда – с дешевыми серьгами-побрякушками в ушах и бриллиантовой брошью стоимостью в целое состояние.
Появилась Мэри с тяжелым подносом, уставленным чайной посудой, и поставила его на низкий столик рядом с Кейт. Поблагодарив, Уильям поспешно выслал горничную из комнаты. Кейт сомневалась, что сумеет выговорить хотя бы слово. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза, пока Уильям наполнял чашку.
– Выпейте, – предложил он. Кейт открыла глаза и приняла из его рук изящную чашку на блюдце.
– Спасибо. – Она отпила глоток. – Вы были правы: мне как раз не хватало глотка чая.
– Вы становитесь настоящей англичанкой.
– Это из-за черной одежды.
– Что?
– Неважно. – Она взглянула на Уильяма: по-видимому, он забыл наполнить собственную чашку.
Подавшись вперед, он сжал руки.
– Когда вы уезжаете из Лондона?
Меньше всего Кейт хотелось в эту минуту говорить об отъезде.
– Во вторник днем.
– Значит, у меня еще есть время.
– Для чего?
Уильям не ответил. Поднявшись, он прошел к буфету и налил себе виски.
– Мне надо вернуться в Лестершир, но я позабочусь, чтобы банк выплатил вам сумму, причитающуюся за брошь. К понедельнику сделка будет завершена.
– Но я не собираюсь продавать ее.
Он удивленно поднял брови.
– Вы считаете это решение разумным?
– Разумные решения – не мой конек, – ответила Кейт, – но, по-моему, в эту историю никто бы не поверил.
Не стоит рассказывать о ней сестрам, решила Кейт. Они поднимут ее на смех.
– Вы по-прежнему не верите, что камень подлинный?
– На своем веку я посмотрела достаточно приключенческих фильмов и потому не допущу, чтобы меня надули.
Уильям усмехнулся.
– Надули… – повторил он. – Вы думаете, я пытаюсь одурачить вас? – Она кивнула, и Уильям снова усмехнулся. – Насколько я понимаю, вы не верите и в то, что я – герцог.