не сможет остановить их.
И тут поднялся на защиту Алушты русский гарнизон — сто пятьдесят отважных егерей. Укрывшись в развалинах древней Алуштинской крепости, они целый день сдерживали натиск врага. Но слишком неравными были силы. Один за другим падали егери, сраженные турецкими пулями.
Ворвались к концу дня янычары в крепость, захватили Алушту и двинулись к Чатыр-Дагу.
А навстречу туркам уже спешили русские гренадеры. Вел их самый храбрый, самый отважный из русских воинов — Михаил Кутузов.
Тяжким, утомительным был путь русского войска. Приходилось двигаться по бездорожью, по горам, лесам, по крутым узким тропам. Высокие скалы, глубокие ущелья, горные бурные реки преграждали путь отважным. Густые кроны деревьев заслоняли им небо, ветви колючего кустарника царапали лицо, руки, цеплялись за амуницию, не пуская вперед.
Но сильные, выносливые русские воины-богатыри обошли высокие скалы, переправились через бурные реки, преодолели густой, непроходимый лес и вышли к перевалу возле горы Чатыр-Даг.
Величественная картина открылась перед ними. Внизу лежало огромное море, которому, казалось, не было конца и края. Залитое ярким полуденным солнцем, оно ослепительно сверкало. Побережье утопало в изумрудной зелени диковинных, невиданных доселе растений. А вдоль берега тянулись горы, вздымая в небо вершины причудливых очертаний.
Долго, словно очарованные, стояли русские воины.
Вдруг гром пушек разорвал тишину. Гора Чатыр-Даг вздрогнула и окуталась черным дымом. Засвистели ядра, пули. Это турки-янычары, укрывшиеся на неприступных склонах Чатыр-Дага, начали пальбу.
— Братцы! Славные гренадеры мои! — молвил Михаил Кутузов. — Не впервые нам, братцы, сражаться с неприятелем, не впервые побеждать его! Турки напали на крымскую землю, чтобы поработить ее. Встретим же непрошеных гостей, как подобает, по-русски! Попотчуем их булатной сталью и проводим туда, откуда они пришли!
И повел Михаил Кутузов своих гренадеров на врага, и разгорелся жаркий бой. Горы, словно живые, дрожали от беспрерывной пальбы. Солнце скрылось за пороховым дымом и пылью. Лес встревоженно шумел, ронял срезанные ядрами ветви, и его шум сливался с криками сражающихся.
Турки все палили и палили из пушек и мушкетов, сталкивали со склонов Чатыр-Дага огромные камни, пытаясь остановить русских. А русские богатыри все шли и шли, бесстрашно приближаясь к неприятелю.
И впереди всех шёл самый смелый, самый отважный — Михаил Кутузов.
Вот уже скрестились русские штыки с кривыми турецкими ятаганами. Врубился Михаил Кутузов в гущу янычар и начал рубить врагов налево и направо.
Увидел это сераскир Гаджи-Али-бей, испугался: если Кутузова не остановить, он все войско побьет. Взял тогда сераскир в руки мушкет, долго-долго целился и выстрелил. Неплохим, видать, был стрелком Гаджи-Али-бей — не промахнулся, сын вражий. Попала турецкая пуля в голову Кутузову.
Упал русский полководец, обагряя своей кровью крымскую землю. Янычары бросились к нему, хотели захватить в плен живым или мертвым. Но не тут-то было! Стеной встали гренадеры вокруг своего командира. Оттеснив врагов, они подхватили Кутузова на руки и понесли к источнику, который находился неподалеку от места сражения.
Принесли, бережно опустили на листья, стали поить его водой из источника, стали промывать его рану. И с удивлением заметили воины, что рана перестала кровоточить, быстро затянулась, зажила. Кутузов пришел в сознание, открыл глаза, поднялся на ноги. Смертельной раны как не бывало!
Догадались тогда русские богатыри, что нашли они источник необыкновенный, что вода в нем не простая, а живая, целебная. Напились они этой воды, омыли ею свои раны и с новыми силами двинулись в бой.
И таким стремительным был натиск русских, что не устояли турки-янычары, побросали оружие и побежали.
А сераскир Гаджи-Али-бей, увидев Михаила Кутузова живым и невредимым, пришел в неописуемый ужас.
— О, аллах! — взмолился он, подняв руки к небу. — Ты воскресил моего врага? Чем я прогневил тебя, о всемогущий аллах!
В суеверном страхе бежал без оглядки до самой Алушты Гаджи-Али-бей, а с ним позорно бежало недобитое его войско.
Турецкий флот поспешно покинул берега Крыма и больше в тех краях не появлялся.
А русские воины-победители составили в козлы ружья, взяли в руки лопаты, кирки, топоры и начали прокладывать в крымских горах дорогу. На том месте, где журчал целебный источник, они соорудили фонтан с барельефом своего любимого командира, храброго воина Михаила Илларионовича Кутузова.
Через ущелья и долины, по склонам гор и по берегу моря вьется эта дорога — величественный памятник, который воздвигли себе в Крыму русские солдаты. Много путешественников идет и едет по ней. И каждый останавливается возле Кутузовского фонтана, чтобы испить холодной, вкусной, живительной воды.
ГОРОД СЛАВЫ НАРОДНОЙ
[66]
сли бы скалы могли говорить, многое рассказали бы нам скалы севастопольские: и о том, как строился этот город славы российской, и о том, как защищался от врагов. Когда враги окружили Севастополь, поступил приказ: матросам сойти на берег, а корабли затопить, преградить противнику путь в бухту, задержать его.
Легко сказать, — сойти матросу с корабля. Но страшно слышать моряку такие слова. Для него вся жизнь на корабле. А еще страшнее потопить корабли. То, чему радовались, чем гордились, — отдать воде? Но это надо было сделать. И это сделали русские матросы.
Не спрашивайте, что они говорили, о чем думали.
Они дрались на суше за море. Они дрались на суше за корабли, за гордость российскую, за честь матросскую, дрались и погибали.
Всем кажется, что мачты спасли, задержали врага, его огромные паровые корабли. А говорят, что не так это было. Так сильна была любовь матроса к своему детищу, так полно было его сердце нежности к родным кораблям, что не выдержало матрос-кое сердце даже после смерти.
Люди говорили, что после боя странно было видеть: солдаты, те лежали на земле, будто прощаясь с нею, а матросов нет. По ночам мертвые матросы уходили в воду. Уходили и стеной становились там под водой у своих кораблей. Через такую стену никакой вражеский корабль не пройдет. Мертвые матросы крепко, по-братски держались за руки и не пустили врага… Так было под водой синей бухты Северной.
Многое может рассказать море севастопольское, многое может рассказать камень севастопольский, только надо уметь слушать.
Не безликой была земля эта. По ней ходил ловкий сильный матрос. Кошкой звали. И вправду он