Читать интересную книгу Поминки по ноябрю - Николай Леонов

Гуров быстро осмотрел эту фигуру и, не найдя в ней ничего интересного, кроме того, что уже описано, вышел из «Пежо». Однако, как оказалось, «артист» прогуливался здесь в ожидании Гурова. Точнее, толстого влюбленного грека.

Как только Харалампиди показался из машины, «артист» твердым шагом направился к нему и начал совать свою руку, здороваясь неожиданным басом.

– А где Самсон? – удивленно спросил Харалампиди, осматривая этого типчика с нескрываемым презрением.

– Аркадий Евгеньевич уехали на судебное заседание. Они сегодня защищают, – пояснил «артист». – Меня направили на помощь к вам. Не бойтесь, прорвемся!

Произнеся это, человечек повернулся к Гурову.

– Я могу узнать, в чем обвиняют моего подзащитного? – грозно произнес он.

Гуров хмуро осмотрел этого адвоката.

– Ты из какого театра сбежал? Из провинциального? Или из очень провинциального? – спросил он.

– Я не понимаю, в чем дело! – «Артист» тряхнул шевелюрой, отступил на шаг, задрал подбородок, но ответить Гурову не успел. Харалампиди буквально накинулся на него.

Работая своим пузом, как тараном, Харалампиди толкнул своего защитника и заорал:

– Все ты понимаешь! Ну, Самсон мне ответит за такую подставу! Прислал, блин, клоуна вместо адвоката! И что мне теперь с ним делать?! Песни и пляски разыгрывать?!

– Вы у меня спрашиваете? – поинтересовался Гуров. – Так я говорил, что адвокат вам не нужен.

– Что мне с тобой делать? – не отвечая Гурову, продолжал орать Харалампиди.

– Я не понимаю вас, – почти прошептал «артист».

– Ты даже этого не понимаешь! – выкрикнул Харалампиди. Он достал из кармана носовой платок и отер вспотевшее лицо.

– Ну, вы кончили трепаться? – спросил Гуров, беря грека под руку.

– Вы же видите, у меня проблемы! – запальчиво пояснил грек.

– Во-первых, мне это без разницы, а во-вторых, я не понимаю сути вашей нервозности. Я же ясно объяснил, что мне нужен от вас фоторобот, и больше ничего. Даже если бы сюда приехал сам Плевако, я бы его все равно не взял с собой. Пока наше законодательство не предусматривает присутствие адвоката на стадии работы со свидетелем.

Гуров повел не сопротивляющегося Харалампиди внутрь здания. Тот, увидев, что адвоката он все равно не получит, поплелся тихо и податливо, начиная сокрушенно вздыхать.

– Тут можно поспорить! – в спину Гурову крикнул «артист».

– Не со мной, – отрезал Гуров.

А Харалампиди вообще ничего не сказал.

Гуров провел грека через вахту, поднялся с ним на свой этаж и тут же столкнулся нос к носу со Стасом, идущим навстречу.

– Возьмешь этого плейбоя, – Гуров ткнул пальцем назад, где плелся почти парализованный от огорчений грек, – и сделаете с ним фоторобот одной девицы. Она меня интересует.

Крячко широко улыбнулся и доверительно проговорил:

– Нашего великого сыщика начали интересовать девушки! Ой, не к добру это, чует мое сердце!

– А что еще оно чует?

– Все понял! Великий и ужасный Гуров отрабатывает на мне новый прием: особая форма стрельбы сигареты. Дай закурить по-гуровски. Не путать с кашей по-гурьевски!

– Не по-гурьевски, а гурьевская каша. Но, в общем, это одно и то же. Гони!

Стас бросил Гурову свою пачку и повел Харалампиди по коридору.

Гуров вошел в кабинет, повесил пальто в шкаф, закурил и понял, что, пока он не получит наиполнейший объем информации про незнакомую ему Анастасию, он не успокоится.

Вернулся счастливо улыбающийся Стас.

– Что у тебя? – спросил Гуров, не давая тому первому рта открыть, чтобы не слышать дежурных шуточек.

– Да по-скромному, – весело ответил Стас, усаживаясь в свое кресло и с удовольствием вытягивая вперед ноги в остроносых ковбойских сапогах. – Никаких подвигов не совершено. Всего лишь найдена машина и ее хозяин.

– Уже допросил?

– Поговорил, – уклончиво ответил Крячко, и Гуров, бросив острый взгляд на своего друга, почувствовал, что все прошло не совсем гладко.

– Рассказывай, – потребовал Гуров.

– Сержант ГИБДД Егоров, – гордо доложил Стас, откровенно любуясь собою, таким оперативным и информированным, – являющийся хозяином автомобиля «шестерки» белого цвета, действительно проезжал КП в тот самый день и приблизительно в то самое время, о каком сообщили мне мои сопливые дружки. Его поездка заняла не более одного часа, после чего он вернулся, заехал на КП, кому-то позвонил, договорился о встрече и уехал в город. Сам Егоров меня заинтересовал тем, что не мог внятно объяснить, зачем ему нужно было кататься в сторону Ближних Прудищ.

Стас замолчал, сменил позу и выжидательно посмотрел на Гурова.

– Вот как… – протянул Гуров, – приехал, уехал… Как-то все нарочито… Или он просто разгильдяй. Что о нем известно?

– Ничего особенного, – ответил Крячко. – Обычный гаишник. Ни на чем крупном не попадался, есть два выговора и три поощрения. По оперативным данным, довольно-таки серый тип. Сплошные «не». Не высок, не стар, не молод, не карьерист, не разгильдяй… Ну и так далее. Идеальный тип для киллера. Но он не киллер.

– Уверен? – Гуров выпустил изо рта дым и, прищурившись, взглянул на Стаса. – А почему?

– Я так думаю, – легко ответил Крячко. – Служил он в стройбате, потом, после дембеля, почти сразу же устроился в ГАИ и ни шатко ни валко тащит службу. Когда ему научиться так стрелять? На обязательных стрельбах показывает средний результат. А как часто бывают стрельбы у гибддунов, мы знаем. Из них снайперы, как из моей бабушки каратист.

– А во время службы он автомата вообще не видел, так? – уточнил Гуров.

– Ну, примерно. За фотографии в его дембельском альбоме я не поручусь. Он там мог и верхом на истребителе сняться.

Гуров прошелся по кабинету. Егоров оказался слишком серым, чтобы быть вне подозрений. Не зря же говорится, что в тихом омуте черти водятся. А такой невзрачный тип со сплошными «не», как сказал Стас, был слишком незаметным, чтобы оставлять его без внимания.

– Твои ощущения по поводу этого гаишника? – напрямую спросил Гуров у Стаса.

– Он не киллер, это точно на сто процентов.

Гуров пренебрежительно фыркнул и ничего не сказал.

– Ну ладно, на девяносто, – согласился спустить планку Стас. – Но вот что меня настораживает: не может этот деятель объяснить, зачем ему нужно было туда ездить. Не может – и все тут!

– Что, вообще? – спросил Гуров.

– Нет, лепит что-то про желание покататься, проверить движок, еще что-то… Одним словом, или сам не может вспомнить, или сказать не хочет. Скорее второе.

– Вот это уже любопытно. А не зря ли мы зациклились на сгоревшей машине? Может быть, «жигуленок», прятавшийся в кустах, егоровский?

– Уже проверено, – усмехнулся Стас. – Я умный. Результат отрицательный. Посмотрели у него в гараже, других колес не обнаружено. Оперативка тоже говорит, что Егоров колеса не менял уже второй год. В общем, непонятно, что он скрывает, но у меня складывается мнение, что здесь что-то личное. Например, жена старшего сержанта, его прямого и непосредственного начальника.

– А что, хорошая жена? – удивленно поднял брови Гуров и внимательно взглянул на Стаса. – Ну-ка, ну-ка!

– Понятия не имею. – Стас честно округлил глаза и замотал буйной головушкой. – Я привел пример личных интересов.

– Странный какой-то пример, – не поверил Гуров. – А почему ты сразу подумал про жену начальника?

– Не знаю, клянусь, не знаю! – Крячко захлопал глазами и молитвенно сложил руки. – Машинально, патрон, ей-богу!

Глава 11

– Значит, это и есть та самая девица, с которой Николаев приезжал во время продажи дома? – спросил Гуров, рассматривая полученный фоторобот. Харалампиди, вытирая скомканным посеревшим платочком лоб, стоял рядом.

– Похожа, точно говорю. Я очень старался! – убедительно произнес он.

– Это потому, что сотрудничество со следствием есть священный долг каждого гражданина? – с уморительной серьезностью спросил Крячко.

– Почетная обязанность! – крикнул Харалампиди, и Стас от неожиданности отшатнулся. – Я теперь свободен? – мгновенно меняя и тон, и громкость, спросил Харалампиди, заглядывая в глаза Гурову.

– А вы и раньше были свободны, – ответил Гуров. – Я же пригласил вас всего лишь для составления фоторобота. Позвольте вас поблагодарить, – Гуров привстал, подал руку, грек подхватил ее обеими руками и затряс, – за оказание помощи следствию. Вы никуда не собираетесь уезжать в ближайшее время?

– Вы хотите меня выпустить под подписку о невыезде? – Харалампиди вздрогнул и покраснел.

– Ну что вы, я прав таких не имею. Я же не следователь, а вы не подследственный. Мне нужно знать, где вас искать в том случае, если придется еще раз с вами поговорить. – Гуров освободил свою руку и сел обратно в кресло.

– Я в Москве. В этом месяце у меня не запланировано никаких поездок. Как, впрочем, и в следующем тоже. Я могу идти?

– Как зовут эту пассию нашего друга Николаева? – подал голос Крячко.