Читать интересную книгу Мачеха для Золушки - Нина Васина

– Она покруче Дездемоны будет, да? – перебила его крестная.

– И в темноте рядом не стояли! Как только он увидел ту в аэропорту, сразу сделал стойку. Сразу мощно так, по-мужски пошел напролом, вынул перстень тыщ за двести, щиколотку измерил.

– Что измерил?.. – не поняла Аделаида.

– Щиколотку. Хотя и на расстоянии было видно, что эта щиколотка побьет все ранее сделанные измерения. Красотка эта тоже не из стеснительных оказалась. Сдернула с головы парик в знак полной честности.

– И что?..

– Ничего. Бритая оказалась. Но ей идет. Хотя… Не в моем вкусе. Высока, тоща и надменна, как и все фотомодели.

– Она фотомодель? – осторожно поинтересовалась Ада.

– Ну да. Мы потом увидели ее в журнале, там и размеры разных частей тела указаны были.

– А имя? – как можно равнодушней поинтересовалась Аделаида. – Имя было указано?

– Не знаю – имя это или кличка… Забыл, – задумался Вольдемар.

– Трагичней, чем Дездемона?

– Нет… Не Шекспир. Что-то из греческой мифологии.

– Гера?..

Вольдемар задумчиво покачал головой.

– Деметра? Алкиона? Эвридика? Пенелопа? Гесперия?

– Стоп, стоп, – он поднял руки, сдаваясь. – Она была нехорошей женщиной. Любила мстить. Страшная женщина.

– Горгона?

– Нет, Горгону я знаю, Горгона – это… – Очнувшись, Вольдемар внимательно посмотрел на сильно заинтересовавшуюся Аделаиду. – Она еще детей своих… зарезала, зараза.

– Медея? Жена Ясона?

– Точно. Медея. Надеюсь, она не замужем, а то Филимон никак не может ее забыть.

После этих слов Аделаида засобиралась, хотя до поезда времени было полно. С девочек сдернули наушники, отвели их на платформу. Еще с полчаса все стояли, мерзли. Вольдемар смотрел на глубоко задумавшуюся крестную и в душе злорадствовал – поделом ей, прыткой такой. Приехала ниоткуда и за две недели устроила в жизни Филимона полный бардак. Он знал таких неуемных престарелых ведьм – живут за счет чужих переживаний, интриг и судилищ, а когда рядом не оказывается желающих жениться или развестись под их четким руководством, подсаживаются на сериалы и книжки из туалетной бумаги.

Отец

Проводив девочек, Филимон засобирался в очередную инспекционную поездку под Нижний Новгород. Трудно было оторваться от смешного мальчугана с его, Виктора, чертами лица – накатившее живым комочком забытое детство, да под дых, да с оттяжкой и анестезией от легких мальчишкиных слез: упал на лестнице, но тут же замолчал у отца на руках. Зря только переполошил глухонемую няньку и рыжую мамочку с невесть откуда взявшейся в ее рязанских корнях голландской статью.

А на полигоне Сура метель мела, задувая облупившиеся корпуса лабораторий. Виктора Филимоновича эта наружная ветхость не коробила – в полигон за последние два года было вложено два миллиона долларов, внутренние коммуникации подлатали, оставив по его просьбе наружную разруху для конспирации, а большая часть денег ушла на оборудование и компьютерное обслуживание радиотелескопа. Именно установку и работоспособность этого самого оборудования Лушко и ехал инспектировать, ни черта в этом не понимая. В его задачу входило: напялить бороду Карабаса-Барабаса и прогуляться по корпусам, задавая вопросы и путая при этом падежи и окончания. Виктор Филимонович изображал богатого норвежца с русскими корнями.

Главный технолог, предупрежденный о его приезде, ждал с идиотским полотенцем в руках – махровым! – на котором засыпалась снегом круглая буханка хлеба с воткнутой в середину солонкой.

Соблюдая установленный ритуал, Филимон по прибытии немедленно отправился по лабораториям – минут на сорок, а потом – за накрытый стол, ел и пил не стесняясь и через час потребовал еще одну бутылку водки. В таком состоянии ему было легче выслушивать подробные объяснения главного инженера о коммуникациях, главного технолога – о состоянии ста сорока пяти столбов с тарелками-антеннами и сети проводов к ним, главного компьютерщика – о проблемах с Интернетом, и доктора наук Климовича о сейсмических поясах, афтешоках [3] и фумаролах. [4]

Климович, решивший ему помочь со второй бутылкой, уже полчаса рассказывал о разнице шкалы Меркалли и Рихтера при измерении силы землетрясения.

– При увеличении магнитуды всего на единицу!.. – Он многозначительно поднимал палец и дожидался, пока гость сконцентрирует на этом пальце свое внимание. – Количество высвобожденной энергии возрастает в 30 раз!

– Чито ви говорьите! – восторгался Филимон, хорошо зная разницу между очагом землетрясения и его эпицентром.

– Нет, ну вы поймите! По шкале Меркалли и в Грузии в 91-м, и в Таджикистане в 66-м сила землетрясения была одинакова – восемь баллов. Но в Грузии с магнитудой семь единиц энергии выделилось в девятьсот раз больше, чем в Ташкенте – там по шкале Рихтера было всего пять магнитуд, а все разрушилось так же глобально! Почему, я вас спрашиваю?

– Почьему? – изображал интерес Филимон.

– Из-за расстояния от очага до поверхности земли. Не более восьми километров. Будь этот очаг в Таджикистане глубже на двадцать километров, никакой катастрофы не было бы!

Каждый раз Филимон, сам за эти два года проникшийся интересом к сейсмологии как к науке, пытался направить научный энтузиазм доктора Климовича из области исследования катаклизмов в область их предсказания, и каждый раз ему приходилось выслушивать подробные лекции то о различных типах сейсмических волн в горных породах, то о катастрофическом движении некоторых ледников со скоростью тридцать сантиметров в сутки.

– Ваш Гейрангер-фьорд, кстати, – это не что иное, как затопленная морем ледниковая долина, то бишь трога!

– Мой? – удивился Филимон, не решаясь повторить наименование.

– Ваш, норвежский!

Виктор Филимонович, воспринимавший до знакомства с доктором Климовичем планету Земля как нечто основательное и надежное, после каждого посещения полигона некоторое время успокаивал спиртным и боксом страхи о всевозможных климатических ужасах, подстерегающих последующие поколения людей. Впрочем, эгоистично напоминая себе, что его, Лушко, род, как раз не будет иметь наследников, замерзающих в ледниковый период, – одни девчонки. Но теперь, когда он узнал о сыне, страх стал подкрадываться прямо здесь, за столом. Он уже усвоил, что материки движутся. В частности, зловредный Индостан движется до сих пор, прорываясь на север и вызывая смещения литосферных плит, что приводит на границах разломов к землетрясениям. Конечно, он немного – совсем чуть-чуть – сомневался, что через каких-то пятьдесят миллионов лет Северная Америка доплывет до Евразии и присоединится к ней.

– Несомненно! – доктор Климович был полностью в этом уверен. – Разные материки Земли уже четырежды объединялись!

Под конец трапезы, которая началась как обед, а потом плавно перетекла в ужин с добавленными столами – сотрудники собирались после рабочего дня поглазеть на странного норвежца, задумавшего объединить в единую сеть их бывшую лабораторию боевой метеорологии, а ныне – исследовательский центр по изучению солнечно-земных связей, с Норвежским центром изучения радиоволновых явлений, Виктор Лушко узнал нечто интересное. Приезжали журналисты из американской телевизионной компании. Но к этому времени колючую проволоку, охватывающую полигон, успели восстановить, а завалившиеся ворота – починить. Попавшихся им на глаза работников исследовательского центра, журналисты пытали по-всякому, но миссия не удалась или – удалась, это спорно. В основном потому, что никто на обновленном полигоне толком не знал, ради чего вкладываются деньги и завозится дорогущее оборудование. Но версии – их было больше десятка – сотрудники и жители поселка выдали, глазом не моргнув. Например, Лужкову надоело поднимать самолеты с серебром, чтобы разгонять тучи над Москвой в праздники, вот он и заказал придумать что-то попроще, вроде принудительной регулировки с земли областей высокого и низкого давления. Или, к примеру, надои в поселке Сура у коров улучшаются, если к вечеру резко сменить направление ветра часа на полтора, или касательно процессов размножения у крыс – ох и развелось их на птицефермах!.. – и так далее.

Так что уезжал Виктор Филимонович вполне довольный своей миссией, и тяжестью в желудке, и местной водкой – нормально, без отрыжки.

Добравшись домой, проспал больше суток, после чего отменно поел, отобрал у девушки Луни сына, посадил его на колени и обыграл Елисея в шахматы за сорок минут. А там и Абакар позвонил – пора.

– Не надоело? – спросил он Филимона в машине.

– Нет. Ты можешь не ехать, если не хочешь. Я в Москве Шурупу позвоню.

– Кто в Париж лишний раз смотаться не хочет? За чужой счет, – ухмыльнулся Абакар.

– Выучи наконец французский и мотайся себе хоть каждую неделю!

– Выучу! Вот аэропорт достроим под Дичковом, сразу выучу. Тогда мотаться удобно будет. А сейчас – мороки много! До Москвы, а там еще рейс нужно подгадать, чтобы в гостинице не париться. И как это ты меня соблазнил забраться в такую глушь?