зимовать хочешь?
— Все верно. Только как-то странно. Знаешь, я что-то чую. Не зря я «демоном», не раз работал… Он после одного вопроса от меня, засуетился и глаза отвел. На секунду. Но я — заметил…
Громов сморщился.
— Жень. Ты, по-моему, голову себе зря морочишь. И мне заодно…
— Ну как сказать… Не обиделся, Небогатов откидываясь на спинку скамейки. Вот скажи, командир механизированного соединения — как у тебя с интендантством дела обстоят? Все хорошо?
— Да, теперь проблем с интендантской частью — нет. Как напрямую генерал-квартирмейстер фронта за снабжение отдельных мехкорпусов отвечать стал, проблем — нет. Всего в достатке.
— Хорошо. А теперь скажи, гвардии генерал-майор, ты беженцев из местных жителей в состав своего корпуса включать будешь? Ну вот я читал в газете, про твой захват Багдада, что ты по полсотни верст за день проходил…
Громов возмущенно фыркнул
— Извини, Жень, что это за глупость? Какие беженцы? У меня подвижное соединение, а не богадельня!!!
— Хорошо! Жестом успокоив возмущенного генерала, Небогатов уточнил вопрос.
— Если ты освободил, несколько тысяч военнопленных, как под Брянском, ты бы включил их в состав корпуса?
— Да на кой они мне⁉ У меня все рассчитано до тонны, ни оружия лишнего нет, ни топлива, ни техники…Морока, в условиях современного боя — лишняя. Дал бы пару сопровождающих и отправил своих ходом в ближайший тыл, что бы под ногами не мешались.
— Угу. Правильное решение. А мне вот, пару месяцев назад штаб партизанского движения по Западному фронту отдал четкий приказ, включать в состав формируемых партизанских соединений — местное население на освобожденных территориях.
Громов нахмурился.
— Это же чушь. Полнейшая чушь. Они там, чего в штабе, последние мозги что ли пропили?
— Нет. Это приказ. Де — местное население берет на себя заботу о нашем обеспечении, нам, боевым подразделениям, развязываются руки для налетов и набегов на коммуникации противника. Вот так…
— Учитывая, что основное для успешного партизанского соединения — подвижность, то получается…
— Получилось, то что получилось, Дима.
Зло сказал Небогатов.
— Нам просто яйца к земле приколотили, превратив маневренные партизанские отряды в неподвижные, таборы. И то, что нас фрицы, всех не перерезали в ходе последней операции — это больше везение…
— Ты про это хотел поговорить с Алексеевым? Что бы твое начальство не знало?
— Да. Я написал, докладную записку. Изложил свои соображения, широкими мазками. На его имя, где изложил все известные мне факты. Но если я начну дергаться, паутина придет в движение…
— Ты что? Какая паутина? Ты подозреваешь заговор или что⁇
— Дмитрий Иванович… Ты- бронекавалерист, я — ловлю террористов и шпионов. И всегда-предполагаю, заговор или шпионскую игру… Это моя работа, меня этому учили. Но еще, меня учили субординации и дисциплине. И как ты знаешь — идти против начальства с открытым забралом, не самый лучший вариант.
— Здесь согласен. Кивнул Громов. Без патрона на самом верху — тяжело…
— Бумаги у меня в палате. Передать лично в руки Алексееву — сможешь?
— Смогу, не переживай…
— Да я уже не переживаю. Если бумаги, окажутся у тебя-тебя и переживать, Дмитрий Иванович.
1) Духовые — отмороженные, аналог слова ' беспредельщики'.
2) Малый «Егорий» — Георгиевская медаль. Была, как и Георгиевский крест — 4 степеней.
3) ВВС, как и Военно-морской флот, по сути были последними бастионами старой аристократии еще со времен ушедшей в небытие, Российской Империи. В отличии от Армии, где большинство офицеров и генералов, было потомками разночинцев, простолюдинов и обедневших дворян. Не забываем, что общество в этой реальности, во многом остается сословным, несмотря на декларируемое, на государственном уровне равноправие всех граждан.
Глава 9
Лондон. Доклэндс. Британская Империя. 11 апреля2007 года.
Черный «Лэнд Ровер», неторопливо полз по замусоренной бетонной площадке, мимо осиротевших производственных зданий и огромного бетонного корыта брошенного сухого дока. Когда то, еще пару лет назад, здесь кипела сумасшедшая, деловая жизнь, мощно билось сердце Империи, над которой никогда не заходит солнце, поднимались по Темзе, чтобы разгружаться и загружаться сотни кораблей со всего мира. Теперь — здесь всюду грязь и запустение. Умерла морская торговля, следом в течении полугода, умерла «Страна доков», сейчас, корчась умирает Лондон. Стальная петля морской блокады, которую осуществляет огромный, Атлантический флот САСШ, душит метрополию медленно, но верно, постепенно лишая старушку Англию, возможности сопротивляться. Теперь, на месте заброшенных и разграбленных доков, лишь ветер, мусор, и убежище для огрызков из столичных трущоб и дезертиров…
Человек, сидящий на заднем сиденье бронированной машины, был совершенно не известен для широкой публики, хотя любая информация о нем, нынче, стоила бы сумасшедших денег. Ибо не каждый день, бывший заместитель директора Интеллиджент Сервис, лично выбирается в такие злачные места.
Человека в машине, звали Роланд Дирглав, и он сейчас возвращался с похорон, своего давнего приятеля и начальника — сэра Дика Уайта. После скандальной отставки, с должности директора МИ-6, старик не протянул и полугода и благополучно скончался, не дав окончательно растоптать свою репутацию, кровожадной прессе. Чего не скажешь о других участниках скандала в лице военного министра, сэра Уинтворта начальника имперского Генштаба и Ричарда Олифанта, руководителя Восточного отдела МИ-6, которых не щадя возраст и прежние заслуги, безжалостно полоскали в прессе, обвиняя чуть ли не в государственной измене.
Наконец машина, не доезжая закрытого пару месяцев назад судостроительного завода, повернула и остановилась у закрытых ворот. Из нее выбрался квадратный, похожий на чугунный утюг, шофер и осмотревшись, кивнул головой.
Сэр Дирглав, сжимая портфель, подошел к закрытым воротам и несколько раз стукнул в них тростью. Через минуту, но не раньше в воротах открылась калитка и заместитель нового директора Секретной службы, сделал шаг вперед.
* * *
— Я смотрю, Ричард, ты здесь не плохо устроился. Заметил Дирглав, потирая озябшие руки у ярко горящего камина где потрескивали березовые дрова. Нынче дрова в Лондоне стоят целое состояние!
— Хозяин этой разоренной судоверфи, мой дальний родственник. Он собрал остатки состояния и сбежал в Швецию. Мне оставил, немного дров, запас угля и свой «Бентли», который жрет бензин как не в себя. Так что да, я не плохо устроился в его кабинете.
— Здесь должно быть жутковато по ночам?
— Не более жутко чем в фамильном поместье под Глазго…Зачем ты меня звал, Роланд? Неужели королева вспомнила о своем подданном.
— Нет. Её величество о тебе не вспоминало. Но я — помню…
— И что с того⁈ В голосе Олифанта, послышалось нескрываемое раздражение. Меня, вышвырнули из Секретной службы как грязную тряпку, повесив всех собак! Неужели они хотят позвать меня обратно⁉ Передай им, кто бы они не были — что никакой сделки не будет!
— Провал в Афинах, на твоей совести, Ричард! Это был твой человек!