Хреков подошёл ко мне. Я изначально не понял, почему он так пристально смотрит. Поймав вопросительный взгляд Валеры, я понял, что генерал требует доложить ему.
— Товарищ генерал-майор, лейтенант Родин поставленную боевую задачу выполнил, — отрапортовал я, приложив руку к шлему у меня на голове.
— Молодец, Сергей Сергеевич. Думаю, что уже старший лейтенант. Лично проконтролирую, чтобы тебе досрочно было присвоено очередное воинское звание, — пожал мне руку Хреков.
— Андрей Константинович, ему тут пару месяцев подождать и будет старлеем уже. Как-то иначе надо человека поощрить, — предложил Томин.
— Иначе не могу. Да и сам факт присвоения звания досрочно не менее показателен, чем ордена и медали. И вообще, мне решать, как поощрять, — махнул рукой Хреков и повернулся к Валере, который также доложился генералу.
— Посадку произвели штатно… — начал говорить Гаврюк, но его генерал перебил.
— Не сошли? Что за ерунда⁈ — удивился Хреков и подошёл к МиГу, на котором летает Валера. — Жаль, но главное, что цель достигнута, а точнее уничтожена, — сказал генерал и отвернулся от Валеры и самолёта.
Мой командир звена уже дёрнул рукой, чтобы ответить на рукопожатие, но оно не состоялось. Выглядело не очень хорошо со стороны.
Начальники ещё пару минут общались между собой, а Валера всё это время продолжал волком смотреть в их сторону. Обидная, конечно, ситуация. Не его вина, что так произошло, но генерал не стал отмечать заслугу Валеры в том, что он грамотно руководил группой в процессе полёта.
— Козлина поросячья, — недовольно прошипел Гаврюк, когда командиры пошли встречать штурмовиков.
— Ты чего? С кем не бывает, Валер, — решил я его подбодрить, похлопав по плечу.
— Руку убери, — зашипел он на меня сквозь зубы, и это было очень неожиданно. — Ненавижу весь этот цирк!
С этими словами Гаврюк пошёл по тёмной стоянке в сторону домика высотного снаряжения, который закончили возводить только сегодня. Краской пахнет даже здесь, на стоянке.
Поведение моего командира звена меня впечатлило со знаком минус. Откуда такое недовольство? Может, как и у меня, сильная усталость и перенапряжение?
В домике высотного снаряжения было темно, и только коридор, и сама комната для хранения были освещены. Медленно шагая по забетонированному полу, я размышлял над поведением Валеры и не только его. Последнее время вся наша эскадрилья себя странно ведёт. Может, так на них повлияли обстрел, снайпер и нападение в домике дежурного экипажа?
Пытаясь повернуть в комнату высотного снаряжения, я мощно споткнулся об порожек.
Всё предрасполагало к тому, что именно сейчас я совершу невероятной красоты полёт. Руки уже были расставлены в стороны, а ноги остались где-то позади.
Но мне повезло. На своих двоих удержался только благодаря расставленным ногам и большой упругой заднице, за которую ухватился, падая. То, что это не Аси размерчик, понял сразу.
— Молодой человек, вы совсем не знаете манер, — улыбалась пухленькая девушка, глаза которой я увидел перед собой, когда она обернулась. — Или я могу вас называть Сергей?
Девушкой оказалась Зоя, коллега Аси из строевого отдела. С виду не самая красивая на этой базе дамочка, но и она обладала хорошими качествами. Взять, например, размер груди. Колоссальный просто! Натуральная подушка. Не знаю, много ли ребят прикладывались к Зоиной груди, но потрогать хотел в Шинданде каждый второй.
— Можете Сергеем звать. Меня так мама с папой назвали, — сказал я, пытаясь обойти грудастую пышечку, одетую в алую блузку и светло-бежевую длинную юбку. Куда-то же собиралась Зоя в таком красивом одеянии! Или к кому-то.
— А я вот тут зашла к вам, чтобы… чтобы помочь расставить всё. Убраться помочь, — хлопала своим пышными ресницами Зоя, выставляя напоказ главное достоинство, выглядывающее из-под рубашки.
— Кому помочь? — улыбнулся я.
Кажется, не хочет Зоя, чтобы я подошёл к своему шкафчику. Всячески пытается меня отодвинуть, прижимаясь грудью и поправляя на голове собранные в высокий объёмный хвост светлые волосы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так вам — лётному составу. Вы столько работаете, летаете, устаёте… — начала она объяснять свою тягу к волонтёрской деятельности, как вдруг послышался сильный чих из моего шкафчика. — Блин, — расстроено выдохнула Зоя.
— Да, да. Ещё и в мой шкафчик спрятала любовника, — сказал я и открыл деревянную дверь своего шкафа.
Чуть не выпал у меня из рук шлем. Еле-еле удержал я его от падения на бетонный пол. Из небольшого шкафчика на меня своим невинным взглядом смотрел скрючившийся Тигран Араратович в тельняшке, широких трусах и носках.
— Сержик, мамой клянусь, это…
— Не то, что я подумал, — закончил я за Бажаняна фразу. — Просто Зоя помогает вам расставлять всё снаряжение в этом помещении.
— Ай, Серж! Всё ты правильно понял.
— Ладно вам, Тигран Араратович. Буду язык за зубами держать, — сказал я и закрыл дверцу. — Сейчас люди придут в класс. Так, что близкий контакт придержите до их ухода.
Когда я выходил, Зоя стояла у шкафа, пытаясь подбодрить своего любовника.
В новом классе для разбора полётов, Валера сидел сейчас один в ожидании прихода начальников. Настолько он погрузился в себя, что даже свет не включил. Сидел Гаврюк, закинув ноги на стол, и смотрел в окно.
— В темноте и дышать темно, и рожи не видно, — решил я пошутить, включая свет, который обеспечивала одинокая лампочка под потолком. — Краской пахнет. Окошки надо бы открыть.
— Не смешно, — буркнул Валера, не отрываясь от окна.
— Мда, вторым Райкиным я не буду, — сказал я, подойдя к карте Афганистана, висящей рядом с тёмной доской.
— Ладно, Серый, — выдохнул Валера, вставая со своего места и направляясь ко мне. — Был не прав, вспылил сильно на стоянке, — протянул он мне руку в знак примирения.
— Да я понимаю, — пожал я её, и мы похлопали друг друга по плечу. — Сам бы неизвестно как реагировал.
— Хочешь, открывай окошки. Тут и правда краской воняет. К стенам не прислоняйся только.
Я быстро открыл форточки, пока Гаврюк рассматривал карту.
— Зацепили меня слова этого боевого кабана, — сказал Валера, возвращаясь на своё место. — Работаешь, служишь, жизнью рискуешь, а в ответ вот такое посредственное отношение, как только что-то не так у тебя пошло.
— Валер, ну грех нам жаловаться. Наградами нас не обделяют, прямо скажем. Мы с тобой за время Афгана уже по две штуки получили, — сказал я, присаживаясь напротив него.
— Две, хэх! Тут люди по три хапают. Плюс звание, должность и официанточку в столовой за попку. А на боевых выходах и вылетах не участвовали. Точнее, реально нет, а документально да.
Тут понесло Валеру по всем фронтам. Вспомнил он и коррупцию тыловика, и беспечность Хрекова на первых порах, и отсутствие благодарности со стороны «конторы» за выполнение особых поручений.
— Слушай, ну не за награды и деньги мы с тобой служим. Присягу помнишь, как давал? Так там всё написано, — спокойно сказал я.
В определённые моменты всегда возникает подобная потребность у военного, выразить своё недовольство. Всегда будет не хватать денег, внимания, поощрений и всех остальных благ. Просто нужно всегда помнить для чего, и кому ты служишь.
Выслушав мою версию всего происходящего вокруг, Валера лишь усмехнулся и замолчал. Как мне кажется, не поменял своё мнение Гаврюк.
Когда появились штурмовики и начальство во главе с Хрековым, «кухонные» разговоры пришлось прекратить. От нас потребовали доложить, что и как выполнялось.
Генерал внимательно слушал, особенно когда Валера подошёл к карте и рассказал, как мы выходили на цель. Лазарев молчал и только что-то помечал себе в блокноте. Ворчливый разведчик Буханкин, так усердно критиковавший нас и пытавшийся зацепить во время постановки нам задачи, стоял, как и тогда, недовольным. Чего ему теперь не нравится? Задача же выполнена?
— Итак, товарищи, — подводил итог Хреков. — В результате мы поставленную нашими коллегами задачу выполнили, я прав Александр Иванович? — обратился он к Лазареву, который стоял у окна и почёсывал лысину.