покажешься гастарбайтером, Антон умудрился сменить свои вкусы на навязываемые массовой культурой. То есть стал любить худышек. На одной вечеринке он познакомился с НЕЙ, дочерью директора крупного издательства. Ее костлявое, анорексичное тело, лишенное всех вторичных половых признаков, одурманило его разум и заставило пульсировать кровь. Поимев ее несколько раз и кончив в нее, он зародил в ее анабиозных недрах новую жизнь, и был вынужден сделать ей предложение стать его навеки. Под наблюдением двух ее братьев, отслуживших в горячей точке. Как тут можно не согласиться?
Любовь априори создает детей. Более того, она была придумана, чтобы человечество не вымерло. Любая тварь, и в том числе человек, испытывает инстинкт размножения, когда сливается в экстазе. Подспудно все мы думаем о детях, даже когда это не входит в наши планы, это сидит внутри и руководит гениталиями.
Когда живот новоиспеченной жены, настолько непропорциональный ее комплекции, что она походила на улитку наоборот, все рос и рос, Антон испытывал такое глубокое чувство самоудовлетворения и счастья, что сам себе удивлялся. Еще вчера, фигурально говоря, он и думать не думал о детях, а только о славе и деньгах, а теперь все это у него есть, и он может задуматься о потомстве. У него будет сын! Он даст ему то, чего не было у отца. Он сделает его самым счастливым мальчиком на Земле, если это будет в его силах.
Будущая мамочка же, заботясь о своей нескладной фигуре, старалась мало или вообще ничего не есть, тайком курила, проветривая туалет до прихода мужа, а если срывалась на еду, то использовала американскую диету. Муж тоннами покупал ей витамины и разные биодобавки для беременных, слушал ее живот и нежно гладил его.
Но, то ли ее нутро было настолько маленьким, что задушило ребенка, то ли сказались образ жизни и другие немаловажные факторы, но сын даже не смог родится, не то что живым, даже мертвым. Пережив операцию, не состоявшая мать килограммами поедала фрукты с подругой по палате и с ней же ходила курить, перемывая косточки мужу, который никогда у нее надолго не остается.
А Антон сидел в парке, затянутый в рюмочку, и смотрел на молодые семьи с детьми. В его горле стоял ком размером с Эверест, и никакая сила на свете не могла его оттуда извлечь.
Жена перестала прятать сигареты и давать ему. Она все чаще пропадала вечерами, приходя с запахом дорогого пива и мужского парфюма. Он решил развестись.
Теперь его судьба вновь неопределенна. Популярность, что он приобрел в литературных кругах, могла бы дать ему множество плюшек, несмотря на козни бывшего тестя. Но Антон не мог больше смотреть на этот зловонный, кишащий город, где его жизнь рухнула, и вернулся на малую родину к маме.
Там его, к величайшему удивлению, ждала золотая пора славы. Он стал председателем местного Союза писателей, его книги выходили большими тиражами, все больше воняя мертвечиной, что так нравилось старшему поколению. Антон потерял вкус и запах жизни, хотя у него было все, что только можно было пожелать творческому человеку. Он так и не женился больше.
Олег родился в 90-е годы, когда любой мальчик, будучи даже задохликом и астеником, мечтал стать бандитом. А Олег мечтал стать известным певцом, как Сергей Жуков из «Руки Вверх». Но ни мать-природа, ни родная мать, не удосужились наделить мальчика голосом, хотя уже в пять лет он умел складывать слова в такие замысловатые конструкции, что отец перепугался и отвел сына к психиатру. Тот пожал плечами и сказал, что это пройдет. Но не прошло.
Мальчик закончил школу с золотой медалью и поступил в экономический ВУЗ. Но его душа рвалась к поэзии. Поэзия Олега была настолько авангардна, что даже его сверстники и однокурсники качали головами. Одна газетка, под названием «Новь», напечатала пару его стихов с такими строками:
Я б в ворота Рая стучал кулаком,
Бум! Рассыпались звезды по полкам.
Окрыленный таким поворотом, Олег решил, что можно попробовать ступить на путь официальной поэзии. С газетой в кожаной папке он направился к председателю Союза писателей, Антону Ивановичу.
Есть такие люди, которые родились старыми. Создается впечатление, что они — продукт чудовищной селекции. Как Бенджамин Баттон, с тем лишь различием, что они не молодеют.
Они смотрят так, будто повидали весь мир, а на самом деле им день от роду. И вот такой новорожденный старик смотрит на вас и вы понимаете, что он никогда не умрет, потому что он не живой. И от него вам нечего ждать чего-то хорошего.
Яичница
Началось все с того, что я решила приготовить завтрак, пока муж спит. Невинное и в общем-то похвальное желание.
Сварив себе кофе с корицей и имбирем, я взяла сковородку и задумалась. Просто пожарить несколько яиц и на этом все показалось мне очень скучной и совершенно недостойной моего кулинарного гения идеей. За сим, пока на сковороде шкварчала смесь кокосового и рапсового масла (не спрашивайте, как я смешала твердое с жидким), я взбила до появления пузырьков яйца с миндальным молоком. На сковородку я положила один свежий помидор, порезанный ровными кружочками и ошкуренный с помощью кипятка, мелко порубленный полукольцами кабачок (или цукини, вечно их путаю, одно темно-зеленое в крапинку, другое светло-зеленое), ровно сто граммов, замаринованный только что в соевом соусе и терияки с добавлением смеси перцев и копченой паприки баклажан, нарезанный, как и помидор, ровными кольцами, и два прекрасных, только вчерашним вечером купленных шампиньона, с белыми, словно только что выпавший снег, шляпками.
Все это я потушила на медленном огне, пока они не стали издавать четкий овощно-грибной аромат. Тут во взбитые с миндальным молоком яйца я добавила две столовые ложки кукурузного крахмала (в детстве смесь яиц, молока и крахмала мне очень нравилась и звалась странным именем «макУха»), и еще раз немного взбила и вылила на сковородку.
Когда края яичной смеси начали подрумяниваться, я достала из холодильника неприкосновенный запас пармезана (я его хранила на тот случай, когда у меня будет все плохо и я захочу заесть стресс, но он лежал уже неделю, и в общем, Валера, настало твое время), и потерла сверху всего этого великолепия.
Когда сыр расплавился, я посыпала его сверху смесью белого и черного кунжута и добавила немного прованских трав и трав Греции.
***
Заспанный муж вышел к столу и прищуренным глазом посмотрел на меня:
— Ну и чем ты загонялась на этот раз, совершая сии кулинарные подвиги?