Замка встреч я надевала на себя охотнее. Но, признаюсь, наряды Эморы были ослепительны: платья сияли камнями, золотом и серебром. Я двигалась между причудливыми холодными манекенами без лиц, которые хаотично расположились по залу, замерли в причудливых позах, точно они когда-то были живые и танцевали здесь, но окаменели по щелчку пальцев. И тут я заметила его, женский военный мундир с серебряными петлицами и эполетами и длинный черный утепленный плащ с застежкой через плечо, обтягивающие брюки и высокие сапоги на толстой подошве. Глубокий черный с лунным серебром, мягкое сияние света и мрак ночи.
Надев этот костюм, я робко подошла к зеркалу. Собрав волосы в высокий хвост, я накинула на плечи теплый плащ и заткнула в карман узкие кожаные перчатки.
Акар успел облачиться в кожаный доспех, подбитую мехом черную мантию, которая волочилась за ним по полу. Его стройный стан был перетянут ремнями, на поясе висел меч, на бедре — небольшой нож. Он был похож на принца ночи, потому что его голову, как обычно, украшал колючий каменный венец.
Он стоял у окна, задумчиво взирая куда-то вдаль, на снежную степь, что раскинулась до самого горизонта, на снежные мазки, сияющие на солнце, на спокойное голубое небо, в котором золотились снежинки.
Глядя на него, я вспоминаю про оружие. Наверное, сам Акар во этом своем мрачном облачении наталкивает меня на подобные ассоциации, он и сам — оружие, смертоносное, беспощадное, мощное.
Услышав мои шаги, он оборачивается, и я замечаю, что он шумно втягивает носом воздух. Его взгляд скользит по мне от мысков сапог то белокурого хвоста, который я собрала на затылке. Акар хмурится и стискивает зубы. Похоже, этот выбор наряда пришелся ему не по душе.
— Это первое, что попалось под руку, — зачем-то лгу я.
Акар медленно тянет парочку отборных ругательств, которыми выражает свое восхищение, и от которых я смертельно краснею.
— Откуда ты… — и я изумленно качаю головой: — Кто научил тебя таким плохим словам, Акар, если ты никогда не был среди людей?
— Я тоже совершенно не обучен манерам, Тея, — он позволяет себе развязную усмешку. — И мы теперь очень подходим друг другу. Как думаешь?
Сейчас он такой дерзкий и насмешливый, точно мальчишка. Он выглядит не сильно старше меня. И, несмотря на то, что ему больше двух тысяч лет, я хочу обманываться тем, что он совсем молод.
— Ты когда-нибудь был ребенком? — слетает у меня с языка.
Акар становится серьезным. Он молча направляется к туалетному столику, на котором лежат мои ножны с кинжалом, затем подходит ко мне и молча закрепляет ножны у меня на талии. Мы так близко, что я ощущаю его напряженное дыхание.
— Значит не был? — тихо спрашиваю, глядя на него снизу вверх, ибо он выше меня на целую голову.
— Нет.
— А сам… — у меня голос не слушается, но я спрашиваю: — Можешь иметь семью? Детей?
Он вскидывает на меня взгляд и дергает за ремешок сильнее, затягивая туже, чем следовало бы.
— Нет.
Он обречен быть один, как и Дерион… как и все здесь. Это место точно кладбище неудачных попыток Эморы, склеп ее грез.
— Ты выбрала кинжал из черного габбро. Это очень мило, — произносит он.
— Но ведь он не сможет причинить тебе вред?
— Нет.
— А что сможет?
Он внезапно смеется.
— Неплохая попытка, вредина, — кладет ладони на мою талию и притягивает, — догадайся сама.
— Алмазный клинок?
— Глупая.
— Что, Акар? Яд? Сожжение? — неосознанно улыбаюсь, копируя его улыбку. — Отсечение головы? Повешение?
— Отсутствие женщины? — спрашивает он. — Я, однозначно, умру от этого.
И я смеюсь, впервые так свободно рядом с ним.
Он берет меня за руку — за кончики пальцев — его ладонь прохладная и твердая. Он перебирает мои пальцы, будто играя с ними, будто не веря, что они такие маленькие, теплые и нежные по сравнению с его руками.
Когда мы выходим в пустые коридоры, я спрашиваю:
— Ты ведь не наказал Ашареса за мой побег?
Он хмурится.
— Ты… его не убил?
Акар вздыхает.
— Нет.
— Он ни в чем не виноват. Его там не было.
— … не было, — повторяет.
— Он и отошел, быть может, всего на минуту. Прошу, Акар, не тронь никого.
Хозяин гор сжимает мои пальцы сильнее, затем снова перебирает, и его рука медленно расслабляется.
— Люди и так слишком быстро умирают, — бурчит он, — в их жизни нет никакой ценности. Что значит несколько десятков лет, половину из которых они беспомощны: либо слишком молоды, либо очень стары?
Его слова меня злят, и я пытаюсь вытащить свою руку, но он не отпускает.
— Сколько людей, — мне не хочется знать, я не должна спрашивать об этом, но уступаю глупому любопытству: — погибло от твоих рук?
— Меньше, чем от старости и болезней на твоей земле, — раздраженно цедит он. — Вся их жизнь для меня — один миг.
Он ведет меня куда-то вниз, по массивным каменным ступеням. Мы идем в ту часть дворца, в которой я не была — это Кузница.
Огромные помещения с холодными печами, столами и наковальнями.
Мы быстро движемся дальше. Акар не дает мне осмотреться.
— Это… — удивленно говорю я, понимая, что следующее помещение забито настоящими каменными солдатами в человеческий рост.
Как игрушечные солдатики в коробке, они стоят рядами, вооружены и безмолвны. Но их здесь, кажется, тысячи, а то и больше.
Перед нами открываются двери в следующий зал, и я вижу железных лошадей. Самым первым стоит снаряженный в броню и шипы конь. Он крупнее других и вылит из черной стали. Его пустые глазницы внушают настоящий ужас.
— Это Сакрал, — произносит Акар, — мой конь. Вот уже много лет он мертв, потому что в Кузнице нет огня.
— Он… — я шагаю вперед, и хозяин гор выпускает мою руку, давая возможность подойти к коню, — он просто восхитителен!
И он так идеально подходит самому горному духу.
Я обхожу коня кругом, касаюсь металла и обжигаюсь холодом.
— Его никак нельзя оживить?
— Ненадолго можно.
— Почему ты не сделаешь это?
Акар внимательно глядит на мою бледную руку, которой я глажу шею железного монстра.
— Придется забрать Светоч, — говорит он, наблюдая, как моя рука замирает. — Это жизненная сила горы и старого Острока.
Я шумно сглатываю, не веря в собственную удачу.
Глава 16
Как только стрела Светоча была помещена внутрь коня — прошла через отверстие между ушами, пластинами брони — из ноздрей и глаз Сакрала вырвался яркий желтый свет. Раздался скрежет металла — конь переступил мощными длинными ногами, выбивая искры из-под копыт.