Читать интересную книгу Время гарпии - Пирс Энтони

— Правда! — в унисон заверили Синтия с Глохой.

Русалки сникли, словно из их тугих тел выпустили воздух.

— Заголовок лишен смысла, — пробормотала Кедра.

— Как так? — спросил Трент, не выказывая никакого интереса к происходящим с русалками переменам.

— Там написано Ххххххх, — пояснила Махогония. — И больше ничего. Никаких слов.

— Этого я и боялся, — вздохнул Трент. — Выяснять такие вопросы все равно, что спрашивать у Бинка, в чем заключается его талант. Он вроде и рад ответить, но все время что-то мешает. Муза, наверное, предвидела, что мы захотим взглянуть на этот заголовок, поэтому и зашифровала его.

— Жаль, что тебе пора уходить, — промолвила Ясена.

— Да, очень жаль, — подтвердила Кедра.

— И чтобы тебе не быть помоложе? — сугубо риторически спросила Махогония. — Заглянул бы к нам пораньше.

— Я ведь не знал, что могу встретить здесь таких очаровательных девушек, — любезно ответил Трент, уже двинувшись вдоль берега.

— Оно и к лучшему, — буркнула Синтия. Глоха молча кивнула.

Путники проследовали по течению речушки. Она петляла, как будто пыталась от них отделаться, но ей это не удавалось. А потом из зарослей вылез гадкий дракон. Окинув их алчным взглядом, он принялся учащенно дышать, раздувая свой огонь.

— Уважаемый дракон, позволь мне кое-что тебе показать, — промолвил волшебник и щелкнул пальцами в направлении вознамерившегося прицепиться к его штанине репейника. Колючий шарик мигом превратился в изумленную и перепуганную кудахчущую пташку.

— Теперь твоя очередь, — сказал Трент дракону, когда птичка улетела.

Он шагнул вперед, и дракон пропал из виду с такой прытью, что едва не оставил у речки свой хвост. След его еще дымился, но спустя мгновение уже простыл.

— Но этот дракон запросто мог поджарить тебя прежде, чем ты приблизился к нему на дистанцию превращения, — сказала Глоха.

— Конечно, мог, — отозвался волшебник. — Но он ведь этого не знал.

Спустя некоторое время речушке наскучило плутать по оврагам да долинам, и она поднялась на горный перевал. Зато в ближнем лесу обнаружилась тропа, выглядевшая так, словно она была не прочь кого-то куда-то привести. Когда вечер начал подумывать о своем приходе, они нашли славную прогалину.

— Думаю, нам стоит остановиться здесь на ночлег, — сказал Трент. — Возможно, завтра мы найдем зачарованную тропу, и дальше пойдем быстрее.

И тут они неожиданно увидели грубый шалаш, рядом с которым горел костер.

— Здесь кто-то есть, — встревожилась Глоха.

— Это кентавры! — воскликнула Синтия и торопливо поправила прическу.

Оказалось, что привал устроили двое: кентавр мужского пола и женщина из человеческого рода. Они с удовольствием пригласили путников в свой шалаш в обмен на пироги с пирожковии, в которую Трент мимоходом превратил росшую рядом чепуховию.

— Я Брайль, — представился кентавр. — У меня неподобающая любовная связь.

— А я Джана, — сказала молодая женщина. — Эта самая связь у него со мной.

— Вы встретились у любовного источника? — полюбопытствовала Глоха.

— Нет, — отвечала Джана. — Он жил рядом, и мы познакомились как соседи. Талант Брайля заключается в транскрипировании текстов: он делает документы такими, что их содержание становится понятным даже неграмотным. Моя семья прибегала к его услугам, и я узнала его получше, после чего поняла, что ни один мужчина моего племени не стоит и Брайлева копыта.

— Разумеется, разум подсказывал мне, что это безумие, — промолвил Брайль, — но чувства твердили, что никакая кентаврица не сравнится с Джаной. Мне кажется, что ты, — он взглянул на Синтию, — можешь меня понять.

— Мы с Трентом вовсе не возлюбленные, — возразила зардевшаяся Синтия. — Просто путешествуем вместе.

— Это относится и ко мне, — торопливо встряла Глоха. — Я ищу подходящего мужа, а волшебник Трент помогает мне в поисках. Ну а Синтия собирается поселиться у крылатых кентавров.

— Так ты волшебник? — Джана взглянула на Трента с благоговейным трепетом. — А каков твой талант?

— Я Трансформатор, умею превращать живые существа. Разве ты не видела, как я превратил чепуховию в пирожковию?

— Видела, но подумала, что ты просто умеешь превращать бесполезные деревья в полезные. Это хороший талант, но его обладателя волшебником не назовешь.

— Нет, я могу превратить кого угодно в кого угодно. Хочешь, сделаю тебя кентаврицей или Брайля человеком?

Возлюбленные переглянулись.

— Нет, — сказала Джана. — Мой Брайль интересен мне именно как кентавр.

— А меня в Джане привлекают как раз человеческие качества.

— Мы надеемся, что Добрый Волшебник поможет нам разобраться с нашей проблемой, — сказала женщина. — Мы хотим обратиться к нему с Вопросом.

Все согласились с тем, что это разумное решение.

Поутру Джана уселась на спину Брайля, и они поехали на запад. Трент, Глоха и Синтия двинулись на север, но через некоторое время кентаврица сказала:

— Я могла бы везти тебя на спине, на Брайлев манер. Это ускорит наше продвижение.

— Я мог бы просто превратить первую попавшуюся муху в лошадь и поехать на ней, — указал волшебник. — Но мне кажется, в этом нет необходимости, если ты, конечно, не спешишь. Идея состоит в том, что тебе следует освоиться в нынешнем Ксанфе, неспешно набираясь опыта; пока этого не произошло, я смогу оградить тебя от большинства возможных опасностей. Время сейчас не главное. Ну и, кроме того, не могу не признаться, что мне нравится наше путешествие: всегда приятно вспомнить молодость. Когда я закончу свои дела, вернусь к жене и друзьям и обрету свой истинный возраст, мне, как и было задумано, предстоит сойти со сцены. Что и будет сделано, но почему-то это уже не кажется мне таким уж неотложным.

— Я тоже вовсе не спешу поселиться у незнакомцев, — подхватила Синтия. — Но нам следует помнить о том, что наши дела второстепенны по отношению к поиску Глохи. Имеем ли мы право ее задерживать?

— Давайте начистоту, — сказала Глоха. — Я ищу мужчину из своего племени, какого, насколько мне известно, попросту не существует. Соответственно, чем скорее завершится мой поиск, тем скорее наступит горькое разочарование. Я к этому ничуть не стремлюсь, так что и мне спешить некуда.

— Вообще-то я мог бы превратить какого-нибудь мужчину из любого народа в крылатого гоблина, — промолвил Трент. — Возможно, Кромби указал на меня как раз по этой причине. В таком случае…

— Нет! — вскричала Глоха более резко, чем подобало столь юному и нежному созданию. — Это было бы неправильно. Вспомни, Брайль с Джаной тоже не захотели превращаться. Любое другое существо, пусть бы оно выглядело потомком гоблина и гарпии, не являлось бы продуктом культур обоих этих народов, а стало быть, не могло бы меня понять. Мне не нужен искусственный мужчина!

Стоит отметить, что к концу этой тирады девушка несколько поубавила категоричность тона. Ей вспомнилось, что и в облике горицвета, и в виде мехового шара она чувствовала себя совсем неплохо. Возможно, самоощущение во многом зависит от внешнего облика? Однако озвучивать возникшие сомнения она не стала.

— Выходит, никто из нас не имеет особых причин торопиться, — промолвил Трент. — В таком случае мы продолжим путь в прежнем темпе до тех пор, пока у кого-либо такие причины не появятся.

— Мне кажется, это правильное решение, — сказала Синтия.

— И мне тоже, — согласилась Глоха.

Они продолжили путь, направляясь строго на север, ибо именно туда вела удобная тропа. Несколько раз им случалось встречаться с недружественно настроенными существами, но Трент или охлаждал их пыл, показывая меч, или превращал их во что-нибудь безобидное. Потом они вышли к развилке. Здесь тропа разделялась на несколько тропок, над которыми красовались надписи:

РИС У НОГ

ПАМПАСЫ

ПЛОТЬ

КОНПУТЕР.

— Вообще-то, — заявил Трент, — от риса бы я не отказался, а то все пироги да пироги. Может, пойдем туда?

Глоха, по правде сказать, предпочла бы не рис, а барбарис, но возражений у нее не имелось. У Синтии тоже. Они зашагали по дорожке под соответствующей надписью и вскоре вышли к странному сооружению — круглому каменному строению, наверху которого находилась большая плоская плита. При их приближении сочлененная палка раскрылась перед плитой и начала производить быстрые движения.

Трент взялся за рукоять меча, однако диковинное устройство, похоже, никому не угрожало. Но и никаких признаков риса ни у ног, ни в каком-либо ином месте не наблюдалось.

И тут Глоха сообразила, в чем дело.

— Эти таблички писал кто-то не слишком грамотный, — сказала она. — Надо было написать «рисунок». Речь там шла вовсе не о рисе, а о картинках, которые рисует эта штуковина.

И действительно, на деревянной панели появился лист бумаги с превосходным изображением мужчины с мечом, крылатой гоблинши и крылатой кентаврицы. Сходство было полным.