И точно, Владетельница выехала вперед и сказала, чеканя слова:
– Ехать за мной – след в след, шаг в сторону гибель. Все поняли?
Тупых в отряде не оказалось, и все дружно закивали. Вступили на топь и двинулись в путь. Конь пугливо хлопал ушами, а под копытами его что-то противно чавкало.
Снег под ногами противно чавкал. Оттепель обрушилась на становише нуд совершенно неожиданно, подкравшись ночью, как вор. Небо, еще вечером сиявшее тысячами острых холодных глаз, теперь затянули плотные тучи, из которых время от времени начинало сыпаться какое-то мокрое недоразумение, не снег и не дождь, нечто среднее.
Харальду такая погода сильно не понравилась. На сегодня назначили поход к древнему храму, а ведь идти придется по льду озера. Но успокоил Завулон, сказавший уверенно:
– Не беспокойся, последние два десятка дней стояли морозы, и лед выдержит даже лося.
Сборы были недолгими. С Харальдом собрался идти Завулон – в качестве проводника, увязались следом и Гуннар с Торвальдом. Каждый получил мешок с припасами и странные доски, обшитые мехом и предназначенные для хождения по снегу, под названием «лыжи».
Провожать путников приковылял старый колдун Фарра. Неодобрительно посмотрел на меч Харальда, пробурчал назидательно:
– В храме меч тебе не поможет! Помни об этом!
– Но и не помешает, – ответил Харальд. – А с ним мне спокойнее.
Покачав головой, Фарра отошел.
Примчалась Асенефа, испуганная, дрожащая. Увидев отца, постаралась взять себя в руки, ибо негоже дочери вождя быть несдержанной, но шепот ее все равно был горяч и полон беспокойства:
– Ты все же пойдешь, да? – спросила она, моргая часто-часто, как обиженный ребенок.
– Надо. – ответил Харальд, стараясь не смотреть на девушку, что удавалось с большим трудом. – Я за этим сюда и пришел.
– Иди. – Она на миг прижалась. Прикосновение обожгло жарче пламени, и тело Харальда напряглось, вспоминая ночную страсть. – Но я буду ждать.
– Не беспокойся, – Харалъд нашел силы отстраниться. Внутри было почему-то гадко. На миг появилась странная мысль: «А зачем мне вообще эта книга?» Озлившись на себя, отогнал ее, вспомнив о мести, которую надлежит свершить.
– Нам пора, – мягко сказал за спиной Завулон.
Харальд махнул Асенефе и зашагал за вождем, стараясь попадать в следы от его лыж. Но перед глазами так и продолжала стоять тонкая девичья фигурка, сбивая дыхание, смущая дух...
В пути вымотался ужасно. Идти на лыжах оказалось с непривычки очень тяжело. Ноги болели, отказываясь поднимать дополнительную тяжесть, равновесие сохранять удавалось не всегда. Особенно неприятно все эго виделось на фоне Завулона, легко скользящего по снегу, как водомерка по поверхности пруда.
Но все, даже самое неприятное, рано или поздно заканчивается. Осталась позади и дорога через зимний лес, спящий под толстым белым одеялом, и замерзшее Бурливое озеро.
Остров оказался невелик, всего сотня саженей в ширину. Густой еловый лес покрывал его середину, словно причудливая прическа из десятков торчащих дыбом косичек – макушку великана.
У самых деревьев Завулон остановился. Обернулся к спутникам, показав прямо-таки сочащееся серьезностью лицо. Где-то в глубине темных глаз пряталась тревога.
– Дальше пойдешь один, – произнесен, обращаясь к Харальду.
– Хорошо, – бестрепетно согласился тот, улыбаясь немного неестественно. Голубые глаза его блестели, в движениях чувствовалась нервозность.
Торвальд хлопнул друга по плечу, сказал наставительно:
– Ну, если помрешь, не вздумай возвращаться!
А Гуннар добавил:
– Не опозорь дружину! Покажи этим древним богам, чего стоит меч в хороших руках!
– Не опозорю, – ответил Харальд слегка ворчливо. – И вернусь, обязательно!
Завулон с легкой усмешкой наблюдал за происходящим, затем прервал затянувшееся прощание:
– Иди же, а то скоро полдень. Кто знает, сколько ты там пробудешь? А до заката мы должны уйти с острова.
Харальд успокаивающе улыбнулся товарищам и двинулся к молчаливой зеленой стене леса.
Тропок здесь быть по определению не должно, но едва миновал первый ряд деревьев, как обнаружился проход меж стволов, довольно извилистый, но заметный и ведущий в нужном направлении.
Тишина царила полная. Не свистнет птица, не цокнет белка, даже шума ветра не слышно. Лишь зеленый полумрак, серые прямые стволы да запах хвои, сильный и бодрящий.
Храм появился внезапно. Словно отдернули в сто рону занавес из елей и впереди, где миг назад ничего не было, вознеслись из снега на высоту в десяток сажен ослепительно белые стены.
Стены замка Халл возносились серой неприветливой скалой над плоской, как стол, топью. Когда подъехали ближе, выяснилось, что стоит укрепление все же на твердой земле, на немного поднимающемся над болотом островке настоящей скалы. За замком блеснула серая лента реки.
Когда всадники оказались в пределах видимости, со стен грянули трубы, над донжоном взвилось знамя, синее-синее, словно вечернее небо. Загрохотал опускаемый подъемный мост.
Харальд старался особенно не вертеть головой. Он повидал не так мало замков, и все же мощь твердыни потрясала. От толстенных стен веяло несокрушимой мощью, ров, заполненный болотной жижей, казался непреодолимым. Второй ряд стен возвышался над первым, и Халл смотрелся как корона с двумя рядами зубцов.
Чавканье под копытами сменилось цоканьем, и надоевший запах болота остался позади.
Хельга ловко соскочила с лошади, поводья подхватил подбежавший слуга, и перед Владетельницей появился, словно из-под земли, грузный пожилой воин в сверкающем панцире. Выглядел он свирепым и беспощадным, а седые усы, длинные и вислые, смотрелись совсем не смешно.
– Докладываю, – выдохнул он, поедая женщину серыми глазами. – В замке все в порядке. Гарнизон в строю, никаких происшествий!
– Спасибо, Эйвинд, – тепло улыбнулась Хельга. – Пока мой замок в твоих руках, я знаю – никаких происшествий быть не может.
Тут взгляд пожилого остановился на Харальде, и седые усы воинственно встопорщились.
– Хм... гхм, – сказал он, нахмурив брови.
– Это новый капитан, – мягко сказала Хельга Эйвинду, лицо которого при этих словах налилось дурной кровью. Старый вояка явно намеревался получить выгодный пост сам, – Я уверена, вы сработаетесь.
Не ощущая подобной уверенности, Харальд тем не менее подошел и протянул руку:
– Меня зовут Харальд.
Ладонь утонула в огромной лапище усатого:
– Эйвинд, – хмуро бросил он.
– О делах, я думаю, поговорим ближе к вечеру, – вмешалась Хельга, и в ее голосе звучала сталь. – А сейчас, Эйвинд, покажи капитану его комнаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});