Читать интересную книгу Delete - Анна Данилова

– А что говорит сам Алик? – спросила Алевтина. – Хотите коньяка?

– Самую малость…

– У Вали здесь отличный бар…

– Это правда, что за домом присматривала домработница? Кстати, где она?

– Я отпустила Надю. Ей нездоровилось. Вы же знаете, наверное, что ее тоже допрашивали… Но она только плачет, ничего толком сказать не может… Бедняжка… Так что там с Аликом?

– Алик все отрицает, – произнесла Рита тихим и неуверенным голосом. – Я, конечно, не следователь, и к моему мнению не обязательно прислушиваться, но все равно… Мне все-таки думается, что это он… К тому же Катя не удушена, она убита другим способом. И, возможно, даже выброшена из окна… У нее разбита голова, затылочная область… Понимаете, если бы не даты… а так получается, что жертвы были убиты с разницей в один день: восемнадцатого была убита Ольга Померанцева, девятнадцатого – Аркадий, а двадцатого – Валентин… Вот только невозможно установить точную дату смерти Кати… Кстати, Игорь, а где вы сами были в эти дни, начиная с восемнадцатого сентября?

Глава 21

Он уже успел сто раз пожалеть, что позволил Рите заняться собственным расследованием. Он понимал, что она не может бездействовать, что у нее есть какие-то свои подозрения, которые она хочет во что бы то ни стало проверить, да так, чтобы никого не обидеть, но чтобы и самой не ударить лицом в грязь… Но Марку-то это надо? Ему нужна сама Рита! Можно даже – без мыслей об убийствах ее давних приятелей. Он был бы просто счастлив, если бы она спокойно сидела дома, занималась своими натюрмортами и портретами, чтобы, наконец, ждала его. С другой стороны, что значит – он позволил ей заниматься чем-либо? Она сама все уже давно решила и просто делает вид, что спрашивает у него позволения поступить так или иначе. Да и вообще, если бы она у него, что называется, не отпросилась, разве было бы нормально, чтобы жена в два часа ночи где-то там бродила, у кого-то что-то выпытывала и, как он считал, все равно рисковала жизнью? Она никак не могла взять в толк, что ее друзья убиты не просто так. Что если их лишили жизни, то убийца точно знал – за что. И этот убийца знал братьев Нежных, быть может, еще ближе, чем она. Из этого следует, что, пребывая на свободе, этот убийца сейчас находится где-то поблизости и отслеживает каждый шаг тех, кто ищет его. И если Рита, узнав что-то, имеющее непосредственное отношение к убийству, поведет себя неосмотрительно, допустит ошибку и окажется в руках убийцы, то что ему, убившему трех или четырех человек (Катя Масленникова под вопросом), стоит убрать со своей дороги и саму Риту? Если же допустить, что преступник прежде планировал совершить всего одно убийство, то есть первое – убийство Ольги Померанцевой, то не могло ли случиться так, что всех остальных он убрал просто как свидетелей? Это был, по мнению Марка, самый вероятный мотив.

Он рассуждал. Если исключить смерть Кати, которая умерла от удара по голове или, предположим, ударившись затылком об асфальт (возможно, она была выброшена из окна, правда, на теле нет ни ссадины, да и переломы отсутствуют, или же ее ударили по голове чем-то тяжелым), то все остальные смерти выглядят как самые настоящие убийства: жертвы удушены. Двое мужчин и одна девушка легкого поведения. Их троих явно что-то связывало. Но что? Речи о ревности и быть не могло, как считал Марк, потому что кассета, обнаруженная в квартире одного из братьев, указывает на то, что характер отношений между мужчиной, то есть Валентином, и Померанцевой вполне определенный… Не исключено, что Валентина и Померанцеву, занимающихся сексом, записывал на пленку именно Аркадий. А девушка, присутствовшая при этом, была Катя. Принимала ли она участие в подобных вещах или нет – об этом пока неизвестно. Но за все это не убивают. Мужчины меняются партнершами, развлекаются, это их личное дело. Никто никого не насилует, не убивает… Обычная любительская пленка. Все четверо – братья Нежные, Померанцева и Масленникова – это один круг, одна компания. А вот Алик Бон – музыкант, пианист, мальчик, в уши влюбленный в Померанцеву, – это совершенно другой уровень чувств. Он любил Лелю до такой степени, что ушел из дома. Неужели у него настолько помутилось в голове, когда он узнал, чем занимается его возлюбленная, что он сначала убил ее, а потом и всех остальных, кто участвовал в этой оргии?.. Вот в этом случае все складывается как нельзя лучше. И, может, Рита права?

Он понимал, что уже ночь, а ночные звонки действуют людям на нервы, и все равно сделал так, как просила его Рита: позвонил Ларисе Бон. Извинился за столь поздний звонок и сказал ей, что будет у нее через полчаса.

– Только не вздумайте прятать сына, хуже сделаете и себе, и ему. Прошу вас, дождитесь меня дома и никуда его не выпускайте…

– Я поняла, – Бон шмыгнула носом. – Хорошо…

Если она сейчас совершит ошибку, то все пропало…

Он вернулся домой в четыре утра. Рита уже спала. Живая и здоровая.

– Ну что, ты сделал, как я сказала? Ты был у Ларисы Бон? – Она с трудом открыла глаза и натянула одеяло до самого носа. – Какой яркий свет, Марк! Немедленно выключи…

– Да, я был у нее и сказал, что сына ее придется арестовать… Я ей все объяснил…

– Вот и хорошо. Спасибо тебе. У меня тоже кое-что есть: Катя перед самым отъездом в Крым позвонила Игорю, сыну Валентина Нежного, и сказала, что не поедет с ним… Что у нее другой парень. И знаешь кто? Алик Бон! Как я и предполагала.

– Значит ли это, что Алик все это время разыгрывал перед всеми страсть к Померанцевой, хотя на самом деле у него был роман с Масленниковой? Но зачем ему это?

– Это ты не знаешь зачем. А я – знаю. История очень простая… Но в ней не хватает нескольких звеньев. Ты себе представить не можешь, как я хочу ошибиться…

Утром, отправив Марка на работу, Рита спустилась в мастерскую и поставила на мольберт увеличенный снимок с портрета Кати Масленниковой. Она была рада, что в тот день, когда они с Ариной были у Лени в гостях, она догадалась сфотографировать злосчастный портрет.

Она долго всматривалась в красивую, пышущую здоровьем девочку, любовалась ее румяными щеками, блестящими и такими живыми глазами. Поистине, этот портрет у нее получился, и Катя смотрела на нее так, как если бы и не было тех лет, что они не виделись… Но почему ей приснился этот тяжелый сон с изменившимся портретом? Ведь на том портрете, который ей приснился (а сон оказался, черт возьми, вещим!), Катя на самом деле была мертва. Повзрослевшая, такая, какой она ведь никогда Катю и не видела! Откуда в ее мозгу могло возникнуть это видение? Это предчувствие близкой смерти? И что это вообще такое: сны?.. Сколько раз она задавала себе этот вопрос. И не она одна. Быть может, теперь, после смерти Кати, она должна повнимательнее относиться к своим снам и в случае, если ей приснится что-то особенное, немедленно рассказать этот сон тем, с кем будут связаны ее сновидения? Хотя разве могло бы что-то измениться, если бы она рассказала свой сон Лене Масленникову? Она увидела бы его на свадьбе, отозвала бы в сторону и сказала: знаешь, Лень, мне приснился портрет твоей дочери, но только она, кажется, была мертва… И что дальше? Он решил бы, что она сошла с ума. Или же просто расстроился бы, задумался… Но разве от его мыслей могла тогда зависеть смерть его единственной дочери? Разве что он поделился бы им с убийцей… Но кто этот убийца?

Сейчас, в мастерской, она старалась не думать о своей догадке. Старалась, старалась, но мысли все равно приходили, и она видела смерть этих людей, всех… троих… И она понимала убийцу, его мотивы.

Она посмотрела на часы. Зная, что у Лени бизнес, а Арине сейчас не до работы, Рита ждала. Верила, что интуиция ее не подведет и что Арина, тяжело переживавшая все, что с ней произошло, непременно придет, чтобы поделиться со своей, ставшей за последние дни очень близкой, подругой. И Рита не ошиблась. Услышав звонок, она поднялась, заглянула в глазок и увидела Арину. По ее виду было видно, что она не спала.

– Проходи, я тебя ждала…

Арина бросилась к ней и разрыдалась.

– Рита, как же мне его жаль! У меня просто сердце разрывается…

– Он отправился на работу?

– Да… Но еще ему нужно заниматься похоронами… Ты знаешь сколько людей ему звонят, чтобы выразить свои соболезнования…

– Я подумала тут… Сначала мне казалось, что я не вовремя вас познакомила, а теперь думаю иначе. Сейчас именно тот момент, когда вы просто необходимы друг другу, и что у других на сближение ушло бы несколько месяцев, а у вас – всего несколько дней… Арина, ты, наверное, хочешь есть. Я так думаю, что там, у Лени, чувство голода было приглушено, да если бы ты и захотела есть, то все равно не смогла бы…

– Правда, мне кусок в горло не лез…

– Пойдем. Расслабься. У меня есть гренки, немного сырников… Ты любишь сырники?

Вместо ответа Арина снова расплакалась.

– Рита, как же хорошо, что я могу вот так прийти к тебе и поговорить…