Но мамы не было, была я. Обнимала, защищала, прикрывала. И когда также плакала, он прикрывал меня.
Я чувствую, как крепко меня вдруг стискивают его руки. Вжимаюсь виском в его живот, а по щекам текут слезы, сами по себе, никак мной не контролируемые.
Тогда я пообещала ему, что выкину это все из головы. Но не выкинула, искала информацию о Жильцове, словно и впрямь надеялась, что смогу до него добраться. А потом бросила. Потому что Мирон был прав: не стоит кидаться сразу в омут.
Лучше выждать. Постепенно жизнь приходила в норму, точнее, дни шли за днями, одинаковые, пустые, но страх уходил. Я привыкла к этим дням, смирилась, плыла по течению. Казалось, ничего уже не произойдет такого, что сможет выбить меня из колеи. Но вот оказалось, что может.
Утром Андрей уехал рано, я еще спала, даже не слышала, как он уходил. Весь день слонялась из угла в угол, убралась, приготовила поесть, не зная, чем еще себя занять. Бездействие выводило из себя. Когда появился Андрей около пяти вечера, я почти выпорхнула к нему навстречу.
— Новости есть? — задала вопрос, он только усмехнулся. Я спешно добавила: — Есть хочешь?
— Не откажусь.
— Сейчас погрею.
Пока он ел, я старалась делать вид, что никуда не тороплюсь, но никого этим не обманула.
— В общем, так, — заговорил Андрей, отставляя от себя тарелку и доставая телефон. — Полагаю, насчет боев мы были правы.
— Это жертвы? — выдохнула я.
— Да. Схимин Вадим Дмитриевич, двадцать четыре года, из соседнего города, отца нет, мать умерла от рака, жил с бабкой. Погиб в январе, предположительно в пьяной драке, тело было найдено недалеко от нашего города в лесочке у трассы. В марте погиб Кравцов Михаил Артемович, двадцать шесть лет, он из маленького поселка за триста километров, жил с матерью, в нашем городе работал посменно. В тот день уехал на смену, а нашли его через неделю. Диагноз тот же: избит до смерти. Предположительно, пал от рук наркоманов, которые в том районе обитают. С апрелем было сложнее, слишком мало данных, но, возможно, тот, кого мы ищем, Антонов Леонид Олегович, из пригорода. Двадцать шесть лет, родители запойные алкаши, проживал с ними, не работал, предпочитая шабашки, на которых можно легко поднять денег. После одной такой и скончался от побоев.
Андрей замолчал, я осмыслила услышанное.
— Они подбирали тех, кто был не прочь заработать? И при этом из социально неблагополучных семей?
— Скорее всего. Чтобы смерть парней расследовать было некому. Пьяная потасовка, и дело закрыто. Ментам это все тоже ни к чему, сама понимаешь.
— Особенно, если им приплачивают, — не удержалась я.
— Ты невысокого мнения о нашей власти.
Я только пожала плечами: глупо оправдываться, если так и есть.
— А последняя дата? — спросила его.
— Или никто не умер, или пока не нашли. По крайней мере, по сводкам подходящих людей нет.
— Выходит, бои проходят раз в месяц? Хотя между первыми датами два месяца.
— Кристина могла не найти того бойца.
— Как она вообще… — я даже представить не могла, как девушка могла добыть подобные данные.
— Думаю, поговорить с Захаровым не мешает. Полагаю, Кристина вполне могла выйти на клуб через него.
— Он вернулся?
— Еще нет.
— А что по жигулям?
— Пока глухо. Вблизи от дома машины не было в это время. Самое интересное, что деваться там особенно некуда. На ближайшей улице камера, там ювелирный магазин.
— Ее смотрели?
— Да, — кивнул Андрей, — и машины там нет.
— То есть он знал о камере, так?
— Выходит, так. Скорее всего, заезжал через дворы.
— Может, поспрашивать кого?
— Можно, конечно, но учитывая, что они встречались ночью… Кто там их увидит?
— Давай все-таки попробуем.
Андрей немного поглазел на меня.
— Ну хорошо, давай. Что предлагаешь?
— Съездим к полуночи туда? Вдруг круглосуточные магазины? Или еще что? Если они каждый день уезжали дворами, их могли заметить.
— Может, поручим это дело кому-нибудь?
Я вздохнула, спорить с Андреем, конечно, не могу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Может, этот кто-нибудь пока покатается по области, опросит родных погибших парней? — закинула-таки удочку, а Андрей вдруг рассмеялся. Искренне так, от души. Чем сумел сбить с толку. Я привыкла к нему расчетливому и холодному.
— Ладно, Даша, хочется тебе пошататься ночью, давай пошатаемся.
— Спасибо, — подняла на него глаза, мы встретились взглядами, немного помолчали, и я почувствовала, как в воздухе начинает разливаться приятное томление. В этом вопросе мы понимали, кажется, друг друга без слов.
— Иди ко мне, — сказал Андрей, вышло немного хрипло, я тяжело выдохнула, перебралась к нему на колени. Сама наклонилась, чтобы поцеловать, но натолкнулась на изучающий взгляд и замерла. Хотела спросить, что не так, облизала пересохшие губы, а Андрей вдруг провел большим пальцем по моему виску вниз к губам, от них к подбородку, я сглотнула.
— Красивая ты, Даш, — сказал мне, я ещё больше растерялась, не зная, как реагировать. — Красивая и несчастная.
Эти слова были как удар под дых, внутри неприятно вздрогнуло, прокатилась волна по телу, а в горле встал ком.
— Не улыбаешься никогда, — Андрей словно не замечал моего состояния, гладил мое лицо, следя за своими движениями. — Мне кажется, ты и не умеешь улыбаться.
Горечь начала разъедать глаза, я хотела слезть с него, но Андрей удержал, прижал к себе.
— Зачем ты это говоришь? — я посмотрела исподлобья, он сощурился.
— И прозвище у тебя подходящее очень: Ворона… Недоверчивая, готовая отбиваться от каждого слова… В стороне стоишь и ждешь нападения…
Мне стало не по себе. Странное было ощущение, словно человек тебя читает, как книгу. Конечно, я не удивилась тому, что он знает мое прозвище, справки ведь наводил. А вот остальное… Не уверена, что я готова была это обсуждать.
— Перестань, — это все, на что меня хватило. — Не надо этого всего.
— А что надо? — теперь он смотрел с любопытством. Словно я мышка подопытная: он мне слово, и реакцию записывает.
— Ничего не надо, — я отвернулась. — Секс — пожалуйста… О компромате, о смерти Кристины… А этого не надо.
— Все строго в рамках договора, — хмыкнул Андрей, а мне стало от этих слов больно. Я резко повернулась к нему.
— А ты расскажешь мне?
— О чем?
Я покачала головой, пожимая плечами.
— О той, которая не такая, как все?
Взгляд его стал жестче, но почти сразу Андрей усмехнулся и поднялся вместе со мной. От неожиданности я ойкнула, схватив его за плечи. Вскоре мы оказались на кровати, но в этот раз все было не так… Странно, плохо. И почему-то в голове сидела мысль: по договору.
Глава 19
Остаток вечера мы практически не говорили, если только по мелочам. Андрей сидел в комнате, я устроилась с книгой в кухне, хотя не прочитала даже десяти страниц. На душе от всех этих разговоров было неспокойно. Странно это — неприсуще Андрею вещи такие говорить. А может, просто у меня в голове образ создался, а на самом-то деле я ведь ничего не знаю об этом мужчине. Вообще ничего. Вспомнила его рассказ о семье, да уж, не густо.
К дому Кристины мы приехали в половине двенадцатого, на этот раз Андрей посчитал, что можно не прятаться, и мы ехали на его машине. Ближе к месту мне стало казаться, что Андрей прав, и затея на самом деле глупая, но раз уж приехали, пришлось идти. Машину мы оставили недалеко от въезда во двор, а сами зашли в него. Я посмотрела на окна, высчитала квартиру Мишиных: темно. По периметру двора горели тусклые желтые фонари, освещая куски пространства. Я застегнула молнию до конца, чувствуя, что зябну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну куда пойдем, мисс Марпл? — пошутил Андрей, я пожала плечами. Мы неспешно отправились по дворам, наши шаги гулко отдавались в тишине. В одном из дворов обнаружилась компания молодежи, но мы не стали к ним подходить: судя по громким голосам и запаху, все были пьяны.