Я не надеялась услышать об ее школьной успеваемости, темы о себе сестра игнорировала, но я ошиблась, настроение ее было говорливым и, запрокинув голову, она произнесла:
– Да, я училась отлично и была одной из лучших в школе, о чем свидетельствует золотая медаль. Медалистка-проститутка… Забавно, правда?
– Ты не училась в институте?
– Я поступила, но затем сдалась и перестала учиться. А могла быть преподавателем! Да, ерунда все это. Важно не кто ты по профессии, а чего ты хочешь на самом деле. У меня обычная жизнь среднестатистической женщины, покатившейся по наклонной. Я хотела спиться – так проще. Но этот сценарий мне не годится – не могу на второй день влить в себя алкоголь. Завтра насладишься моим поражением. Королева Марго будет блевать дальше, чем видит!
Сестра зарыдала. Было ощущение, что у нее снизился заряд батареи, и она держалась из последних сил.
– Если бы я могла вернуться назад, Скарлетт, в детство, и не допустить всего этого… Особенно ночных приключений в постели с нашим отцом!.. И еще я бы не позволила тебя отдать! Но не потому, что сжалилась бы – нет, я бы заставила тебя отведать дерьма, которое мы жевали с Жози много лет.
– Достаточно на сегодня откровений, Марга, поговорим завтра. Может быть, ты будешь добрее и захочешь вспомнить, что я для тебя не чужой человек! – произнесла я, устав от бесконечных доз яда. Мне хотелось сказать: «Не удивительно, что ты больна, Марга! Разве может организм выдержать такое количество злости?! Ты отравила себя своим же ядом! Чего же ты хочешь? Утянуть в свой мрачный мир еще кого-нибудь? Насладиться их падением? Отомстить им за то, что они не так несчастны, как ты?». Я закончила мысленный монолог и вслух произнесла:
– Может самое время поспать?
– Не скули! – произнесла она, бросив на диван пустую бутылочку и, зевая, побрела в спальню. Я долго сидела в зале и размышляла о том, какая у меня могла быть жизнь, останься я в России. Проституткой я бы, конечно, не стала, наверное, была бы несчастливой уставшей женщиной, живущей одним днем. Или покончила бы с собой, после насилия отца… я задремала, и мне снился сумбур из бессвязных и тревожных картинок. Они менялись с огромной скоростью. Словно это были снимки из нескольких фотоальбомов, они были перепутаны и связаны с разными периодами моей несовершенной жизни.
Вдруг я отчетливо услышала голос Маргариты:
– Прощай, Скарлетт, прости меня за все!
Я резко проснулась, за окном светало. На всякий случай я проверила, спит ли сестра. Она лежала неподвижно с открытыми глазами.
– Марга, – тихо позвала я, но она не ответила, потому что была мертва.
– Как же все неправильно… Мне обидно, слышишь, что мы не поговорили нормально, как сестры. Неужели и правда ты испытывала ненависть ко мне?
Что-то щелкнуло в ванной, я подскочила от неожиданности и не спеша направилась на звук. Там никого не было, на зеркале я увидела надпись: «Смотри сюда и представляй, что я рядом! Люблю!». Я зарыдала, точнее, завыла, словно волчица, оставшаяся без стаи.
– Моя бедная, моя несчастная сестра! Что ты видела в жизни хорошего? – причитала я. – Ты права: мои проблемы – ерунда по сравнению с тем, что вы пережили с Жозефиной. Что мне делать дальше, Марга? Я не знаю, что мне делать…
В отеле появилась полиция и медики. Врач подтвердил, что женщина в номере умерла естественной смертью. Каждый раз, глядя на меня, он вздрагивал из-за нашей похожести.
– Простите, не спал несколько ночей, мне все кажется, что вы – это ожившая она! – произнес он смущенно.
– Вы не могли бы кого-нибудь порекомендовать организовать похороны? Я не живу в России много лет и понятия не имею с чего начать.
– Я займусь всем, Айсу! Можешь, не переживать! – я увидела в дверях нашу сестру, она сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону, я бросилась к ней на шею и разрыдалась.
– Как ты узнала? – растеряно уточнила я, когда немного успокоилась.
– Она мне позвонила вчера вечером. Просила не оставлять тебя без присмотра, потому что ты слабее, чем кажешься на первый взгляд, – произнесла Жозефина, сетуя: – Я не успела! Мне так жаль! Часов в пять как заныло сердце – хоть на луну вой. Я Мишке говорю: плохо дело! Кто из сестер меня покидает! Словно кусочек сердца отвалился!
Мы снова зарыдали, вцепившись друг в друга, наша королева Марго примирила нас, и мы обе были ей за это безмерно благодарны.
– Я привезла твои деньги, – стыдливо произнесла Жози. – На них и похороним.
– Не надо, оставь их себе! Мы все сделаем, я не бедна, сестра, и не пожалею средств на то, чтобы проводить ее достойно! Просто не беспокойся об этом! Я безумно рада, что ты здесь!
Три дня пролетели молниеносно. Жози занималась всем, я только ходила за ней и расплачивалась за услуги, которые нельзя было назвать дешевыми. Я не сталкивалась с похоронными обрядами в Эмиратах и никогда не уточняла, сколько это стоит, но то, что в России на мертвых делали большие деньги, я убедилась на собственном опыте. Нам предлагали финляндские гробы и скидки на следующие похороны. Жозефина хохотала, когда слышала о выгодных предложениях, произнеся:
– А если мы умрем с тобой молодыми, то можно будет сэкономить на фото, взяв готовый портрет нашей Марги. Какая разница – мы же тройняшки!
– Какое у вас странное чувство юмора! – воскликнул человек, с запотевшими очками. Он постоянно дотрагивался до своей блестящей лысины и громко чихал.
– Это у вас странное восприятие действительности! – ворчала Жозефина. – Вы еще предложите закопать ее стоя, для экономии места и половину тела оставить над землей, чтобы не тратиться на памятник!
Эта кощунственная шутка развеселила меня так, что я не смогла сдержать хохот. Это был нервный и даже истеричный смех, но я ничего не могла с собой поделать.
Все было решено, обговорено и сделано. В назначенный день мы приехали в траурный зал, посреди которого стоял открытый гроб. Сестра была похожа на большую куклу в нарядной коробке.
– Зря ты свое платье на нее надела, – проворчала Жози, поправляя свой траурный наряд – мою черную абайю, эта каждодневная униформа возмущала ее. – Неужели вы в этом все время ходите? А спите вы в чем? В скафандрах?!
– Эта одежда для общественных мест – таковы правила, спокойно произнесла я. – Выбор одежды большой, мы ведь живем в двадцать первом веке. Но есть ограничения.
– Я чувствую себя монахиней. Или отцветшей старухой, а мне ведь еще тридцати нет! – она вздохнула и перевела взгляд на нашу спящую королеву. – Ты тоже об этом думаешь?