Читать интересную книгу Кукла - Александр Варго

Он набрал номер Аллы, но она не брала трубку. Серый позвонил через десять минут, то же самое. Мужчина сдвинул брови. Алла никогда не расставалась с мобильным телефоном, даже в ванну шла с ним. Может, она спит?

Он позвонил на городской номер, но в ответ, как и прежде, раздавались издевательско-нудные гудки. Это уже, как говорится, ни в какие ворота. «Пежо» теперь не быстро ехал, а низко летел.

Примчавшись домой, он вставил ключ в скважину, но открыть дверь не смог – она была заперта изнутри. Серый принялся ожесточенно жать на кнопку звонка, пока не заболел палец. Раздававшиеся внутри дома трели могли бы разбудить мертвого, но ему никто не открыл. Серый, изрыгая всевозможные ругательства, выбежал наружу. На первых этажах были установлены решетки, и он начал карабкаться на второй этаж по сточной трубе, скоро оказавшись на балконе. Дверь была прикрыта на ограничитель, и он сломал его ударом ноги, ворвавшись внутрь.

Первое, что он услышал, – звуки работающего телевизора. Затем – звон колокольчика и лишь после этого – тихий смех Лиды. Дочь сидела в гостиной, она смотрела телевизор и ела шоколадные конфеты. Кукла, смешно размахивая руками, сидела на коленях Лиды, ее платье, как и платье девочки, было все в пятнах растаявшего шоколада. По телевизору шел мультфильм «Ледниковый период», Лида его просто обожала.

– Что случилось?! – рявкнул Серый. Он боролся с искушением схватить дочь и надавать ей затрещин. – Лида, в чем дело?!! Почему дверь не открывали?! Почему телефон никто не брал? Где мама?

– Мама купается, – не глядя на него, сказала Лида, разворачивая липкими пальцами очередную конфету. Ее губы были коричневыми от шоколада, как у негра. – Она в ванне.

Кукла махнула своей игрушечной рукой с колокольчиком, словно подтверждала слова своей хозяйки. Серый бросил взгляд на игрушку, на скулах заиграли желваки:

– Лида, ты сама взяла ключ от куклы?

Лида холодно посмотрела на отца и ничего не сказала.

Серый, выругавшись про себя, вышел из комнаты. И тут же замер – ковер был заляпан чем-то темно-красным. Кровь. Точно, кровь, уж ее он ни с чем не спутает. Перед глазами все поплыло. Шатаясь, как пьяный, он заглянул в спальню. Аллы там не было, зато крови было больше всего, особенно у кровати. Из спальни дорожка вела к ванной. Сама ванная комната была заперта изнутри. Вне себя от ужаса, Серый навалился плечом на дверь. Дерево жалобно застонало.

– Алла!!! – закричал обезумевший от страха мужчина, нанося удар за ударом в дверь. Наконец там что-то хрустнуло, он влетел вместе с дверью внутрь.

Алла лежала на полу. Халат сбился, обнажая упругую грудь, такую красивую и соблазнительную, но здесь, в брызгах крови смотревшуюся так непривычно и страшно. Волосы слиплись, ухо перемазано кровью, в щеке дыра. И лихорадочный блеск в тускнеющих глазах. Серый осторожно приподнял голову жены, взгляд наткнулся на испачканный кровью карандаш. Грифеля не было.

– Аллочка, – прошептал он.

Женщина открыла глаза и облизнула губы.

– Кто?! Кто это сделал?!! – зашипел Серый, чувствуя, как тихая ярость поднимается откуда-то из самой глубины.

– Лида. Только… не бей ее… – прошептала Алла.

– Почему ты закрылась?!

– От нее… колола карандашами… извини, в глазах темно…

Она попыталась улыбнуться, но лицо ее исказила болезненная гримаса:

– Не давала… позвонить, вызвать «Скорую»… доползла сюда.

Но Серый и сам видел. Оставалось только надеяться, что карандаш проник не слишком глубоко и не задел мозг.

Он вынес Аллу и осторожно положил ее на кровать. Затем разыскал телефонную трубку и набрал чей-то номер.

– Нужна помощь, срочно, – хрипло сказал он. – Нет, не мне, Алле. У нее кровь из уха. Что?! Конечно, серьезно! Я бы не стал из-за какой-нибудь херни звонить. Нет, не могу, приезжай сам. Сережа, ты должен помочь. Ты помнишь, что должен мне?

Минуту он неподвижно стоял, с каменным лицом слушая голос в трубке, затем черты его лица разгладились:

– Вот и отлично. Я жду тебя.

Затем зашел в комнату, где так же безмятежно смотрела телевизор Лида. В глазах девочки застыло какое-то отупение, нижняя губа отвисла. Все конфеты были съедены, и теперь она облизывала фольгу. Теперь уже не только пальцы, но и руки девочки по локоть были в шоколаде. Кукла сидела у нее между ног и плотоядно ухмылялась.

– Иди сюда, – процедил Серый.

Ноль реакции. С таким же успехом можно было обратиться к телевизору. Серый подошел к дочери.

– Встань! – крикнул он.

– Отсоси, – ровно сказала девочка, смяла из фольги шарик и швырнула его на пол.

– ЧТО?!! – задыхаясь от гнева, заревел Серый.

Он дал ей пощечину, и голова девочки мотнулась в сторону. Лида засмеялась, верхняя губа ее поползла вверх, обнажая десны и маленькие острые зубы, будто бы она готовилась укусить.

Крепко сжав запястье дочери, Серый потащил ее к спальне. Дверь закрывалась на замок, потому что там у него находился сейф. Девочка не сопротивлялась, хотя у Серого руки чесались избить ее до полусмерти. Неужели это она сделала?! Боже, что с ней происходит?

Он швырнул ее на пол и молча запер дверь.

– Жди меня. А потом мы поговорим.

Он вернулся в комнату, закрыл балконную дверь, по дороге дал хорошего пинка кукле, испытав странное злорадство, когда та, недовольно звякнув колокольчиком, отлетела в угол. От удара ее платьице задралось, обнажая пластмассовые ноги и трусики.

Он подошел к Алле. Она снова впала в забытье.

Отсоси? Охренеть можно. И это ему сказала собственная дочь?

Через полчаса приехал Роман, и Серый к тому времени был готов убить его, таким долгим показалось ожидание. Сергей, ничего не спрашивая, внимательно осмотрел карандаш, потом надел очки, достал чемоданчик с инструментами. Закончив осмотр, он вколол женщине обезболивающее, после чего сказал, что Алле нужна срочная госпитализация.

– Ты сможешь договориться? – Серый стоял прямо перед ним и тяжело дышал, как побитая собака. – Заплачу сколько нужно.

– Не в деньгах дело, – пряча глаза, сказал Сергей. – Я не знаю, насколько глубокая рана, здесь нет подходящих условий. Как я понял, грифель все еще внутри. Возможно, потребуется операция, а для этого нужно соответствующее оборудование. Я договорюсь, но ты сам повезешь ее.

– О чем речь.

* * *

Никто привезли в отделение и сразу же обыскали. При себе у него были лишь словарь латыни и перочинный нож, которые незамедлительно изъяли, после чего его втолкнули в камеру.

Внутри стоял резкий запах немытых тел, мочи и дешевого табака, тусклая лампочка едва освещала середину душного помещения, оставляя углы в потемках. На липкой скамье в углу притулилась сгорбленная фигура. Завидев Никто, она приоткрыла глаза и закашлялась:

– Здорово, бродяга.

Никто молча кивнул и присел рядом. Он пребывал в олимпийском спокойствии и совершенно не волновался по поводу своего будущего. Одно он знал точно – обратно в дурку он не вернется.

Человек (хотя назвать человеком существо с землистым лицом и в загаженных лохмотьях можно было с большой натяжкой) снова зашелся в глубоком кашле и хрипло поинтересовался:

– Курить есть?

Никто помотал головой. Говорить не хотелось, а с этой человеческой пародией и подавно.

– А если я проверю? – настойчиво продолжало существо, приглаживая свои сальные вихры неопределенного цвета. – Покажь карманы, дед.

Никто смерил его оценивающим взглядом. Ему ничего не стоило свернуть шею этому смердящему козлу, но он понимал, что это будет лишнее в его ситуации. Достаточно того, что он здесь.

– Чего молчишь? – допытывалось существо. Оно пододвинулось ближе к Никто, и его окатило жуткой вонью.

– У меня ВИЧ, дед, – прошептало существо, дыша на Никто разлагающим мясом. – Я сейчас тебя укушу, и тебе п…ц. Ты слышишь меня, дед?

Никто протянул ему руку, закатав на ней рукав, и улыбнулся, показывая пальцем на вену. Глаза бродяги округлились:

– Ты что, того?

– Ага, – закивал Никто. – На всю башку, говнюк. Кусай давай.

Существо отшатнулось, изумленное от такой наглости:

– Ты… сраный дед! Я загрызу тебя!

– Грызи, – спокойно сказал Никто и сунул ему руку чуть ли не под нос. – Хоть всю отгрызи, говнюк.

– Псих, – сплюнул бродяга.

Минуту он молчал, мрачно поглядывая на Никто, затем спросил:

– Тебя за что сюда?

Никто повернул к нему лицо и сказал серьезно:

– Я убил мента. А после этого трахнул труп и съел.

Существо отодвинулось от Никто подальше, а Никто продолжал все тем же размеренным голосом:

– Знаешь что? У тебя есть семья?

Существо замотало головой.

– Родители, дети? Дом? Работа?

Снова мотание головой.

– Тогда зачем ты еще здесь? – удивился Никто. – В смысле, не здесь со мной, а на земле?

Существо молчало, озадаченное вопросом и напрягая все свои остатки умственных способностей, чтобы дать достойный ответ.

– Ты наверняка скоро выйдешь отсюда, – произнес Никто. – Менты не будут заниматься таким дерьмом. Найди веревку покрепче и повесься. Это самый лучший выход. Nec Deus intersit.[18] Я бы одолжил тебе ремень, но у меня его забрали.