— Мисс Бэрон?
— Да, — поколебавшись, ответила Эрика.
— Вам надо ехать в магазин «Курио», чтобы смотреть на статую. Вам надо ехать сегодня. И ехать одной. — С этими словами мальчик изчез в толпе.
— Подожди! — крикнула Эрика. Растолкав людей, она выскочила к Большой галерее и посмотрела вниз, но мальчик уже исчез в отверстии узкого восходящего коридора. Она вспомнила его слова, и сердце ее лихорадочно забилось. Магазин «Курио»! Уловка сработала. Она нашла изваяние!
Луксор, 12 часов
Лахиб Зайед почувствовал, как некая страшная сила приподнимает его и ставит на дрожащие от ужаса ноги Железная рука Евангелоса держала Лахиба за шиворот.
— Где она? — прорычал грек.
Стефанос Маркулис, как всегда одетый в рубашку с распахнутым воротничком, поставил на место небольшую бронзовую статуэтку и обернулся к ним.
— Лахиб, я не возьму в толк, почему, предупредив меня о том, что заходила Эрика Бэрон и спрашивала о статуе, ты не хочешь сказать нам, где она теперь?
Перепуганный Лахиб никак не мог разобраться, кто для него опаснее — Стефанос или Мухаммад. Однако, чувствуя, как все сильней сжимаются пальцы Евангелоса, он решил, что это наверняка Стефанос.
— Ладно, я все скажу.
— Отпусти его, Евангелос.
Грек ослабил хватку настолько резко, что Лахиб чуть не упал.
— Итак… — проговорил Стефанос.
— Я не знаю, где она сейчас, но где остановилась — мне известно. Она сияла номер в отеле «Уинтер Пэдэс». Правда, скоро о ней должны позаботиться. Мы уже все приготовили.
— Я хотел бы позаботиться о ней сам, — сказал Стефанос. — Мне так будет спокойнее.
Стефанос махнул своему помощнику, и оба грека вышли из магазина. Лахиб не двинулся с места до тех пор, пока они не исчезли из виду.
— Похоже, в Луксоре будет большая заварушка, — сказал он своему сыну. — Бери мать и сестру, и тотчас отправляйтесь в Асуан. Как только появится американка, я передам ей записку и сразу поеду за вами вслед. А вы собирайтесь немедленно.
Стефанос Маркулис, велев Евангелосу подождать у входа в гостиницу, направился к регистрационной стойке.
— Эрика Бэрон остановилась в вашем отеле? — спросил он у улыбчивого клерка-нубийца.
Клерк открыл какую-то книгу, скользнул по странице черным пальцем я радостно произнес:
— Так точно, сэр.
— Славно. Я хотел бы оставить для нее записку. У вас бумага и карандаш найдутся?
— Разумеется, сэр, — Клерк протянул Стефаносу бланк гостиницы и шариковую ручку.
Стефанос сделал вид, что пишет послание, а вместо этого начертил бессмысленные каракули, запечатал бумагу в конверт и вручил его клерку. Тот положил конверт на полочку с номером 318. Поблагодарив его, Стефанос подошел к Евангелосу, и оба направились вверх по лестнице к 318-му. Дверь была заперта, и Стефанос приказал помощнику разобраться с замком. Старые викторианские запоры для такого мастера, как Евангелос, не составляли никакого труда, и греки вскорости оказались в номере. Стефанос оглядел комнату.
— Ладно, давай-ка тут все осмотрим, — сказал он. — А потом дождемся красавицу.
— Мне ее сразу убить? — спросил Евангелос.
— Нет, сначала мы с ней поговорим. Только, чур, первым разговаривать буду я.
Евангелос заржал и распахнул дверцы шкафа. Перед ним аккуратными стопками лежало шелковое белье Эрики.
Каир, 14 часов 30 минут
— Ты уверена? — недоверчиво переспросил Ивон. Рауль даже перестал рассматривать картинки в журнале.
— Почти на сто процентов, — ответила Эрика, наслаждаясь его изумлением. После встречи с мальчиком она решила повидать Ивона. Ведь он также интересовался статуей и вдобавок мог быстро доставить ее в Луксор.
— В это очень трудно поверить, — продолжил Ивон. — Откуда ты знаешь, что они хотят показать тебе именно Сети?
— Но я говорила с ними как раз о нем.
— Ты невозможна! Я сбился с ног, чтобы отыскать эту статую, а ты находишь ее, как позабытый в трамвае зонтик.
— Скажем, я ее пока не видела, — отозвалась Эрика — Поэтому должна сегодня явиться в магазин «Курио». И непременно одна.
— Мы можем вылететь в течение часа, — Ивон снял телефонную трубку. Надо сказать, что слегка настораживал тот факт, что статуя вернулась в Луксор.
— Знаешь, я всю ночь провела в поезде. Ужас как хочется в душ. Не возражаешь? — Эрика подхватила сумку и прошла в ванную комнату.
Ивон прислушался к шуму воды в ванной и повернулся к Раулю.
— Может быть, это тот самый случай, на который мы так надеялись. Однако надо соблюдать дьявольскую осторожность. Настало время, когда мы должны полностью положиться на Халифу, Свяжись с ним и передай, что мы прибываем где-то в шесть тридцать. Скажи ему, что Эрика встречается сегодня ночью с людьми, которых мы ищем. Также скажи, что осложнения будут в любом случае, поэтому пусть приготовится получше. И передай еще, что, если девушку убьют, он больше нам не понадобится.
Маленький самолетик слегка завалился на правое крыло и заскользил вниз, по широкому кругу облетая нильскую долину в пяти милях от Луксора.
Вскоре он уже бежал но бетонной дорожке, выруливая на стоянку.
— Ну что же, обсудим все еще раз. — Ивон повернулся к Эрике. Лицо его было настолько серьезным, что она заволновалась, чувствуя, как нервная дрожь пробегает по всему телу.
— Как только мы выйдем в город, — продолжал Ивон, — ты возьмешь такси и прямиком отправишься в магазин «Курио». Мы с Раулем будем ждать в отеле «Нью Уинтер Пэлэс». Впрочем, я уверен, что статуи в магазине не будет.
— Что ты хочешь этим сказать? — Эрика удивленно посмотрела на него.
— Держать ее в магазине слишком опасно. Нет, статуя будет где-нибудь в другом месте, и они тебя туда отведут.
— Однако Абдула Хамди держал статую у себя в магазине, — возразила Эрика.
— Это случайность. На этот раз они непременно поведут тебя в другое место. Постарайся запомнить его. После того как тебе покажут изваяние, начни торговаться. В противном случае они что-то заподозрят. Но помни: я согласен платить лишь при условии, что получу товар за пределами Египта.
— Скажем, через цюрихский Кредитный банк, — напряженно улыбнулась Эрика.
— Откуда ты знаешь? — удивился Ивон.
— А откуда, по-твоему, я узнала, что надо зайти в магазин «Курио»?
— Ну, и откуда?
— Не скажу. По крайней мере не сейчас.
— Эрика, это не игрушки.
— Я в курсе, — запальчиво ответила она. Ивон пугал ее все больше и больше. — Потому и не скажу, что не игрушки.