По узкому гребню вала шла хорошо заметная тропа, протоптанная волками и оленями. Вал, протянувшийся на всю длину долины, был настолько правильной формы, что удивлённый Джейми даже предположил, не насыпь ли это заброшенного шоссе.
— Скорее похоже на русло реки, перевёрнутое вверх тормашками, — сказал Эуэсин. Его предположение более соответствовало истине.
Песчаный вал представлял собой эскер, — а эскеры принадлежат к числу самых любопытных образований на земле. Они были созданы огромными ледниками, которые некогда покрывали тундровые равнины сплошным слоем льда толщиной в несколько тысяч футов.
Когда наконец ледники начали таять, по их поверхности потекли реки. Понемногу эти реки промывали лёд настолько, что оказывались бегущими по гигантским туннелям в теле ледника. Часто на их пути встречались скопления гравия и песка, которые ледник подхватывал при своём движении, и спустя некоторое время такие реки начинали образовывать русла внутри ледникового покрова.
Ещё через несколько тысячелетий ледники исчезли.
Вместе с ними исчезли и ледниковые реки, но русла рек из гальки и песка, образовавшиеся внутри ледников, сохранились. Таявший лёд опрокидывал их на твёрдые породы в основании ледяных щитов, так что русла рек оказывались перевёрнутыми вверх тормашками, — именно так, как предположил Эуэсин.
В наше время такие валы пересекают холмы, долины, равнины и озёра — без всякой связи с современными очертаниями и наклоном рельефа. Некоторые эскеры протянулись на сотни миль и могут даже пересекать горные хребты. Они совершенно так же, как Великая китайская стена, извиваются вверх и вниз по горам. В некоторых местах эскеры шагают через крупные озёра и получаются естественные дамбы. На полярных равнинах они представляют собой созданные природой отличные дороги.
Эуэсин и Джейми использовали свой эскер именно как дорогу, ибо с его ровного горизонтального гребня они могли видеть долину и по нему легко шагалось. Мальчики прошли этим путём до западного конца долины, где песчаная гряда полезла по крутым каменистым склонам вверх на холмы. Тогда друзья повернули назад и ещё до сумерек достигли восточного края долины. Здесь эскер покинул пределы зелёной долины, круто скользнув по расселине вниз. Мальчики пошли дальше и через две мили внезапно вышли по лощине в широкую и голую долину реки Замёрзшего Озера! Ниже их, в нескольких милях южнее, смутно угадывалась линия «оленьей ограды» и удалось даже обнаружить крохотную точку — их каменное иглу.
То была ещё одна, на этот раз последняя, удача этого очень счастливого дня.
Если бы им пришлось перетаскивать припасы вверх по каменистым холмам, спускаясь затем в свою укромную долину, им предстоял бы каторжный труд.
А теперь они открыли готовую ровную дорогу, удобную для транспортировки в обоих направлениях.
Солнце садилось, а друзья стояли, не в силах оторвать взгляда от раскинувшейся внизу равнины.
— Мой народ сказал бы, что бог Маниту покровительствует нам, — произнёс Эуэсин тихо.
Это был торжественный момент, но длился он недолго.
Раздавшийся сзади усталый вздох заставил мальчиков обернуться.
По эскеру грустно ковылял пропавший оленёнок. Его гладкий мех был взъерошен, и малыш выглядел так, как будто он провёл всё послеполуденное время в непрерывной футбольной свалке. Он кротко подошёл к мальчикам, ткнулся мордочкой в руку Джейми и с шумом плюхнулся у его ног.
— Я должен был бы предположить такое, — усмехнулся Эуэсин.
— Что должен был бы предположить? — встрепенулся Джейми.
— Да о тех оленях-самцах, — ответил Эуэсин. — С приближением брачного сезона старики становятся негодяями: они не позволяют молодым оленям приближаться к ним. Может быть, нашего приятеля гоняли по всей долине!
— Послушай, мне кажется, что, раз сейчас в этой стране остались только самцы карибу, юнец с нами будет всю зиму, — сказал Джейми. — Надо дать ему имя. Мне надоело звать его «Эй ты».
— Как насчёт «Отанак»? — предложил Эуэсин. — Это значит «отставший» — тот, кто отстал от своих.
— Подходит, — сказал Джейми. — Шагай, Отанак. Ужинать будем только дома. Придётся потерпеть.
В тот вечер друзья размечтались: их главный лагерь будет в укромной долине. Там можно построить уютную хижину, и у них будет неограниченный запас дров.
Но еще предстояло преодолеть много серьёзных проблем.
Нерешённым был и вопрос о пище. Обнаруженное в Укромной Долине стадо самцов карибу обеспечило бы их мясной пищей, если бы олени пробыли там всю зиму. Помимо продовольствия, мальчикам для зимней одежды безотлагательно требовались шкуры высокого качества. Кроме того (это, пожалуй, ещё важнее), чтобы продержаться целую зиму, они должны были располагать намного большими запасами жира. Значит, необходимо задержаться в Лагере Каменного Иглу, как теперь его называли мальчики, до подхода оленей-самцов.
Джейми вёл счёт дням, делая крошечные зарубки по краю свинцовой пластинки из могилы викинга. Теперь он подсчитал эти зарубки.
— Сегодня примерно пятнадцатое сентября, — сказал он, — а это значит, даже если нам очень повезёт, зима наступит не позднее чем через неделю. Может быть, самцы карибу уже прошли на юг каким-нибудь другим путём?
— Не думаю, — успокоил его Эуэсин. — Самцы не начинают перекочёвку, пока не выпадает первый глубокий снег. Потом они пойдут быстро, а когда появятся, мы тоже должны будем действовать без промедлений.
На следующее утро земля оказалась покрытой двухдюймовым слоем свежевыпавшего снега. Эуэсин поднялся на ближайший холм, стремясь хорошенько рассмотреть долину в северном направлении.
Очень долго на белом пространстве долины он не замечал ничего живого. Затем зоркие глаза мальчика-индейца различили в бледном северном небе какое-то едва уловимое движение. Он всматривался до тех пор, пока догадка не перешла в уверенность.
— Вороны! — прошептал он наконец. — Приближаются чёрные братья оленей.
Он напрягал зрение до боли в глазах и наконец за свои старания получил вознаграждение. На много миль севернее он увидел нечто напомнившее дрожание знойного воздуха в августовский день. Сомнения быть не могло: у горизонта белый снег речной долины исчез и стало казаться, что движется сама земля; большая масса оленей волной лилась по долине на юг, медленно, но непреодолимо, словно поток лавы, вытекающий из кратера вулкана.
Эуэсин поспешил в лагерь.
— Час, от силы два — и они окажутся здесь! — крикнул он, задыхаясь от быстрого бега. — Поторапливайся!
Друзья загасили костёр и разбросали комки тлеющего мха. Все вещи, валявшиеся у костра, убрали в каменное иглу. После этого, не задерживаясь ни на секунду, побежали к проходу в «оленьей ограде».