Лукас признавался, что захотел — возжелал! — Фриско с того самого момента, как только увидел ее в кабинете отца. Стоило ей лишь повернуться в сторону двери, окинуть его пронизывающим, испепеляющим взглядом, как в ту же самую секунду Лукас возжелал ее. Казалось, взгляд ее прямиком угодил в его самое уязвимое место.
Кто мог объяснить, почему так случилось? На подобного рода вопросы знают ответ лишь законченные идиоты…
Впрочем, как бы там ни было, а захотеть женщину — это одно, а согласиться на легализацию отношений ради того, чтобы удовлетворить свой низменный зуд, — это совершенно иное.
Вплотную приблизившись к сорока, Лукас столько раз в своей жизни хотел разных женщин, — но никогда еще прежде желание его не достигало такой остроты. Можно было даже сказать, что он желал Фриско Бэй необыкновенно.
Уже одно ее имя возбуждало интерес. Ей-богу… Фриско Бэй. Непонятно отчего, но Лукасу это имя чрезвычайно понравилось. Мало того, что имя шло ей, оно добавляло девушке прелести и шарма.
Также непонятно, отчего Лукас был уверен, что и сама Фриско непременно подойдет ему.
Все это вместе взятое и могло служить некоторым объяснением того факта, что Лукас практически без малейших колебаний согласился принять ее предложение.
Женитьба из соображений удобства? Всю ночь он задавал себе этот вопрос. Правильно ли он поступает?..
Рассовав бумажник, мелочь и ключи по раз и навсегда отведенным для каждой вещи карманам, Лукас направился к двери. Он был измучен своими собственными мыслями. Однако теперь отступать поздно.
Что ж, он сделал свое предложение, Фриско в свою очередь сделала свое: сделка, можно сказать, состоялась и даже была обмыта шампанским, хотя целесообразнее было бы скрепить договор поцелуем. Да, он предпочел бы именно поцелуй. Впрочем, существа дела это не меняло. Теперь следовало выполнить все условия их договора. Или прямо сейчас пойти на попятную.
Правда, Лукас никогда не шел на попятную.
Когда он закрывал за собой дверь номера, в его мозгу зародилась робкая, но вполне обнадеживающая мысль.
А ну как Гарольд захочет поразить и свою дочь, и потенциального зятя? А ну как откажется?
Лукас страстно захотел, чтобы именно так все и произошло. Однако плоть Лукаса Маканны желала совершенно иного.
Что ни говори, а очень уж он хотел эту Фриско Бэй.
— Скажи мне, ты сама абсолютно уверена, что хочешь выйти за него? Хочешь, детка?
При слове «детка» она, как случалось в детстве, почувствовала себя крошечной и зависимой. Виду, однако, не подала и сумела спокойным, хорошо модулированным голосом соврать:
— Да, папа, я вполне уверена.
Наступило короткое молчание, в продолжение которого она ухватила насмешливое выражение на лице Маканны, который вслед за ее отцом беззвучно, одними губами, повторил слово «детка».
Она отвела взгляд. Что, впрочем, не было вовсе уж легким делом. Потому как Маканна выглядел таким привлекательным, что глаз от него было невозможно оторвать. Она ведь специально надела это эффектное платье, чтобы поразить его. Это, кажется, удалось. Однако вид Лукаса прямо-таки ошеломлял.
Господи, как это не похоже на нее — обыкновенно она не смотрела на то, как выглядят мужчины, можно даже сказать, что вообще их не замечала. Ну разве что когда в одежде было что-то эпатирующее или если костюм отличался особенной стильностью. Маканна был сейчас в черном пиджаке и белой рубашке. Каждый день тысячи бизнесменов, которых доводилось встречать Фриско, были одеты так же, однако именно на нем все это выглядело потрясающе эффектно.
Странно все это, очень странно…
— Что ж, в таком случае я готов согласиться, Лукас, — в голосе Гарольда слышалось облегчение, перемешанное, впрочем, с известной толикой недоумения и вопросительности.
Фриско была смущена. Ее смущало как поведение отца, так и свое собственное. Ну, отца можно понять, ибо он во что бы то ни стало хотел уйти от ответственности за содеянное. За отца было неловко — столь откровенны и незамысловаты были его чувства. Но и за себя ей было стыдно. Она мрачно смотрела, как отец подошел и пожал протянутую руку Маканны.
— Что ж, добро пожаловать в компанию, — воскликнул он. — Равно как и в нашу семью. — Он торжествующе взглянул на дочь, как если бы в данной ситуации вся заслуга принадлежала именно ей. — И могу вас также уверить, что моя супруга будет в восторге. — Он рассмеялся, хотя смех и отдавал некоторой деланностью. — Гертруда, знаете ли, давно мечтала о том, чтобы наша дочь занялась семейным бизнесом, чтобы завела свою семью. Это у нее навязчивая идея едва ли не с тех самых пор, как Фриско окончила колледж.
Фриско слушала вполуха. Внимание ее было рассеянно, ей было неуютно, какой-то болезненный жар временами охватывал ее. Она чувствовала себя агнцем для заклания, и нельзя сказать, что подобное амплуа было Фриско по душе. Или, может, не агнцем, но козлом отпущения?! Простофилей? Или остолопом?
Последняя фраза отца отпечаталась в ее сознании.
— Постой-ка, постой, нельзя же матери так вот все взять и выложить прямо сейчас.
Маканна подозрительно глянул в ее сторону.
— Да, но ведь ты пойми, Фриско, — парировал Гарольд, — не можешь же ты выйти замуж, не сообщив заранее об этом собственной матери?
— Да, это понятно, — в голосе Фриско слышалось недовольство, даже некоторая резкость, однако сейчас ей было решительно все равно. — Я лишь хочу сказать, что нельзя пригласить ее сюда и так вот, с бухты-барахты, все выложить. Маму кондрашка хватит, ей-богу, — попыталась она объяснить. — Мама отлично знает, что я познакомилась с мистером… с Лукасом в прошлую пятницу, — она сделала гримаску. — Я, конечно, понимаю, что мама наша — законченный романтик, но даже она едва ли сможет поверить в то, что мы этак вот взяли — да и влюбились друг в друга с первого же взгляда.
Гарольд прикусил нижнюю губу и, несколько поразмыслив, утвердительно кивнул.
— Да, ты права. — Он нахмурился и озадачил дочь вопросом: — Ну так и что же ты можешь в этой ситуации предложить?
— Видишь ли… — начала она, лихорадочно думая, каким образом можно максимально отдалить день признания. Она согласна была открыться матери никак не ранее возвращения из отпуска. — Мы могли бы…
— Могли бы начать с того, чтобы пригласить меня на ужин, — мягко предложил Маканна, явно желая подыграть Фриско. — Таким образом я и Фриско уже как бы обозначили наше расположение друг к другу.
— Превосходная мысль, — сказал Гарольд. Не раздумывая, он подошел к столу, поднял телефонную трубку. — Я прямо сейчас позвоню ей, и мы все спланируем.
— Планировщики, тоже мне… — едва слышно произнесла Фриско, полагая, что реплика ее останется неуслышанной. В этом она явно ошиблась.