еще один рунический камень. Камешек на земле слегка задрожал, и это был хороший знак. Балдур улыбнулся, и в тот же момент покарал себя за это. Он знал, что секунда расслабления, секунда счастья или радости во время боя, может стоить оторванной конечности или даже чей-то жизни. Негласное правило не заставило себя долго ждать.
Мира закричала от боли, когда один из волколаков кончиками своих когтей полосонул её по спине, раздирая кожу. Она, ощущая пронзительную боль, и сковывание во всем теле сумела взмахнуть наотмашь своим оружием, что переливался огнем и молнией. В тот же момент рядом оказалась Дэйна, выкрикивая боевой клич. Она ударила сжатой в ядро пятерней, прямиком в челюсть зверю. От такого сокрушительного удара волколак заскулил в ответ, а из его рта вылетело несколько клыков. Он, чавкая деснами вперемешку с собственной кровью, оступился на секунду, и тут же почувствовал невыносимое жжение от огненного удара Ярика.
Волколаки, полностью забыв об иглопузах, переключились на отряд стервятника. Еще минуту назад охотник, что гордо возвышался над своей жертвой, теперь опустился вниз по пищевой цепочке, превращаясь в жертву разъяренных хищников.
Дэйна, убедившись, что Мира, хоть и скрепя зубами, поднимается, а Ярик контролирует ситуацию, подбежала к тому маленькому проходу, где Балдур с Сырником пытались сдержать напор остальной стаи. Со стороны казалось, что человек вместо сражения, просто пытается выжить, танцуя меж когтей и клыков. Возможно это так и было. Балдур всё еще делал ставку на свой символ на земле, и пытался его закончить, однако с другой стороны, четверо кровожадных зверей посчитали иначе.
Удар. Рёв. Свист над головой. Балдур не мог вечно избегать ударов, и в момент, который не заставил себя ждать, он почувствовал тянущую боль в боку, и в голове загудело. Он оказался на земле, недалеко от символа. В глазах поплыло, и мужчина понял, что этот момент всё же настал. Со лба хлынула теплая кровь, а ребра настолько сжали его легкие, что на мгновение, он забыл как дышать. Первым делом Балдур не схватился за оружие, не попытался отползти в сторону или закрыться. Первым делом он нащупал на плече Сырника, который все еще дышал. Мужчина облегченно выдохнул и утер кровь, что предательски лезла в глаза, со лба левой ладонью и вновь метнул кляксу.
Искра и отвратительный скрежет вырвались из-под когтей хищника, когда Дэйна выставила перед собой щит. Она, пользуясь моментом, крепко стоя на ногах, согнулась в коленях и ударила. Клинок молнией скользнул, однако его длины и расстояния хватило лишь на треть. Зверь взвыл от боли и широко махнул когтистой лапой. Дэйна мгновенно пригнулась, закрывая голову и верхнюю часть туловища щитом, и затем ответила тем же. Кровь хлынула из раны на стопе, а затем показались порванные сухожилия и мышцы. Волколак сменил вой на пропитанный болью скулеж и попытался отпрыгнуть назад, как тут же потерял равновесие и оказался на четвереньках.
Женщина убрала клинок в ножны, что находились на внутренней стороне щита, и после замахнулась открытой ладонью. Воздух вокруг её руки сжался и начал заходится паром как лед на солнце. Легкий иней моментально твердел, превращаясь в узорчатые ледяные фигуры, что покрывали её руку.
Уроженка дальних мест показала свой леденящий душу оскал, а изо рта вырвалась морозная дымка. Она была готова добить нападавшего, но заметила, что со стороны на неё несется еще один волколак. Не останавливая заклинание, Дэйна крепко сжала щит, и ударила им о колено, от чего на его поверхности появились ледяные иглы.
Зверь тут же сменил траекторию, подозревая, чем окончится лобовая атака, но и это не смутило Дэйну. Она, как и планировала, ударила открытой ладонью по окровавленной конечности волколака, и та, резко дернувшись, онемела. На лице нападавшего появилась улыбка облегчения боли, но, когда тот попытался вскочить на лапы, тут же осекся. Он чувствовал, как онемение перерастает в полный паралич и постепенно начинает подниматься всё выше и выше. Зверь бился в агонии паники и ярости в не существовавшей клетке, примеряя оковы, которыми его одарила Дэйна.
Второй, намотав полукруг зарычал и бросился на неё с другой стороны, которая, как он думал, была полностью открыта. Дэйна заметила, но вместо этого вновь выхватила свой меч, и позволив себе легкую улыбку на лице, повернулась и побежала к Балдуру.
Зверь принял это за слабость и побег, лишь через мгновение он пожалел о своем решении, когда казалось из неоткуда перед его глазами пронеслась искра, а чуткий нос унюхал запах озона. Он попытался резко остановиться, от чего его лапы зарывались в землю, а сам он выполнил не совсем удачный поворот, перебирая конечностями, чтобы сдержать равновесие.
Мира жаждала мести. Её глаза были наполнены гневом за столь позорное ранение, которое она позволила себе нанести. Ей было абсолютно неважно кем станет объект её пылающей ярости, тот ли что ранил или его соплеменник.
Удар, несмотря на состояние женщины, оказался точным и сильным. Она метила в шею, и в идеальном сценарии развития событий, что она уже успела прокрутить у себя в голове, хотела убить волколака в два удара. Первый, мощный, размашистый с идеальным рычагом должен был осадить мохнатого хищника и пригвоздить его тело к земле, второй же, точный и острый, оборвать жизнь.
Она была готова, её сердце пылало, однако зверь оказался быстрей чем она ожидала. Он сумел изменить направление, сбавляя свою скорость, и при этом остаться на всех четверых. Человекоподобный волк смотрел в глаза девушки и не боялся. Он клацнул челюстью и прыгнул навстречу.
Любой сборщик или завсегдатай лесных походов знал, что бросаться на волколака в открытую, ровно самоубийству. Животные отличались непревзойденной скоростью, силой, реакцией, не говоря уж о нюхе и целом арсенале природного вооружения. Это знала и Мира, но вот она и вот он. Широко замахнувшись обоюдоострой глефой, вокруг которой танцевали искры, женщина бесстрашно замерла в прыжке на разъяренного зверя-убийцу.
До столкновения оставались мгновения, и зверь предвкушал мягкий и теплый вкус плоти меридинки. В своем сознании он представлял как по его пасти будет течь кровь полисовской жертвы. Как он будет раскусывать кости и перегрызать сухожилия, наслаждаясь заслуженным плодом своей охоты и очередным трофеем. Его зрачки расширились, а сам приготовился для единственного и последнего удара в шею, однако Миры была с ним не согласна.
Пропасть, которая разделяла обоих, заметно нагревалась, это же почувствовал и зверь. Мира кровожадно улыбнулась, когда перед ней оказался шарообразный сгусток огня. Всё, что ей оставалось сделать: это лишь перенаправить его в