— Да тут старики и дети, — буркнул я, подойдя к Командиру. Мы хмуро рассматривали стариков и жмущихся к ним малышей. Девка, уже облегченно плакала на груди у той, которой я приказал собрать народ.
— Сам вижу, — так же хмуро ответил он.
— Я не палач их убивать, одно дело, когда они на твоих глазах свои преступления творят, другое вот так, — продолжая хмуриться, продолжил я. Андрей, оббежав и проверив постройки, подошёл к нашему «коню», тоже рассматривая местных.
— Уезжаем. Чтобы не дать им шансов мы должны преодолеть как можно большее расстояние.
— Идея хорошая, только горючего осталось еще километров на пятьдесят. Это я и про запасные канистры.
— Остановим кого-нибудь. Сам же говорил что мы местные гаишники, — отмахнулся Командир.
— Куда едем?
Достав карту, полковник ткнул пальцем, накидав примерный маршрут движения.
— Как стемнеет, мы тут уже должны быть. Вот этот город придётся объехать.
— Хорошо.
— По машинам! — рявкнул полковник.
Заняв свои места, мы двинулись дальше.
Через полчаса, пропетляв по лабиринту проселочных дорог, мы выехали на шоссе. Хот я бы не назвал это пыльное без покрытия недоразумение, шоссе, но в карте оно было обозначено именно так. Через час езды по ней мы с ног до головы были покрыты толстым слоем пыли, именно сейчас я оценил прелесть очков. Машины попадались не часто, за час всего двенадцать грузовиков, причем три из них были советского производства, одиннадцать легковушек, да три автобуса. Гужевой я не считал.
Почувствовав, что меня ткнули в спину, прижался к обочине и остановился.
Мотор тихо тарахтел на малых оборотах позволяя общаться.
— Что?
— Командир по рации передал, нужно остановится. У них горючка на исходе.
— Вес большой расход увеличился, — ответил я, заглушив машину. Мы разминали ноги, пока Даль с Толиком заправляли остатками горючего мотоциклы.
— У тебя как? — спросил подошедший полковник.
— Полбака, до места хватит… Машина пылит, может, сыграем гаишников? Вроде никого нет.
Достав бинокль из чехла на поясе, полковник стал рассматривать клубы пыли и мелькавшую впереди кабину грузовика.
— Непонятная какая-то машина. Кабина квадратная. На, посмотри, — протянул мне бинокль дядька.
— Зис-шесть. Четырехтонник шестиколесный. Наша бывшая машина, довоенная. У нас в полку такая же была, для боеприпасов. Одно крыло круглое другое угловатое. У нее даже прозвище было «Квазимодо».
— Внимание! Изображаем патруль фельджандамерии, останавливаем грузовик и в случае если возможен захват, действуем! Малой! Стой рядом, будешь водителю зубы заговаривать, пока мы досмотр производим
— Есть, — ответил Степка.
Казанцев, не залезая в люльку, направил ствол пулемета на приближавшуюся машину.
Махнув рукой, полковник приказал остановиться, отойдя немного назад. Переговоры он оставил Степану, обыск нам, а сам нас курировал и в случае возможного успеха давал отмашку на захват.
Мы дождались, когда немного усядется поднятая пыль, и окружили машину. Водительская дверь была открыта. Мне у заднего борта было видно ногу в сапоге на ступеньке и форменные штаны. Степка стоял рядом и, держа в руках удостоверение, внимательно изучал путевой лист, отмахиваясь от что-то горячо говорившего водителя.
Из кузова доносились странные и немного знакомые хрипы и хлюпы. Машина была с закрытым кузовом, откинув завязки, взял брезент и под прикрытием Андрея, заглянул в кузов.
Выглянув из-за борта, показал полковнику знак, что все чисто. Почти сразу раздался звук одиночного выстрела и шум падения тела на землю.
— Блин, кровью забрызгало, — услышал я ворчание Степки.
— Соловей, что в кузове?
— Свиньи, — ответил я, криво усмехнувшись.
— В путевом листе тоже так написано, — подтвердил наш переводчик, оттирая форму.
— Крепыш справишься с машиной?
— Так точно, — ответил лейтенант.
— Садись за руль, едешь за нами. Водителя в кузов.
Мы сообща кинули тело убитого немца в кузов, он почему-то ехал без сопровождения, один, и стали готовиться к отъезду.
Казанцев с хрустом и скрежетом коробки развернул грузовик и мы попылили дальше. Заметив удобный съезд на проселочную дорогу, притормозил и осторожно повернул. Остальные следовали за нами.
Стукнув меня по плечу, Андрей показал на нечто правее нашего движения. Убавив и так маленькую скорость, тихонько по густой и достаточно высокой траве направился туда. Острый глаза Андрея не подвел, там был овраг, причем с водой. Оставив мотоцикл на самом краю. Я опустил очки и поставил мотоцикл на подножку. Андрей уже успел отойти в сторону и знаками показывал как остальным лучше встать.
Повесив каску на руль, я подошел к краю обрыва, снимая на ходу перчатки. У самой воды, уйдя в мягкую землю почти по верхние гусеницы, стоял танк. Та самая знаменитая «тридцатьчетверка» с ее странной башней.
Когда рев моторов стих, я махнул рукой Толе, подзывая.
— Что? — подходя, спросил он, теребя слежавшуюся под каской чёлку.
— Вон твоя «тридцатьчетверка».
— Да ну?! — удивился он, подскакивая к краю обрыва.
— Остановимся тут на ужин. Крепыш займись, — скомандовал полковник.
К моему удивлению интерес к танку проявили не только молодежь, но и старшие товарищи.
Люки были закрыты и попасть внутрь, не представлялось возможным.
— Ржавчина появилась, давно стоит. Немцы техникой не разбрасываются, может, не заметили? Овраг с дороги не заметен, посадочных полей тут нет, — сообщил Андрей, свои наблюдения.
— С сорок первого, старый танк, — кивнул я.
— Видите следы? Боком сполз, может водитель не заметил обрыва, или еще что? Странно, что он не кувыркнулся при такой круче, — заинтересованно спросил Толя.
— Пулемета стрелка-радиста нет, — показал в пустой проем, Шатун.
Закончив с осмотром, я полез наверх нужно слить из бака грузовика горючее в канистры, командиры совещались у карты, а Толик закопался в инструментах, он решил попробовать открыть люки.
Когда через пробитую дыру в баке стекли последние капли бензина, от танка раздался радостный вопль:
— Открыл!
Аккуратно закрыв канистру, я не торопясь последовал за остальными. Общий люк на башне был открыт, как раз когда я заглянул вниз, со скрипом распахнулся и люк мехвода. Из верхнего показался Толя, и стал рассказывать, что видел внутри:
— Экипажа нет. Замок и прицелы на месте. Снарядов почти нет, всего семь штук. В башне курсовой пулемет при патронах.
Пока мы готовили ужин, наделав бутербродов, и повесив над костерком котелок для чая, Толя гремя железками, все возился с бронетехникой, видимо истинная душа танкиста не давала бросить ее просто так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});