— Вы не могли видеть это тату.
— Почему?
— Оно у нее в интимном месте.
От этого сообщения Оля пришла в такое смятение, что Максим, почувствовав ее состояние, стал неуклюже утешать любимую учительницу:
— Но у нее веселый характер, прикольный, как она сама про себя говорит. И еще, она меня не предаст, как все остальные. — Максим заглянул Ольге в глаза, она ощутила, что он не очень-то уверен в своих словах. — И самое главное, что меня тянет к ней. — Максим остановился в нерешительности, и Оля похолодела в предчувствии дальнейших признаний. — Да, она мне нравится как женщина, — еще раз повторил он. Слова прозвучали так, как бы их произнес Заломов, а вот дальше… Оле показалось, будто за юношу говорит его мать: — Этой ночью мы с ней занимались сексом.
Оля представила нагую черноволосую Катю с хищными, зелеными, как у кошки, глазами, впившуюся своими пухлыми алыми губами в наивного, непорочного мальчика, и ужаснулась этой картине.
— У нее есть своя комната, в которой она может закрыться, и в нее никто не войдет.
— Кто никто? — спросила Оля, почувствовав, что от такого откровенного признания на ее плечи лег тяжкий груз, груз ответственности перед Катей, Максимом, их родителями и, конечно же, Кириллом. Она была к этому не готова.
— Я ей благодарен за это.
— За что? — ужаснулась Оля.
— За науку. Ведь каждый человек, тем более мужчина, должен уметь делать все. Так меня учил отец. Тот отец, который меня воспитывал. Думаю, в том числе и сексом заниматься.
У Оли голова пошла кругом. Для одного дня всего того, что обрушилось на нее, было многовато. Внутри все переворачивалось от тревоги. Она даже стала заикаться:
— Я… я хочу тебя предупредить.
— Все знаю.
— Что? Что ты знаешь? — не сдержалась она и закричала.
— Я знаю все о безопасном сексе. О последствиях, я обо всем этом читал. И даже поделился этой информацией с Катей.
— А она? — в панике пробормотала Оля. — Она этого не знала?
— Знала. Но, как и многому другому, не придавала значения. Она вообще пофигистка. Не умеет мыслить серьезно. — И опять Оля увидела перед собой Кирилла.
— А ты?
— Я же вам сказал.
«Хоть это!» — подумала Оля и вспомнила о давних признаниях Кати. Девочка рассказывала ей, как имела дело со взрослыми мужчинами, считавшими ее совершеннолетней. Она сознательно вводила их в заблуждение.
И если Максим говорит правду и Катя не думает ни о последствиях, ни о страшных болезнях, то и Максим находится в опасности. Как его, физически вполне сформировавшегося, но наивного, предостеречь? Как? Какие слова нужны в таких случаях? В вузе ее этому не учили. Не повторять же слова строгой мамы: «Вот в наше время», — которые, кстати сказать, после прочтения дневника бабушки тоже оказались не совсем правдой.
— Максим, я скажу тебе честно. Не знаю, хорошо это или плохо, что ты приобрел такой опыт. Это не та наука, которую называют чистой. Ты понимаешь меня?
— Да. Чистая наука — это наука без практики. Только с экспериментами.
— Примерно! В отношениях между мужчиной и женщиной всегда должны быть чувства. И еще не знаю, нужен ли такого рода опыт, чтобы стать настоящим мужчиной.
— Ольга Алексеевна, ребенком я когда-то отдыхал в одной восточной стране. Люди Востока, я это заметил, верят во все предсказания, потусторонние силы, типа, если сделать то и то, наверняка загаданное желание сбудется без труда. В отличие от западных граждан, которые надеются только на себя, следуя поговорке: «На Бога надейся, а сам не плошай». Так вот, на Востоке нас возили на экскурсию в горы к трем источникам. Они почему-то по-русски назывались Вера, Надежда, Любовь. По местной легенде, кто в них искупается и загадает желание, тот получит ожидаемое. Тогда я был маленький. Почти не понимал, что такое любовь.
— А теперь уже понимаешь?
— Без сомнений, — с юношеской уверенностью подтвердил Максим.
— Ты влюблялся?
— Конечно.
— В кого?
— Первый раз в девочку в элитном детском садике. Каждое утро ее привозил на «мерсе» охранник и сопровождал до самой группы. Гувернантка заплетала ей много-много мелких косичек, наряжала в пышные розовые платьица. Туфельки у девочки были тоже розовые, с бантиком. В садик она ходила только для общения. Дома держали как птичку в клетке. Ей очень нравилось в садике. «Приезжай за мной попозже», — уговаривала она охранника. Но он всегда был точен. В отличие от моей мамы, частенько забывавшей меня в садике. Нянечка, которой она давала деньги за сидение со мной допоздна, сетовала на нее воспитателям. А меня называла беспризорником. Насмотревшись фильмов про любовь, я признался девочке в любви и предложил целоваться, как в кино. «Ты умеешь?» — спросила она. «А что тут уметь? — ответил я. — Пойдем в домик на прогулочной площадке». Она согласилась. Когда мы забрались в деревянный теремок, я твердо произнес: «Теперь раздевайся». «Без няни?» — удивилась она. Потому что маленькая принцесса без гувернантки не умела делать ничего. Я кивнул. Она долго снимала свою розовую туфельку с бантиком. Не дождавшись, я обнял ее и потребовал: «А теперь открой рот». Она послушалась, словно была на приеме у зубного врача. Дальше я не знал, что делать. Тут нас застукал ее водитель-охранник. Она убежала, оставив мне свою розовую туфельку, как Золушка. Больше ее не приводили. В саду ходили слухи, что она во всем призналась своему психологу и родители забрали ее из садика. С тех пор я ее не видел.
Так вот во время восточной экскурсии я вспомнил о своей детской любви в пышном платьице и, перед тем как совершить омовение в источнике Любовь, загадал, чтобы встретиться с ней. Экскурсия состояла в основном из женщин. Они, конечно же, выбирали Любовь. Мужчины купались в Надежде. Тогда я не понимал почему.
— Теперь понимаешь?
— Кажется, да.
— Значит, ты выбрал любовь?
— Да. — Максим кивнул. — Я выбрал любовь.
Оля тут же вспомнила слова Кирилла после ее признания, что она бы выбрала, как Максим, любовь: «А я выбрал тебя».
— Правда, сначала я подумал не о девочке из садика, а о маме. Мне так не хватало ее любви, внимания. Она всегда была занята собой. И только потом подумал о той девочке из детского садика. Вода в источнике была ледяная, так что это был своеобразный подвиг. «Когда сбудется желание?» — строго спросил я экскурсовода. Я был очень конкретный ребенок. «А ты сам не обозначил срок?» — поинтересовался тот. «Нет», — растерялся я. «Тогда придется просто ждать», — нашелся он.
— Желание сбылось? — спросила Ольга.
Максим покачал головой.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ