Бретт звонил каждый вечер, как и обещал, но она разговаривала только о существенных вещах. Мариетта тоже звонила несколько раз, но почему-то Никола всегда оказывалась во время этих звонков то в магазине, то под душем, то в саду под навесом.
Проснувшись однажды утром, она вдруг осознала, что до ее дня рождения остался только один день. Как странно, подумала она. Он, наверное, забыл. Все забыли. Никаких гостей, ничего. Зачем он так много говорил об этом, если мог так легко забыть?
В этот вечер, когда дети уже давно спали и Эллен тоже легла, Никола сидела, поджав под себя ноги, в гостиной и читала. Возле дивана на столике горела лампа, но вся остальная часть гостиной была погружена в полумрак.
Никола была в просторном длинном шелковом халате с райскими розовыми и белыми птицами на синем фоне. Она со вздохом отложила книгу в сторону и с иронией размышляла о том, что никогда еще не чувствовала себя более одинокой, чем накануне этого дня рождения.
Откинув голову, она закрыла глаза. Крылья ее воображения перенесли ее к Бретту, в комнату отеля в Брисбене. Возможно, он сидит за столом, заваленным бумагами, с ослабленным узлом галстука и закатанными рукавами рубашки и тщательно обдумывает завтрашнее заседание.
Он устал, конечно. Но она знала, что Бретт обладает способностью превозмогать усталость. Отец часто говорил об этом. Скучает ли он? Кто знает! А если и скучает, то по кому? По Мариетте? Таре? По мне?.. Нет, только не по мне… Я не думаю теперь, что Тара была чем-то серьезным для него, поэтому…
Услышав какой-то звук, Никола резко встала с бьющимся сердцем, потому что увидела очертания высокой фигуры.
– Бретт? – спросила она, сердито моргая. – Это ты или мне приснилось?..
– Приснилось? – спросил он и подошел ближе. Теперь она отчетливо увидела его.
– Я не слышала ни машины, ни стука двери и не ждала тебя, – сказала она. – Поэтому я и подумала, что мне приснилось.
– Неужели ты могла подумать, что я забыл о твоем дне рождения, Никола? – холодно сказал он и сел напротив.
Она провела языком по губам и, чтобы выгадать время и вернуть себе самообладание, стала пристально рассматривать его. Хотя он выглядел настолько безукоризненно, что мог немедленно занять место в суде, вокруг его рта залегли усталые складки. И она сказала первое, что ей пришло в голову:
– У тебя новый галстук и новый костюм.
Во всяком случае, мне кажется, что раньше я их не видела.
Его губы дрогнули.
– Я улетал в такой спешке, что пришлось кое-что купить в Брисбене.
– Ну, конечно. Значит, все закончилось… уладили все без суда или как? – спросила она.
– Да нет. Они увязли в долгом и нудном противостоянии.
– Не понимаю, – прошептала она.
– Я послал вместо себя Тару. – Он скорчил гримасу.
– Я удивлена, почему ты не сделал этого с самого начала, – откровенно призналась Никола. – Хотя понимаю, что, возможно, не знаю всех тонкостей и что это не мое дело…
– Как раз твое.
Никола уставилась на него. Он положил руки на подлокотники кресла, слегка постукивая пальцами по одному из них, и вытянул ноги.
– В каком смысле? – неуверенно спросила она.
Он помолчал, потом поднял глаза с выражением, которое она не могла уловить, только подумала, не показалось ли ей, что в них была легкая усмешка?
– В том единственном, который я мог придумать, чтобы… держаться на расстоянии от тебя до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.
Она раскрыла рот от удивления, а ее сердце гулко забилось.
– Почему?
– Почему? – В его глазах появилась ирония. – Потому что ни одна из стратегий, которые я пробовал последние два года, не помогала, стоило мне… поцеловать тебя. Ты, наверное, помнишь, что случилось через два дня после того, как Мариетта вернулась домой?
– Но… – Голос не слушался ее.
– Все еще не понимаешь, Никола? Тогда я объясню. Я понял, что люблю тебя, в ту ночь, когда попросил тебя выйти за меня замуж.
Она ахнула:
– Этого не может быть!
– О, это правда, – пробормотал он.
– Но что… но почему?..
Ее глаза стали огромными, они потемнели. Он устало откинул голову.
– Я обещал твоему умирающему отцу, что сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать тебя от замужества, по крайней мере до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год. Формально я нарушил это обещание, но я знал, что никогда не смогу нарушить его по сути не только во имя твоего отца, но и ради себя самого… и особенно – ради тебя.
Никола была ошеломлена.
– Он… так хотел? Но мне ничего не говорил.
– Естественно, – спокойно сказал Бретт.
Она закусила губу.
– Ты мог бы мне сказать.
Бретт только посмотрел на нее.
Она встала, задрожав.
– Бретт, если все это правда, тогда не хочешь ли ты сказать, что заставил меня жить в таком браке целых два года только из-за моего возраста?
Что-то промелькнуло в его глазах.
– Не только из-за этого, Никола, а чтобы ты оправилась от травмы после смерти отца, встала бы на ноги, не чувствуя одиночества, которое могло толкнуть тебя на необдуманный поступок.
– Чтобы повзрослела, ты забыл еще сказать, – охрипшим голосом добавила она.
Он пожал плечами.
– Девятнадцать лет – не такой уж зрелый возраст.
– Но… но когда это случилось, когда ты поцеловал меня… – она запнулась, – мне было почти двадцать один, между прочим.
– И Ричард Холлоуэй появился на горизонте, – подчеркнуто сказал он. – Налицо были все признаки того, что ты готова расправить крылья, и этот поцелуй…
– Я знаю, это я все начала, – глухо сказала Никола. – Но я начала это… – она замолчала, словно собираясь с силами. – Из-за Тары, – быстро закончила Никола.
– Все понял, в моей жизни бывали и другие непростые периоды.
– Что ж… – Она запнулась. – Возможно, все и так, но теперь ты собираешься сказать мне, что хочешь вернуться к Мариетте, правда? Ради благополучия Криса и Саши?
– Нет, Никола…
– Но она хочет этого. Ты сам мне так сказал.
– Хочет она, а в мои планы это не входит. Мое чувство к Мариетте давно перегорело. Я ждал твоего дня рождения, чтобы снова предложить тебе выйти за меня замуж. И как раз в этот самый момент ты вдруг решила оставить меня. Я уж не говорю о Ричарде, который замаячил у меня перед носом…
Из ее горла вырвался какой-то звук, и она вдруг сползла с дивана и села у его ног.
– Ричард Холлоуэй, – сказала она, – был изобретением отца Каллэма, а не моим. И Ричард знает теперь, что произошло.
Бретт, нахмурившись, смотрел на нее.
– Консультант по вопросам семьи и брака – и такие нехристианские понятия?
– Да. Понимаешь, когда я обратилась к консультанту, он посоветовал не разрушать этот брак, а устроить последнюю… проверку. Он сказал, что есть старый и весьма испытанный способ вынудить мужчину проявить себя – это заставить его ревновать. Бедный Ричард просто оказался под рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});