Читать интересную книгу Лишний вес - Валентина Немова

Именно в это время встретилась я в очередной раз с Чижовкиным, оказавшись в Москве, где делала пересадку, когда ехала из областного центра в Архангельск, куда переехала, окончив университет, моя взрослая дочь. Находясь под впечатлением от прочитанного романа англичанина, я сказала Чижовкину, что его книга очень напоминает ту. А он, ничуть не смутившись, мне ответил:

— Ничего не знаю. Ту книгу я не читал…

Живя в Москве, общаясь с писателями, которые всегда обсуждают новинки художественной литературы, не прочитал произведение зарубежного писателя! Кто ему поверит?

Я не поверила, конечно, но уличать его во лжи не стала. Зачем? Такому человеку хоть в глаза плюй, он не смутится. Не стану я также, анализируя то и другое произведение, доказывая, что роман Чижовкина, в котором он критикует тоталитарный режим в несуществующей на земле стране, — не оригинальное произведение. Я лишь выпишу из романа Дениса Антоновича цитаты, которые дадут представление, как, набив руку, стал писать этот прозаик, назвавший себя не фантастом, а фантазером. Пусть читатель посмеется… Почему бы не доставить ему это удовольствие.

Стиль Чижовкина

"Мужчина лег к женщине и они обвились, отдаваясь любви"

"На какой бок положить историю и как к ней приладиться"

"Не вобрал бы в головенку"

"Когда человек оскорблен, да так, что не хочет человеком примириться, у него возникает закрытое выражение лица"

"Она терялась, склоняясь к мысли, что это сердечно трудное удивление добряка"

"Каждый горлопанит, что просится из кишков"

"Кишки под пупком пронизывала судорога"

"Взмыки вытягивались в басовое мычание, накрывшее глухим звуком береговой простор"

"Она уметнулась переодеваться в свою комнату"

"Он подрагивал треугольными коленями"

"Любишь зажирать людей"

"Моя душа прекратила терпеть"

"Бабушкины нападки совсем не навели на него шорох"

"Вздыхала всем объемом своего колоссального бюста"

"За панелью возникло шевеление"

"Есть ли еще лагуны, где чистая вода и пасутся рыбы"

"В ее душе прекратился восторг настраивать себя на голубое почтение"

"Самогипнотизировалась подчинением — чтить нового хозяина не слабей, чем старого, вот она и склоняла себя для внутреннего удобства к правдоподобной неправде"

"Они принялись за воспоминания"

"Она от восторга объюлила чуть ли не половину приемной"

"Сквозняк вызывал быстрые всплески, перевивы, вздувания ласково-зеленого шелкового платья"

"Ее ладони покружили по щекам и затылку, отбирая застенчивость"

"Невольно плавал он незрячими движениями по волосам красавицы"

"Правда токоударного дня"

"Он внезапную зычность вложил в поздравление"

"И вдруг над расстилом реки зашелестел, закипел, заклокотал, зафыркал водный шум"

"Здравый рассудок возродился до уникальности"

"Разгорелся зуб на откровенность"

"Наблюдали за ним взором восторга"

"Трюхнулся рядом с ним"

"Пристальность девочки заставила его зыркнуть вслед автомобилю"

"Осуществить диктат методом нежности"

"Сверловка взглядом в центр зрачков"

"От (его) пальцев осталось впечатление металлических"

"Он ожидал, что недовольство взломает мыслительную ровнь лица"

"Его проверчивые очи были выпучены по направлению к ним"

"Под воздействием бешенства выбледнело его лицо, оквадратился подбородок, рога висков приняли винтовую форму"

"Под его прихмурью лицо лоснилось сознанием громадной собственной значимости"

"Вставились в его память ее выпученная верхняя челюсть и грозди иссиня-черных волос на лбу"

"Жил, не обозначаясь"

"Перегородка его дум истончилась"

"Я похерил интуитивизм Лебедя"

"Он вовлекся в подскакивание"

"Все поеживались от возможности пострадать за правду"

"Она запривстала на цыпочки"

"Заметил промельк злой молнии в глазах его"

"В двенадцатиперстной кишке засвербило от истошности"

"Приметилось, что он был в танке"

"Он стыдился загляда в Кама-Сутру"

Писал роман долго, около двадцати пяти лет.

"Я не фантаст, я фантазер"

Кредо Чижовкина

Ради добрых надежд надо в мире хитрить, потому что злонамеренность в мире изощренно лукава.

Посвящение книги мне

"Укоряют за то, будто бы я писал этот роман для элиты, а я-то писал для думных людей, к ним, именно к ним отношу я тебя" (автор).

Еще несколько слов о Чижовкине, Лиде и Сергее.

То, что Денис Антонович познакомил нас с Лидой и устроил так, что мы с нею подружились, было его ошибкой. Как и у меня, нашлась у нее причина обижаться на него, правда, обидел он когда-то не ее самоё, а ее сына, но ей от этого было не легче. Окончив среднюю школу без троек, решил он поступить в институт не в Магнитогорске, а в Москве, надеясь, что в этом деле поможет ему двоюродный брат его отца, Денис Антонович, который к тому времени был уже москвичом, и не рядовым. Как уже было сказано, в течение нескольких лет избирали его секретарем партийной организации писателей, проживающих в столице. А это значило: был он авторитетным товарищем, имел необходимые в подобных случаях связи. Так рассуждал Сергей, и правильно рассуждал. Чижовкин буз особых хлопот мог "устроить" племянника в любой столичный вуз. Мог, но не удосужился это сделать, заявив, что он, честный, порядочный человек, никогда не пользовался "блатом" и другим не советует прибегать к нему. Не ожидавший отказа, Сергей, приехав в Москву, сразу же, без звонка, нагрянул к Чижовкиным домой. Обитали они в это время в писательском городе — Переделкино их адрес дала ему Клавдия Спиридоновна). Дачи в этом поселке распределялись только между самыми известными в стране прозаиками и поэтами. В те годы Чижовкин относился к их числу и очень дорожил своим авторитетом. Дина Григорьевна, которой нравилось принимать гостей, хорошо отнеслась к родственнику своего мужа и стала уговаривать супруга сделать что-то для юноши, у которого "вполне приличный аттестат", значит, и голова в порядке. Не придется за него краснеть, если он станет студентом по его, Чижовкина, протекции. Но Денис Антонович, привыкший считаться с мнением своей благоверной, на сей раз игнорировал его. Однако причина отказа была совсем не та, которую он назвал. Он был уверен, что Сергею было известно все, что его, Дениса Антоновича, порочит. И очень боялся, как бы тот, поселившись в одном с ним городе, не разболтал другим, что знает сам. Тогда же все рухнет, все, чего он с большим трудом достиг. Одним словом, Чижовкин принял меры предосторожности. Выбитый из колеи отказом довольно близкого родственника, Сергей даже не попытался поступить в какой-любо московский вуз, сдав экзамены на общих основаниях.

Мечтал он получить диплом о высшем образовании в столице. Такой диплом, понимал он, ценится гораздо выше, чем выданный в периферийном вузе. Хотелось ему также пожить в Москве, походить по музеям, картинным галереям и т. д. Но планы эти осуществить ему не удалось. Тем же летом, хорошо сдав вступительные экзамены, поступил он в Магнитогорский педагогический институт, который окончила Дина. Но на исторический факультет. Догадавшись, почему Чижовкин отказался помочь ее сыну, Лида возненавидела "этого прощелыгу". Ей очень захотелось насолить ему. Только она не знала, как до него добраться. И станут ли слушать ее, малограмотную женщину, если она решится пойти против него. Ведь он уже успел выбраться "из грязи в князи". Обратиться с жалобой на него к своему бывшему супругу, который опекал Дениса, когда тот учился "на писателя" — она об этом без содрогания даже думать не могла. Развелась она с ним давно, когда Сергей был еще ребенком. Развелась, когда выяснила, откуда у ее супруга, который не работал нигде, большие деньги. Разобравшись с ним, она его выставила, не стала принимать его подачки и запретила сыну видеться с отцом, раз он такой негодяй. Страшилась она, как бы ребенок не пошел по стопам отца. Но этого, слава Богу, не произошло. Жалея мать, ставшую одинокой, Сергей и повзрослев, не нарушал ее запрета — не искал встречи с папашей, за что тот на него "имел зуб". Чижовкин знал это, почему, не боясь прогневить своего благодетеля, отфутболили сына его, когда парень осмелился обратиться к нему с просьбой. И не думал и не гадал, что настанет день, и ему самому придется обратиться к этим, обойденным им людям, с нижайшей просьбой. Что называется, в ножки им поклониться. Если бы в те годы, до перестройки, можно было продать квартиру матери, Чижовкин так и поступил бы. Явись она, Клавдия Спиридоновна, к нему в семью с крупной суммой денег, Дина, мне кажется, примирилась бы с необходимостью терпеть ее присутствие. Но тогда квартиросъемщики не являлись собственниками своего жилья и не имели права торговать им. Оплачивать уход за престарелой родительницей деньгами из своих гонораров он не считал разумным. Зачем тратить свои средства, если можно выкрутиться за счет государства. Квадратные метры старого человека должны были перейти к тому, кто будет заботиться о нем до самого конца. Однако не каждый желающий мог взять на себя обязанности опекуна доживающего свой век пожилого человека, а только самые близкие люди, кровные родственники. Не знаю, как в других населенных пунктах страны, но в Магнитогорске были именно такие порядки. У Клавдии Спиридоновны в ту пору осталось только два кровных родственника: сын и внучатый племянник Сергей, так что у Дениса Антоновича выбора не было, раз он отказался взять мать к себе. И он вынужден был предложить Лиде и Сергею сделку на "взаимовыгодных" условиях. Конечно, он помнил, что не всегда вел себя с ними, как подобает кровному родственнику и это может сказаться впоследствии, но деваться ему было некуда. Лиде тоже хотелось бы отказаться, но, как говориться, с жильем была у них с Сергеем "напряженка". И она была вынуждена принять предложение Чижовкина.