Читать интересную книгу Волчицы - Вольф Белов

У Анастасии потемнело в глазах. А грозный зверь, таившийся внутри, начал подавлять человеческое сознание. Ведь сейчас ее могут арестовать и отнять у нее детей. Больше всего на свете Анастасия боялась потерять их, волчица же просто не могла допустить такого.

А Останин продолжал:

— Он утверждает, что вы превратились в чудовище и напали на них с Фроловым. Вы можете как-то это объяснить?

— Нет, — выдавила из себя девушка.

— Сейчас Ковалев проходит обследование в психиатрической клинике. Думается все-таки, это он убил своего дружка. Видимо, спьяну что-то не поделили.

— Что теперь с ним будет? — спросила Анастасия.

Останин пожал плечами и ответил:

— Если признают невменяемым, остаток жизни проведет в клинике.

Еще раз внимательно посмотрев на девушку, он задумчиво спросил:

— Так кто же все-таки вызвал «скорую»? Вы не знаете?

— Нет.

Останин продолжал смотреть на девушку. От его пристального взгляда Анастасию бросало то в жар, то в холод, ей казалось, что еще немного и она упадет в обморок, не выдержав внутреннего напряжения. Вдруг Останин хлопнул ладонью по столу и сказал:

— Хорошо, вы свободны. Если вдруг понадобитесь, я вас вызову.

Домой Анастасия вернулась едва живая от страха. Было даже не столько страшно за себя и детей, сколько больно от осознания того, что стала виновницей гибели человека. Снова вспомнилось Огнево. Не есть ли это только начало череды страшных событий, подобных тем, что произошли когда-то в далеком таежном селе?

Увидев ее, Владимир сразу понял — случилось что-то серьезное. Он даже не успел ничего спросить, Анастасия бросилась ему на грудь и, спрятав лицо, разрыдалась.

— Мне страшно, Володя, — сказала она сквозь слезы. — Я убила его.

— Кого? — Владимир не на шутку встревожился. — Ковалева?

— Нет, его приятеля. Я убила его. Почему ты не дал нам уйти тогда? Зачем остановил? Этого никогда бы не случилось.

— Подожди-подожди, — остановил ее Владимир. — Успокойся.

Он вытер девушке глаза платком, потом усадил на диван, сам сел рядом, обнял ее за плечи и спросил:

— Зачем тебя вызывали?

Пытаясь унять нервные всхлипы, Анастасия принялась сбивчиво рассказывать о своей встрече с Останиным. Закончив рассказ, она простонала:

— Мы должны были уехать.

— Ну куда бы ты уехала с двумя детьми на руках? — спросил Владимир. — Успокойся.

— Как ты не понимаешь, Володя? Я же убила человека. И еще неизвестно, что будет дальше. Как я могу успокоиться?! Мне нельзя жить с людьми. Это очень опасно. Даже ты можешь пострадать.

Тщетно Владимир пытался успокоить девушку. Анастасию будоражило все больше и больше, ее даже начало трясти. Чувство тревоги все нарастало, инстинкт зверя подсказывал, что беды только начались, впереди ее ждет нечто более страшное.

Вскочив с дивана, Анастасия расстегнула пуговицу на блузке.

— Мне плохо, Володя, — тяжело выдохнула она. — Мне надо на воздух.

— Прошу тебя, не делай этого, — сказал Владимир, обняв девушку за плечи. — Сейчас это слишком опасно. Удержись, ты же можешь, я знаю.

— Нет, мне надо побыть на воле. Хотя бы немного.

— Я слышал, в город приехали егеря из охотохозяйства. Говорят еще, что ночью по улицам ходят армейские патрули. Думаю, они ищут тебя. Не надо рисковать.

— Я буду осторожна, — пообещала Анастасия и убежала в свою комнату.

Вскоре Владимир услышал стук раскрываемого окна. Анастасия снова ушла в ночь, приняв свое второе обличие.

Ночь принесла с собой в город тишину. В этой тишине отчетливо звучали твердые шаги — прямо по проезжей части шли офицер и трое солдат. Все они были вооружены — у офицера на поясе болталась кобура, за плечами солдат висели автоматы.

— Товарищ лейтенант, может, на тротуар сойдем, — предложил один из солдат. — А то прем посреди дороги, как танки. Так и под грузовик угодить недолго.

— Да какой, на хрен, грузовик? — отозвался командир. — Ночь на дворе. Не трусь, Спирин. Бери пример с Дасмагамбетова, ему все нипочем.

— Ни хрена не понимает, потому и не страшно. Он всю жизнь в своем ауле баранов пас, в городе первый раз оказался. Из техники только арбу видел и ту на ремонте. Так, Карим?

— Не знаешь, зачем говоришь? — обиженно произнес Дасмагамбетов с сильным южным акцентом. — Мой не аул, кишлак. Арба нет, трактор есть.

— Но овец-то ведь пас, — не унимался Спирин.

— Овцы да, — признал Дасмагамбетов. — Чабан был.

— Вот я и говорю, радио живого никогда не видал. Как вчера с пальмы слез.

— Э, ты зачем так сказал? — снова обиделся Дасмагамбетов.

— Заткнулись бы вы оба, — недовольно посоветовал лейтенант.

Некоторое время патруль молча шагал вдоль ночных улиц. Заметив мелькнувшую тень, лейтенант потянулся было к кобуре, но потом сплюнул и выругался.

— Вот, мать твою, развелось дворняг.

— Кого мы ищем, товарищ лейтенант? — спросил молчавший до сих пор солдат.

— Да никого не ищем, просто патрулируем, помогаем нашей доблестной милиции следить за порядком. А вообще-то, Балабанов, я и сам ни хрена не понимаю. Вроде медведь из зоопарка сбежал или волк. Не знаю. Наша задача — оберегать ночной покой советских граждан и сообщать обо всем подозрительном куда следует. Ясно?

— Так точно! — ответил Спирин. — А куда следует, это куда?

— Мне доложишь, балда, а остальное не твоего ума дело.

— Ясно. Только менты и сами могли бы поработать, а то дрыхнут сейчас, а мы вот тут мостовую топчем. На кой ляд мы здесь?

— Что ты меня-то спрашиваешь? — проворчал лейтенант. — Я в штабе слышал, что сюда даже егерей вызвали, чтобы зверя этого отловить, только и они ни хрена сделать не могут. Ты, Спирин, лучше спасибо скажи командованию, что сдесь оказался, а не в Афгане. Вообще вам, парни, грех жаловаться, гуляете по городу свободно, в самоход ходить не надо.

— Велико счастье — ночью по улицам шляться, — с сарказмом произнес Спирин. — Уж лучше б в Афган, исполнять… Как это там? Интернациональный долг, вот. И почему мы не в десантуре?

— Интернационалист хренов, — ухмыльнулся офицер. — Здесь свой долг исполняй.

— Нет, правда, товарищ лейтенант, почему я здесь должен быть счастлив? — не унимался Спирин. — Толку-то от того, что в городе оказались? Кино, кафешки закрыты, девчонки спят давно, одни мы, как призраки, по улицам шорохаемся. Еще и зверюга какая-то где-то бродит. А долг свой воинский мы исполним, не сомневайтесь, товарищ лейтенант. Защитим покой граждан. Так, Карим?

— Ну и балабол же ты, Спирин, — произнес лейтенант. — Ты бы на политзанятиях так языком чесал, а то только дрыхнешь в уголке.

— Да слово даю, товарищ лейтенант, отловим мы эту зверушку. Вон, Егор у нас бывалый охотник, он тут всех медведей и волков изведет. Ты чего притих, Балабан?

— Ненавижу волков, — тихо произнес Балабанов.

— Волк плохо, — согласился Дасмагамбетов. — Овца режет, человек нападает.

У Егора Балабанова защемило в груди. Он действительно ненавидел волков, даже упоминание об этих лесных хищниках заставляло сердце болезненно сжиматься. Вспоминалось родное село и страшные события, что произошли там несколько лет назад. Тогда из леса появился грозный хищник, огромный волк-людоед. Почти два месяца кровожадный зверь терроризировал всю округу, многие погибли от его клыков. В тот год четырнадцатилетний Егорка потерял последнего родного человека — дядя Степан был убит прямо на сельской площади. Дядя словно предчувствовал надвигавшуюся беду и отправил племянника подальше. Егорка не видел многих смертей, вместе с подружкой он отдыхал в Крыму у ее родственников. Ее мать тоже погибла в тот год, она стала последней жертвой волка-людоеда. Все-таки жизнь странная штука, все повторяется вновь. В ту пору, как позже рассказывали односельчане, в Огнево тоже нагнали солдат и егерей. Почти как сейчас здесь, только тут суеты поменьше. Того волка все же подстрелили солдаты. Видимо, зверь был настолько страшен, что его даже не стали показывать колхозникам, просто закопали в лесу. После всего случившегося по селу долго ползали слухи один нелепее другого, но вряд ли хоть один из них был правдив. И все же страшное было время, даже если отбросить в сторону жуткие выдумки перепуганных селян.

Эх, Настя, где ты сейчас? Те страшные события разлучили Егора с подружкой. Тогда он не придавал особого значения их отношениям, они просто были друзьями. Но вот уже целый год Егор вспоминает ее глаза. Не вмешайся в их судьбы свирепый лесной хищник, все могло бы быть иначе и сейчас его дома ждала бы самая красивая девушка на свете. Однако жизнь распорядилась иначе.

Нет, Егор Балабанов не любил волков, он люто ненавидел этих лесных обитателей. Слишком много горя и бед принесли ему и его близким серые хищники, разбив жизнь, исковеркав судьбу.