Читать интересную книгу Ростовская академия - Сергей Баранников

в крайнем случае, если будет стоять вопрос жизни и смерти. Хорошенько размявшись, я немного поработал над постановкой удара и нырками, а потом отправился отдыхать. Что за чудо этот дар? Тело практически не чувствовало усталости после недавних испытаний. Довольный результатом я принял душ, переоделся и вернулся в гостиную.

— Вот, приятно видеть довольного Гущина, — отозвался Влад, встретив меня в общем комнате. Давай к нам, мы тут в фанты играем.

— Мишка, давай с нами! — позвал Егор.

— Это что такое? — я подошел и с интересом уставился на столик, на котором лежала зимняя шапка, а в ней валялась куча безделушек. — Это что, добровольные пожертвования на благотворительность?

Мои слова ребята оценили как удачную шутку и рассмеялись.

— Нет же, мы в фанты играем, ну! Смотри, ты кладешь какую-нибудь личную вещь в шапку, ведущему завязывают глаза и он вытаскивает из шапки любую вещь, первое, что попадется. Потом он должен придумать задание для хозяина этой вещи, при этом ведущий не знает кому это задание придется выполнять. Самый интерес смотреть как этот человек будет выполнять задание ведущего.

— Ты что, никогда не играл? — удивилась Маша, и я едва не покраснел от смущения. Не буду же я говорить, что у нас в Каменной балке были совсем другие игры. Ничуть не хуже, даже интереснее, но играть в прятки, жечь костры и драться на палках в академии все равно не разрешат — возраст уже не тот, да и дворяне ни за что не будут этим заниматься.

«У нас в Каменной балке» — так подумал, будто я сам был там и играл в эти забавы, а не прежний хозяин тела. Нет, все-таки Михаил слишком сильно влияет на меня. Как бы не потеряться в его воспоминаниях и принять их за свои.

— Глупости какие-то, — отмахнулся я.

— Давай, попробуй! — агитировал меня Влад. — У тебя есть какая-нибудь безделушка?

Я пошарил по карманам и не нашел ничего подходящего. Разве что эластичный бинт, которым я перематывал запястья.

— Годится! — произнесла Маша, потому как Владу уже завязывали глаза. — Васильев ведущий, а ты становись в ряд. Вот увидишь, тебе понравится.

Егор с Катей завязали Владу глаза и подвели к столу, на котором лежала шапка, и он запустил туда руку. Остальные стали вокруг стала, образовав кольцо. В руке Влада тут же появились часы. Дорогие, покрытые золотом.

— Пусть этот фант… проползет ужом вокруг стола.

Андрей, которому принадлежали часы, пожал плечами и плюхнулся на ковер. Извиваясь, он прополз вокруг нас и только закончив круг, поднялся и забрал свои часы.

— Следующий! — скомандовал Егор.

— Влад, придумай что-то поинтереснее! — попросила Катя.

— Интереснее… — произнес Влад и запустил руку в шапку. Я вздрогнул, когда увидел как Влад вытащил мой бинт. Интересно, он догадается, что это моя вещь? — Пусть этот фант поцелует того, кто стоит справа!

Чего? Это что, тоже в рамках игры? Я повернулся к Маше, стоящей справа, и замер в нерешительности. Девушка покраснела от смущения и смотрела себе под ноги.

— Ребят, ну, ерунда это… — произнес я, но остальные замахали руками.

— Фант! Фант! Отказываться нельзя!

— Нашел чему возмущаться! Скажи спасибо, что не Паневина пришлось целовать! — осадила меня Катя.

Тянуть дальше было глупо, поэтому я подошел к Маше, взял ее за плечи и едва не коснулся ее губ.

— Гущин, с ума сошел? — Фролова отпрянула назад, когда наши губы едва не встретились, но потом замешкалась. — В щеку целуй!

— Нет, так не годится! — запротестовал кто-то. Кажется, Румянцев, которому пришлось ползать по полу.

— Вообще-то в условии ведущего ничего не было сказано как именно целовать! — Фролова тут же ополчилась на него.

Ладно, пора брать дело в свои руки, а то что мы как школьники? Я снова оказался рядом с Фроловой, склонился над ней и нежно коснулся щеки губами. Ее волосы приятно пахли лавандой. Зная Фролову, я опомнился и отступил назад, но она не спешила бросаться на меня как дикая кошка. Маша подняла на меня глаза и слегка улыбнулась, когда я сделал шаг назад. Дальше я уже не особо следил за игрой, а все больше наблюдал за реакцией Маши. Она вела себя так, будто ничего не произошло, но по ее красным от смущения щекам я понимал, что это не так.

— Ладно, давайте закругляться, — Влад стянул повязку с глаз и сощурился. — Сколько осталось до дуэли?

— Минут двадцать! — тут же отозвалась Катя.

— Вот, выдвигаемся! Мишке нужно еще размяться перед боем.

Вот же зараза! Я уже совсем забыл о дуэли. Хорошо, хоть Влад напомнил. До поединка осталось меньше двадцати минут, а настрой вообще не боевой. Так, берем себя в руки и тащимся бить лицо Кильчицкому. Нужно выложиться на полную, взять бы где только правильный настрой. Стоило нам выйти в коридор, я понял, что настрой мне точно обеспечат. Наверно, целая академия собиралась посмотреть на первую дуэль в этом учебном году.

На арене только и разговоров было о предстоящем поединке. Казалось, ни одно событие не могло затмить эту тему. Мы с Кильчицким обменялись взглядами, но на этом все и закончилось. Павел стоял в привычном окружении Игнатьева и Никитова, которого уже выписали с медпункта. Рядом на ограждении сидела Инга и болтала ногами, вызывающе поглядывая по сторонам. У меня свита оказалась побольше — Влад, Егор, Маша и Катя пришли со мной, а еще следом увязался Андрей Румянцев, который до этого ни с кем особо не общался.

Ребята устроились на первом ряду, и только Васильев пошел в круг арены вместе со мной. Я вопросительно посмотрел на него, но вспомнил, что он мой секундант, а этим ребятам положено следить за боем и останавливать его в случае, если их боец не сможет драться дальше.

— Слушай, какие бы повреждения я не получил, бой не останавливай, понял?

— Не дури, я понимаю когда жизни грозит опасность, — отозвался Влад. — Думаешь, я не видел как это делали другие? Вмешаюсь, только если тебе совсем будет худо. Удачи, боец!

Я кивнул и зашагал к центру арены. Мне вслед летели крики, аплодисменты и даже освистывание и улюлюканье. Ну, это сторонники Игнатьева и Кильчицкого, не иначе. Пытаются задавить морально. А вот имбиря вам с редиской! Я повернулся к трибунам и помахал рукой.

Следом за мной вышел Кильчицкий. Трибуна взорвалась овациями. Похоже, его знали и поддерживали действительно многие. Даже те, кто пришел просто поглазеть, и для кого мы оба были лишь какими-то безымянными людьми, которые сейчас будут чистить друг другу лица.

Игнатьев перебрался через бортик и поднял руки вверх, заводя толпу. Ему явно нравилось красоваться и получать внимание. Что же, ему волноваться нет смысла. Пока все идет по их плану, но очень скоро я это изменю.

Последним на арену вышел Палыч, который вызвался быть судьей этого поединка. Судя по удивленным лицам старшаков, это был из ряда вон выходящий случай, чтобы проректор сам брался судить поединок. Мы с Кильчицким стали друг напротив друга, а наши секунданты отошли к краям бортиков.

— Начали! — скомандовал Палыч и поторопился отойти в сторону.

По команде Кильчицкий резко рванул в мою сторону, выпрямил руку и пробил в корпус. Я заблокировал удар, но вот второй удар левой пропустил. Толпа на зрительских местах зашумела.

— Я же говорил, что этот Гущин — тот еще выпендрежник! — произнес кто-то. Я отлично слышал этот голос.

— Погоди, они ведь только начали.

— Да не, Павел его под орех уделает.

Так, стоп! Не обращаю внимания на зрителей, так недолго и проиграть. Нужно собраться. На деле Кильчицкий оказался неплохим бойцом. Пусть так, даже приятнее будет с ним справиться. Опыт борьбы с такими ребятами уже был. Конечно, я совершенно не планировал убивать Кильчицкого, это чересчур, а вот показательного избиения будет достаточно.

— Что, Гущин, это тебе не в коридорах кулаками махать, да? — улыбнулся Павел, напирая всей массой.

Я резко отступил и провел серию ударов, чтобы не дать снова пойти в атаку. Очередной удар Павла рассек воздух, и я решил, что самое время действовать, но ошибся. Первый удар попал в блок, а второй пришелся по корпусу и лишь немного сбил дыхание. А вот ответка не заставила себя ждать — я едва успел увернуться от очередной «двоечки». Дело дрянь — у него и техника и скорость просто запредельные. Не удивлюсь, если слухи о его третьей ступени окажутся правдой.

Ладно, если все пойдет плохо, будем вытягивать на морально-волевых. В конечном счете, многие дворяне — те еще неженки, не привыкшие