Адхара с силой сжала руку Амхала, и он посмотрел на нее с улыбкой.
— К тебе возвращается память? — В его взгляде промелькнул луч надежды.
Адхара отпустила руку своего спутника:
— Не знаю, но… я помню эту историю! Поначалу я ее не помнила, а теперь помню!
— Ну, дай бог тебе как следует выспаться, и чтобы это помогло тебе найти недостающие фрагменты, — сказал напоследок Амхал, отодвигая в сторону пустую миску.
Адхара была вне себя от радости. Наконец что-то стало проясняться.
На следующее утро на рассвете молодые люди отправились в путь. Ночь не принесла никаких изменений, тем не менее Адхара пребывала в приподнятом настроении. Она была счастлива оттого, что, будучи долгое время не в состоянии восстановить в памяти хронологию своей жизни, смогла наконец получить пусть и незначительные, но все же факты. Однако при этом девушка успела заметить темные круги под глазами Амхала. У Адхары возникло подозрение, что тот снова изводил себя упражнениями, но предпочла промолчать.
За целый день полета молодые люди почти не разговаривали. Под ними все так же простирались леса, изрезанные сверкающими полосками, и бесконечное водное пространство.
Вечером они приземлились на одной из полян: с одной стороны лежала, свернувшись в клубок, Джамила, а с другой стороны, разведя костер, сидели ее наездники. На ужин — неизменное вяленое мясо с хлебом и молчание.
Адхара первой нарушила это безмолвие:
— А что это за город, в который мы летим?
— Он называется Новый Энавар. В действительности это довольно древний город с многострадальной судьбой.
Адхара приготовилась слушать. Ей нравилось учиться у Амхала, нравилось смотреть на него и слушать его рассказы.
— В стародавние времена, почти сто пятьдесят лет тому назад, на том месте стоял город Энавар, который позднее был стерт с лица земли Тиранно. Ты это помнишь?
Адхара порылась в своей памяти.
— Кое-что, — ответила девушка.
— Прекрасно. Итак, во времена правления Дохора… ведь я тебе уже говорил про него, верно?
Адхара кивнула. Сказать по правде, она почти не знала, что это был за человек. В отличие от Астера и Ниал это имя ни о чем ей не говорило.
— Так вот, в то время как Дохор попытался наложить свои лапы на Всплывший Мир, место, где некогда стоял Энавар, продолжало оставаться в запустении. Тогда там были еще целы остатки Цитадели, дворца Тиранно. И задумал Леарко, новый король Земли Солнца, восстановить его. Вот так и возник Новый Энавар. Тебе это говорит о чем-нибудь?
В ответ Адхара покачала головой. Это было всего лишь беспорядочное нагромождение имен, почти ничего для нее не значащих.
— Быть может, когда мы попадем туда, моя память вдруг разом ко мне вернется.
Амхал улегся прямо на траву.
Девушка, все еще продолжая смотреть на своего спутника, спросила:
— Сколько же нам еще осталось лететь?
— Самое большее — дня три.
Тихий стрекот сверчков заполнил собой ночную тьму.
В пути они пробыли еще три дня. Вечером второго дня путешественники решились остановиться на ночлег в одном из селений Земли Воды. Молодые люди так и не смогли открыто признаться друг другу в том, что воспоминание произошедшего с ними на Земле Воды в тот роковой вечер все еще довлело над ними, отчего оба старались держаться подальше от городов и деревень. Адхара иногда, несмотря на заверения посетившего их священника, внимательно обследовала свое тело и украдкой щупала свой лоб в поисках вероятных признаков болезни. Амхал пару раз заставал ее за этим занятием, но оба так ничего друг другу не сказали. Все это походило на молчаливое соглашение, по которому оба умышленно не вспоминали про то происшествие, стараясь стереть его из своей памяти.
Однако их пребывание в деревне прошло вполне спокойно. Джамила ждала их в лесу, в то время как молодым людям был оказан гостеприимный прием в одном из постоялых дворов. Только однажды они оказались в затруднительном положении, когда поняли, что в единственной комнате, которую они могли снять, стояла всего одна кровать.
— Я лягу на полу, — предложил тогда Амхал. А Адхара не отважилась признаться ему, что почла бы за счастье спать рядом с ним. Она так и смотрела всю ночь на него, лежавшего на скрипучем полу, целиком закутавшись в свой плащ. Девушка думала о том, с какой радостью она разделила бы с ним узкий матрас, ощущая при этом рядом с собой его дыхание.
Вечером следующего дня молодые люди были уже на Большой Земле.
От встречи с ней у Адхары осталось самое приятное ощущение. Оба путника оказались в цветущем лесу, при этом земля в нем была блеклой и полностью изрезанной необычными темными прожилками. Она коснулась рукой одной из них и увидела, как вся ее ладонь покрылась тонкими переливающимися соломинками черного цвета.
— Черный кристалл — самый прочный материал во всем Всплывшем Мире. Это все, что осталось от Цитадели Тиранно. Похоже, что зло в какой-то мере все еще продолжает жить. — Амхал указал на окружавший их лес. — Всего того, что ты видишь сейчас перед собой, не существовало до прихода к власти короля Леарко. Это место было голым и безлюдным. Именно наш король задумал посадить здесь лес. Но земля оказалась бесплодной. Тогда настал черед магии. Эта проделанная сотнями магов гигантская работа оказалась беспримерной во всей истории Всплывшего Мира. Так и появился на свет этот лес. Сказать по правде, периодически все же приходится прибегать к волшебным чарам: земля все еще бесплодна, и потребуется еще не одно столетие, прежде чем все снова станет таким, как когда-то. Но год от года все меняется к лучшему.
Адхара огляделась по сторонам. Побуждаемая недавними успешными попытками, она попыталась отыскать в своих воспоминаниях мало-мальское упоминание об этом месте. Не найдя ничего, девушка тем не менее не пала духом. Она наслаждалась этой природой, которая в итоге одерживала верх над злом.
9
ВЕРХОВНАЯ ЖРИЦА
Воздух был наполнен ароматом ладана. Закручиваясь в неторопливые завитки, он охватывал в свои чувственные объятия колонны и скамьи храма.
Благовоние исходило из кадила Верховной Жрицы, стоявшей напротив статуи и в упор смотревшей в ее глаза.
Статуя представляла собой человека внушительного телосложения с хмурым выражением лица. В одной руке он держал меч, а в другой — молнию. Его лицо выражало сосредоточенную суровость, смягчаемую при этом некоей таинственной мудростью, отчего его черты не казались слишком строгими.
Верховная Жрица передала кадило стоявшей рядом монахине, а затем опустилась на колени. Она закрыла глаза и мысленно повторила те же самые слова, что на протяжении многих лет произносила всякий раз, когда храм наполнялся людьми. И хотя она давно их знала, они не стали для нее чем-то обыденным. Ее вера продолжала жить, оставаясь такой же, как в первый день, а может, даже еще крепче. Все потому, что она прошла испытание болью, закалилась за годы одиночества и окрепла в тяжелых трудах по распространению нового культа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});