Читать интересную книгу Артур и месть Урдалака - Люк Бессон

— Ну хватит! Довольно! Я потом все вымою! — торопит их бабушка, слишком взволнованная, чтобы обращать внимание на чистоту паркета.

Надо сказать, когда воины бонго-матассалаи попадают в дом, они страшно теряются. Вот и сейчас они на цыпочках, стараясь не производить лишних звуков, входят в гостиную. В комнате с прямыми углами и низкими потолками они действительно чувствуют себя не в своей тарелке и идут, согнувшись в три погибели, чтобы их два метра тридцать сантиметров не задели люстру.

Арман, точнее, призрак прежнего Армана, вытянулся на канапе. Если перепутать бабушку с призраком могли только верящие в духов природы бонго-матассалаи, то Армана любой мог принять за посланца потусторонних сил. Огромная повязка вокруг головы придает ему сходство с инопланетянином, а синяки и царапины, разукрасившие его лицо, все еще одутловатое после воздействия инсектицида, делают его похожим на выходца с того света.

Во время атаки дикого козла его угораздило угодить физиономией в ветровое стекло.

— Да, дорого же мне обошлась эта поездочка! — изрек Арман, выбираясь из автомобиля на шоссе.

Жена, к которой была обращена эта реплика, ничего не ответила. Еще бы! Принимая во внимание количество синяков и ссадин, украшающих теперь лицо супруга, ему понадобится столько мазей и примочек для лечения, что по сравнению с их стоимостью цена ветрового стекла покажется просто ничтожной.

Упав в кресло не в самой удобной позе, жена Армана так в ней и осталась. Глаза у нее слипаются, она вот-вот заснет, настолько она устала. Она устала бы гораздо меньше, если бы ей пришлось идти или даже бежать по той самой дороге, по которой мчались Артур и Альфред, то есть по твердому и прямому шоссе. Однако супруг ее вознамерился найти кратчайший путь. А так как он обычно путал юг с севером, то они срезали угол по болоту, а не по лугу. Теперь понятно, почему ноги матери покрыты бурыми бляшками засохшей грязи, а из босоножек торчат клочья увядшей тины. Выбравшись из болота, отец, разумеется, свернул не в сад, а в поле, заросшее дикой ежевикой. После многотрудного путешествия через колючие заросли цветастое платье матери украсилось пятнами ежевичного сока, а юбка от платья превратилась в коротенькую бахрому.

Эта парочка туристов поневоле нанесла в гостиную столько грязи, что усилия воинов матассалаи, топтавшихся на половике, пропали даром и только вызвали раздражение у Маргариты. Действительно, зачем задерживаться, вытирая ноги, если вся окрестная грязь уже в доме?

— У них возникла проблема! — объявляет Арчибальд тоном, из которого ясно, что это его нисколько не удивляет.

Впрочем, взглянув на тех, кто внес достойный вклад в замусорение гостиной, вряд ли кто-нибудь дерзнет возразить Арчибальду. Отец напоминает большую конфету на палочке под названием «чупа-чупс», а мать больше всего смахивает на засушенный букет, погруженный во фритюр. Несомненно, у этих людей имеется проблема, и, скорее всего не одна.

— Они попали в аварию, врезались в животное! — громко объясняет присутствующим Арчибальд.

Услышав столь ужасную новость, воины все как один трясутся мелкой дрожью, по телу у них бегают мурашки, а кожа покрывается мелкими пупырышками, иначе говоря, превращается в «гусиную кожу».

— Животное ранено? — незамедлительно спрашивает вождь.

Именно эта часть сообщения Арчибальда показалась ему наиболее существенной.

— Нет! Животное чувствует себя прекрасно! Благодарю вас от его имени за заботу о нем! — подает голос отец; вопрос явно задел его за живое.

— И что это за животное? — продолжает расспрашивать вождь матассалаи.

— Не знаю я, что это за животное! То ли слон, то ли бегемот, словом, что-то в этом роде! Кто знает, кого вы тут навезли из своей Африки! — огрызается отец.

По-видимому, в результате столкновения у него случилось самое настоящее сотрясение мозга, ибо только сотрясенные мозги могут перепутать козла с бегемотом.

— И ваша машина, наверное, в ужас-ком состоянии? вежливо спрашивает Трез-Велло.

Убедившись, что с животным ничего не случилось, он готов проявить сочувствие к потерпевшим.

— Нет у нее никакого состояния, от нее одни обломки остались! Она рассыпалась! В прах! И пух! Только на металлолом годится! — истошно вопит в ответ отец.

Вопли его будят жену.

— Не нервничай, дорогой! Это ерунда! Мы… мы получим страховку и купим новую машину, — говорит она, проявляя остатки здравого смысла.

— Мы застрахованы всего на треть, безмозглая ты коза! Да и кто, по-твоему, подпишет мне протокол происшествия? Слон или бегемот? — с такой яростью восклицает Арман, что брызги слюны окутывают его словно облако.

Жена пытается подыскать слова, чтобы успокоить его.

— Но… мне кажется, это был козел, дорогой, — тихонечко произносит она.

Уж лучше бы она молчала. Ибо лицо ее супруга подобно хамелеону в один миг меняет цвет.

— А?! Что?! О, простите! Конечно, козел! Разумеется, это меняет дело! Кто же не знает, что козлы прекрасно владеют пером, никогда не делают орфографических ошибок и им не нужны очки, чтобы подписать протокол, потому что у них превосходное зрение!!! — вопит отец прямо в ухо жене, полагая, что таким образом он демонстрирует свое чувство юмора.

— Успокойся, успокойся, Арман! — вмешивается дедушка. — Главное, что вы оба целы и невредимы, а с козлом ничего не произошло!

Отец смотрит сначала на Арчибальда, потом на жену, потом на Маргариту, потом на бонго-матассалаи, потом на Альфреда, а потом спрашивает себя, чем он так обидел Господа, если тот допустил, чтобы он угодил в эту семейку сумасшедших. А так как нельзя вести нормальный диалог с больными на всю голову, то отец снижает накал эмоций.

— Разумеется, самое главное для меня не потеря машины… а исчезновение Артура, — абсолютно спокойно произносит он.

— А разве он исчез? — удивленно спрашивает вождь и, резко распрямившись от неожиданности, прошибает потолок.

Арчибальд делает большие глаза и, размахивая руками, пытается напомнить вождю, что ему следует молчать о местонахождении мальчика. Родителям Артура лучше не знать, что их сын снова отправился к минипутам и теперь рост его всего два миллиметра.

И вновь инстинкт не подводит Армана: он чувствует, что от него что-то скрывают в этом доме.

— Отчего это вы нисколько не удивились, когда услышали, что он исчез? — прищурив глаза, цедит отец тоном следователя, уверенного в виновности обвиняемого. — Значит, вам известно, где он?

— Он был на заднем сиденье вашей машины. Мы видели его при свете наших факелов, — бормочут не привыкшие врать воины бонго-матассалаи.

— О, благодарю вас, но это я и без вас прекрасно знаю! Однако, когда мы остановились на бензозаправке, мальчик превратился в собаку! Ну знаете, как в Лас-Вегасе! На танцовщицу набрасывают покрывало, потом сдергивают его, а танцовщица уже — хлоп! — превратилась в пантеру! — объясняет Арман, с трудом сдерживая закипающий в нем гнев. — Впрочем, если вы накинете одеяло на меня, я уверен, что смогу превратиться в плотоядного стегозавра! — вопит он, подскакивая к высоченному вождю. — Я вас в последний раз спрашиваю: где мой сын?

И на глазах у потрясенных присутствующих отец в первый раз начинает наступать на того, кто во много раз его сильнее. Мысль о том, что он может потерять своего ребенка, придает ему такие силы, о каких он даже не подозревал. Он, должно быть, действительно любит своего сынишку, раз при виде похитителя, каковым он считает высоченного бонго-матассалаи, в нем пробуждается нечто, роднящее его со зверем.

Вождь изумленно смотрит на него сверху вниз. Надо сказать, он впервые смотрит на маленького человечка с оттенком уважения. Получается, если этого человечка как следует потренировать, из него, быть может, еще выйдет толк?!

— Я точно не знаю, где сейчас находится ваш сын. Но где бы он ни был, мы верим в него, и да пребудет с ним наша сила! Мы точно знаем: он вернется к вам живым и здоровым, — уверенным, хорошо поставленным голосом произносит вождь.

Ничего нового отец не узнал, однако заявление вождя почему-то успокоило его. В голосе воина звучит доброта, сочувствие и природная сила.

Неудивительно, что, обладая таким голосом, вождь с легкостью разговаривает с деревьями.

Матери очень хочется рассказать всем, как Артур сказал ей, что отправляется в сад, чтобы присоединиться к каким-то там мини-штучкам. Но она боится, что ее заявление разозлит супруга еще больше. Поэтому она решает молчать и не подливать масла в огонь, особенно теперь, когда Арман, похоже, несколько утихомирился.

На самом же деле отец не столько утих, сколько сбит с толку, и никак не найдет объект, на котором можно было бы сорвать злость. Он делает глубокий вдох и на несколько секунд замирает, устремив взор в пустоту.