Читать интересную книгу Хозяин Янтаря - Алкесандр Шакилов

— Если скинет фугас, мы погибнем. — Чингиз и сам в курсе, но я не смог сдержаться.

Спасибо товарищу, он лишь покачал головой:

— Фугаса не будет. Слишком близко от Периметра. Нам в яру и ракеты с головой хватит, а то и вовсе пулеметной ленты. Сверху-то отлично все простреливается.

Это военстал точно подметил. Хоть сей, хоть куй, а итог один. Я в бессильной ярости сжал зубы и дал в небо очередь из «калаша».

Глупо, очень глупо: вертолету это словно укус комара, зато наше местоположение можно вычислить по вспышкам выстрелов. Чингиз нахмурился, не одобряя всплеск моих эмоций.

Сейчас вертушка двинет вдоль оврага. И если мы до сих пор невидимы, то засекут нас за пару секунд. Твою мечту! Надо что-то делать. Вот только что?!..

Тень скользнула у меня над головой, я почувствовал легкое дуновение ветра. Низко, очень-очень низко пролетела черная птица, подруга той, что вляпалась в «воронку». Я непроизвольно проследил за ней — она села на склоне оврага, заросшем джунглями репейника и сурепки.

Совсем вороны обнаглели!

И тут я заметил то ли нору, то ли дыру в склоне, рядом с тем местом, где приземлилась птаха. Если это не знак судьбы, то я — бумажный бронепоезд.

— Чингиз… — я осекся, сообразив, что товарищ понял меня без слов.

И мы побежали.

По дну оврага змеился «разлом», похожий на вулканическую лаву, покрытую едва застывшей коркой. Ненавижу огненные аномалии. Только не спрашивайте, откуда у меня такая неприязнь к ним — сам не знаю. Наверное, мне слишком часто говорили, что спички детям не игрушка.

«Разлом» мало похож на спичку, но все же общего у них более чем достаточно. Огонь. Жар. Пламя. Как угодно назовите процесс окисления, но всякая вещь — и плоть! — попадающая в «разлом», вспыхивает, как олимпийский факел.

Короче говоря, между нами и спасительной норой пролегла аномалия. На миг мы остановились, озираясь по сторонам. Собственно, озираться надо было раньше, из за укрытия. А то выскочили на всеобщее обозрение и давай выяснять, где тут мост на ту сторону.

Конечно же пилоты нас заметили. Ми-8, притопив нос, пролетел вдоль оврага и завис над плакучей ивой, обвешанной «ржавыми волосами». Дверца откатилась, наружу высунулся ствол пулемета — и началось!

Пули хлестали вокруг, взрыхляя землю и прореживая кустарник, но ни одна не попала ни в меня, ни в Чингиза, хотя мы застыли на месте, словно две мишени в тире.

Что такое? Почему мы еще живы?!

Переглянувшись, мы, не сговариваясь, пожали плечами. Как по нам можно было не попасть с такого расстояния?! Нет, конечно, мы только рады, но все-таки…

— Проход! — Чингиз указал пальцем, куда надо бежать.

Не знаю, что он там высмотрел, но я решил довериться товарищу. Меня сейчас больше занимали вертолет и детектор аномалий, который вибрировал так, что им можно было сваи в грунт вколачивать.

Пули свистели, уговаривая лечь и не вставать. Я споткнулся о корень и растянулся на траве в паре метров от пышущего жаром «разлома». А пока я собирался с силами, чтобы подняться, произошло нечто странное — плакучая ива, над которой зависла вертушка, словно ожила: «ржавые волосы» вздыбились, ударив по днищу Ми-8. Вертолет при этом подбросило вверх, пулемет замолчал.

— За мной! Сюда! — Чингиз махнул мне рукой.

Я побежал к нему, на ходу соображая, что же такое я видел. Ведь не могли же «волосы» в самом деле так сильно ударить вертушку, что ее аж подбросило?!

И тут меня осенило: ведь все очень просто!

Рядом с ивой притаился мощный «трамплин». Жаль, сила этой аномалии слабеет с высотой. Когда Ми-8 попытался спуститься пониже, его просто подкинуло, не причинив особого вреда. И вообще все это время аномалия дергала вертолет — пулеметчик не мог нормально прицелиться, а экипажу не хватило смекалки понять, что происходит. Только это спасло меня и Чингиза от неминуемой гибели.

Ми-8 поднялся выше и отлетел в сторону. Похоже, внутри вертушки решали, что делать. На днище уже стали заметны черные проплешины — следы от касания «ржавых волос», которые «трамплин» очень кстати взметнул вверх. Все, машину можно списывать. На месте экипажа я бы поспешил на базу. Есть риск, что вертушка развалится в воздухе — «волосы» разъедают металл очень быстро.

Ну да экипаж на своем месте, а я на своем. И я нынче лавирую между складками «разлома», ощущая на лице жар и потея от одной только мысли, что в любой момент граница аномалии может сместиться и меня поджарит, как стейк на сетке барбекю.

Но раз Чингиз сумел здесь пройти, пройдет и Максимка Краевой. Чем я хуже, а?

Шаг, еще шаг, аккуратней, здесь перепрыгнуть — и удержать равновесие, даже если рюкзак на спине тянет вниз… И вот я на другой стороне!

Военстал был уже там и вовсе не скучал, меня дожидаясь, — его атаковали крысы, он потратил на них рожок. Еще толком не успели прогуляться по Зоне, а уже такой расход боеприпасов. Ну да ладно, авось как-нибудь прорвемся, не впервой.

Пулемет Ми-8 вновь зарокотал. Но на этот раз вертушка подлетела непозволительно близко к нам — с такого расстояния ни стрелок наверху, ни я промазать не могли. Вот я и не промазал чуть раньше вояки. Пулемет опять замолчал, вертолет резко ушел в сторону, в открытую дверцу вывалился труп, угодив в самый центр «разлома». Тут же в небо ударил фонтан пламени, вмиг испепелив тело.

Один-ноль в мою пользу.

Но расслабляться рано, я побежал вслед за Чингизом. Уже было видно, что нора — вовсе не нора, а что то типа слива коллектора. Такой вариант меня больше устраивал.

— Решетка с замком! Ржавая! — пожаловался Чингиз.

Я выстрелил из «стечкина» — замок разлетелся на куски. Откинув решетку в сторону, мы шагнули в коллектор, набранный из бетонных труб, внутренний диаметр которых позволял идти в полный рост.

Здесь было темно и, вопреки моим опасениям, сухо. Я почему-то думал, что придется топать по колено в тухлой воде. Солнце почти что закатилось. На вертушке врубился прожектор, луч света метался по склонам оврага, выискивая нас.

Нехорошее предчувствие звякнуло колокольчиком в голове.

— Быстро! — рявкнул я и помчал вперед, как спринтер на первенстве мира.

Мы успели пробежать метров двадцать в темноте, когда позади раздался взрыв.

Глава 12.

Выхода нет

Вспышка озарила мрак. Ударная волна толкнула нас в спины.

Я рухнул ничком, Чингиз тоже не устоял на ногах — в ярком свете я видел, как он взвился над округлым полом. А потом все опять поглотила мгла, и в коллекторе стало невозможно дышать: едкий дым наполнил легкие.

У меня что, дежавю?! Или я заснул и вижу прежний кошмар? Только в том сне я ехал в танке?..

Сколько я так провалялся, борясь с удушьем и выкашливая комья цементной пыли, не знаю. Но в какой-то момент оказалось, что дыма больше нет. Изрядно протопав на четвереньках в темноте, я сбил ладони в кровь и понял, что так не годится. От грохота взрыва до сих пор звенело в ушах — скорее всего Чингиз меня не услышит, даже если я заору в мегафон.

Сняв со спины рюкзак, я на ощупь нашел фонарь. Включил. Посветил по сторонам. Увидел Чингиза. Он валялся на полу. Его присыпало мелкими камешками и серой пылью.

— Эй, ты чего? — Я не услышал собственного голоса, поднялся и шагнул к товарищу.

В голове гудело, меня качало. И чуток подташнивало.

Присев рядом с военсталом, я перевернул его на спину. Так-с, что тут у нас? Разбит нос, губа тоже, зубы вроде целы… Пульс есть. Главное — пульс, а остальное до свадьбы…

— Жениться тебе надо, Чингиз.

Мелкими шажками я двинул в сторону выхода.

Ослабев от контузии, я потерялся в пространстве. С трудом сообразил, что уткнулся в завал и дальше не пройти, разве что убрать куски бетонных труб, каждый из которых по полтонны весом, не меньше.

Стоп. Какой еще завал?.. А вот такой. Вспышка и дым — это не спецэффекты из боевика, это всерьез. Пилоты напоследок удружили, сволочи. Чтоб их вертушке не добраться до базы. Ракету, а то и парочку не пожалели.

— Ничего, неприятность эту мы переживем.

Я потопал обратно к Чингизу, который еще не пришел в себя.

— Плохо, браток, что ты вот так вот…

Выковыряв из рюкзака флягу с водкой, я влил пару капель в рот товарища — глотательный рефлекс сработал, значит все в порядке: пить Чингиз будет. Я тоже. Хорошенько промочив глотку, я открыл консервную банку со шпротами, которая неизвестно как затесалась среди тушенки.

Уважаю рижское производство, двести сорок граммов рыбы в масле. Класс! У кого-то мандарины с Новым годом ассоциируются, а у меня — шпроты. Потому что мама бутерброды с ними делала. А еще кружочки помидоров добавляла и огурчик, и вареное яйцо…

Я сам не заметил, как заснул. Мне снились наряженная елка, пушистый снег, падающий с голубого неба, и зайцы, у которых почему-то были длинные хвосты и саблезубые улыбки.