Опыт подсказывает, что ситуация сохранится надолго. Я же не могу медлить, промедление смерти подобно. И если пропуск на передвижение внутри купола кое-как достать смогла, сделать разрешение на передвижение между куполами решительно невозможно. А мне, как уже говорила, очень нужно было попасть на обратную сторону. Поэтому я и обратилась к своим меркурианским друзьям. Как вы уже, наверное, поняли, полицейская форма и значки — это только прикрытие, для отвода глаз. Вездеход взяли тоже по поддельным разрешениям. Если нас сейчас накроют, можно запросто схлопотать тюремный срок. Понимаете, в какую авантюру вы ввязались? — с раздражением говорит Стелла.
— Если честно, то нет, — спокойно отвечаю я.
— Извините, Стефан. — Стелла берёт себя в руки. — Это не я должна на вас кричать. Это вы должны на меня ругаться. Простите, Стефан, нервы ни к чёрту… То, что произошло с вами, — чистой воды недоразумение. Мои друзья решили, что вы можете помешать осуществлению нашей миссии, поэтому и «вырубили» вас. Повторюсь, нужно было мне вам более толково объяснить, что не следует за мной идти. Они вообще решили, что вы действуете по чьему-то указанию. Глупость, конечно. Я во всём виновата, не проконтролировала. Случилось то, что случилось. А после случившегося оставлять вас под сводом было совсем глупо. Тем более, я уже поняла, что моё поведение вызывает у вас некоторые подозрения. Ограниченность во времени и наша нервозность привели нас к парадоксальному решению — взять вас с собой, — говорит Стелла, после чего замолкает на некоторое время. Взгляд серых глаз блуждает, мысли её где-то далеко. Стелла хочет сказать ещё что-то важное, но не может решиться. После непродолжительных колебаний собирается с духом и мыслями и произносит: — Речь идёт о преступлении государственного масштаба. Я понимаю, что вам это не понравится, но возможно, мне потребуется ваша помощь.
— Мы почти приехали, — подаёт голос меркурианец. — Советую нашему другу встать и размяться. — Это он, разумеется, про меня. — Двадцатикилометровый марш-бросок в скафандре — это не так-то легко, даже для землянина.
Глава 17. Свои как чужие
Как оказалось, выбора у меня всё равно не было. Двое меркурианских псевдополицейских ни при каких обстоятельствах не собирались забирать меня с собой. Что, впрочем, вполне понятно — на кой ляд им везти меня на ту сторону планеты, чтобы потом вернуть обратно? Этакий вояж для заложника — смех, да и только. То, что я пойду со Стеллой, предусматривалось первоначальным планом, как и рассказывала Стелла чуть ранее. Рассказывала, виновато пряча глаза. А я смотрел на неё и любовался. Вот хоть ты убейся, но не мог отказать себе в таком удовольствии. Серые, небрежно подведённые глаза…
Мы идём по блеклой каменистой поверхности Меркурия, и временами вспоминаю, как меркурианцы долго спорили между собой о границе режимной зоны. Один (мне почему-то кажется, что это тот, что ударил меня электрошоком) говорил, что вездеход может проехать ещё пару километров, поскольку до официального указателя мы не добрались. Другой же упирал на то, что указатель указателем, а навигатор указывает на то, что мы уже находимся на охраняемой территории, и продолжать движение на транспортном средстве, не имеющем разрешения на посещение объекта, — сплошное самоубийство. Он долго и нудно рассказывал о том, как совсем недавно земные военные безо всякого предупреждения открыли огонь по заблудившимся туристам, и что нам грозит то же самое. Рассказывал, прибегая к ужасным подробностям, но в итоге сошлись на компромиссе: проехали около километра, после чего меркурианцы помогли нам одеться в скафандры и, попрощавшись, отбыли в обратном направлении. Что называется, ручкой помахали. Идти с нами даже не обсуждалось. Мне почему-то показалось, что меркурианцы отнеслись к нашей миссии как к неким внутренним делам землян. Мол, не наше, меркурианское, это дело. Один из них даже употребил слово «междусобойчик», правда, я не уверен, что оно относилось именно к тому мероприятию, в которое я оказался втянут. Слово было употреблено, что называется, в контексте. И контекста не уловил, что довольно часто со мной бывает. Чуть позже, впрочем, Стелла обмолвится, что меркурианцы помогали нам лишь из соображений того, что земляне наконец уберутся с их планеты. Мило с их стороны, ничего не скажешь. Очень мило, особенно если учесть то гостеприимство, с которым я сталкивался ранее на Меркурии.
Мы слегка замедляем шаг, потому что начинаем восхождение на невысокую гряду. Фонарики выхватывают из темноты острые камни, которые нет-нет, да и нарушают унылый плавный пейзаж. Поверхность покрыта настолько толстым слоем пыли, что на ум приходит сравнение с земным песком. «Как в пустыне», — думаю я, разглядывая это безобразие. Так вот, выбора у меня не было. Нет, мог бы, конечно, сказать, что не пойду. Но что бы на это ответила Стелла? Я фантазирую на эту тему, и перед внутренним взором возникает картинка, на которой Стелла говорит что-то вроде «А куда ты денешься?» и презрительно глядит в мою сторону. А хмурые меркурианцы уставились бы на меня своими хмурыми глазами. Мол, не захочешь — выкинем тебя вон, на поверхность, без скафандра. Но это я, разумеется, преувеличиваю. Нет, никто, конечно, так не сказал бы, да и не подумал бы даже таким образом. Идти, разумеется, совсем не улыбалось, как не хочется и сейчас. Но вряд ли Стеллу остановили бы мои слова. Стелла бы просто с грустью на меня посмотрела, надела бы скафандр и ушла в одиночестве. И кто бы я был после этого?
«Вот ведь вляпался!» — почти вслух ругаюсь я, когда увязаю в пыли почти до колена. Вляпался — что надо! Хочется, правда, сказать — втюрился, но не позволяю себе этого признать. Ни за что не признаю этого, как не крути. А вляпался действительно очень даже. Помнится, когда всё это начиналось, я будто бы хотел чего-то подобного. Точнее — даже не начиналось, а ещё до начала моего путешествия на Меркурий, сидел в своей земной квартире и, с грустью вглядываясь в сумерки за окном, думал о том, что мне нужно приключение, что оно меня встряхнёт и так далее. «Ну что же — вот оно и есть, приключение, лови его, вкушай его радости в полном объёме», — думаю я, выбираясь из пыли, которая навязчиво напоминает земной песок в пустыне или где-нибудь на пляже. Всё, что сопутствует приключениям, у меня теперь есть: взрыв в поезде, фальшивые полицейские, незаконное проникновение в режимную зону и, самое главное, романтика.