Еще два года назад во Владимирской тюрьме отбывала наказание большая группа грузинских воров в законе. Но вот одного затребовали по спецнаряду, другого, третьего… И пошел поток. Ну, а там, в родных краях, кто-то вдруг сбежал, кому-то вдруг сократили срок до отбытия, кого-то вдруг помиловали…
И вот результат. В 1988 году на свободе было 272 вора в законе. В 1989 — уже 389. В 1990 — 490.
Кавказцев вытаскивают из тюрем, а нашим никто не помогает выбраться. Славянские воры в законе пока что терпят, стараются, как они говорят, не выносить свои противоречия на общую массу заключенных. Но мы то чувствуем, что рано или поздно терпение лопнет и тогда…»
Александр Захаров вышел на свободу в 1989 году.
В октябре 1990 года к воротам одной из колоний, где Захар проходил «университеты», прибыл караван из шести грузовых фургонов. Этот эскорт сопровождал «Мерседес», на борту которого находился молчаливый детина с кейсом. «Где хозяин?» — спросил он у дежурного офицера. «А в чем дело?» — вопросом на вопрос ответил тот. «Захар передачу прислал. Для братвы». Фургоны были до краев набиты консервами, колбасой, крупами, сигаретами и водкой…
Освобождению Захара радовались все, кроме лаврушников и московской милиции. ГУВД хорошо знало энергичного Шурика, который, повинуясь своей национальной гордости великоросса, может затеять чистку Москвы от кавказского элемента. К тому времени отношения между пиковыми и славянами были подпорчены окончательно. Достаточно было малейшей искры, чтобы пошла массовая рубка. К тому же в клане пиковых начались споры за передел Москвы между азербайджанцами, армянами, грузинами и чеченцами. 1992 год начался с убийства вора в законе Виктора Никифорова по кличке Калина. 14 января его убил наемник пистолетным выстрелом в затылок. Калина был известен своими антикавказскими настроениями. Его ликвидацию многие приписали чеченской общине, которую серьезно представлял лишь один вор в законе Султан Даудов (чеченская группировка вообще не признавала каких бы то ни было воровских традиций. В 1988 году на сходняке в Дагомысе российские законники попытались найти общий язык с полпредами чеченской мафии, но те высокомерно удалились, заявив: «У нас свои законы, и пусть победит сильнейший»).
Масло в огонь подлил еще один факт: ипподром, который контролировал Никифоров, перешел под крыло чеченской общины. У славянских штурмовиков вовсю зачесались руки, участились сходки воров с участием Александра Захарова, Андрея Исаева, Алексея Петрика, Владимира Савоськина (все — ярые поборники русской воровской идеи). У чеченской общины появились первые потери из числа бригадиров. Были подключены связи в админорганах.
13 февраля председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов связался по телефону с Виктором Ериным, который возглавлял МВД России: «Завтра в девять утра директора всех гостиниц Москвы должны быть у меня. Явка обязательна для всех без исключения». Сей строгий наказ был выполнен. Во время утренней встречи Хасбулатов после непродолжительного экскурса в криминальные сводки ГУВД Москвы приказал: «Лиц чеченской национальности выселить из вверенных вам гостиниц, а также отказывать им в поселении. Нарушение этого указания будет грозить отстранением от должности».
Спустя неделю после этой встречи городской ОМОН нагрянул в гостиницу «Заря» и выволок оттуда три десятка чеченцев. Их привезли в 77-е отделение милиции. Намяв чеченцам бока, стражи порядка посоветовали им побыстрей покинуть Москву.
Открытых боевых действий между лаврушниками и славянами удалось избежать. Многие полагали, что за мирным исходом стоит мудрость Шурика Захара. Тем не менее, ГУВД не расслаблялось и ждало от Захарова очередной выходки. Из оперативного сообщения МУРа ГУВД г. Москвы:
«В ходе оперативных мероприятий от секретного сотрудника поступила информация, что 1 декабря 1992 года в здании мотеля „Солнечный“, расположенном по Варшавскому шоссе, состоится встреча лидеров устойчивых преступных группировок из числа „воров в законе“. Инициатором собрания выступил Александр Захаров (кличка Захар). Поводом для этого послужил его день рождения. Предполагаемое количество приглашенных — 60–70 человек. Среди них — Андрей Исаев (кличка Роспись или Расписной), Алексей Петров (кличка Петрик), Сергей Тимофеев (кличка Сильвестр), Игорь Максимов (кличка Макс), Гайк Геворкян (кличка Тога Ереванский). По всей видимости, сходка будет проходить в ресторане „Рус-отель“. Необходимо обеспечить посты наружного наблюдения, а в случае задержания участников встречи задействовать силы ОМОН, ОМСН, УБКК МБР, а также личный состав МУР».
Руководство ГУВД решило испортить праздник Захару. Тем более, что он был далек от юбилейного: в первый день последнего месяца Шурику исполнялся 41 год. Для захвата сходняка привлекли ОМОН и оперативно-боевые подразделения Министерства безопасности России.
Видеотехника скрупулезно фиксировала каждое прибытие в «Рус-отель». Будущий улов превзошел все ожидания. Вместо обещанных 60–70 человек на праздник прибыло 100–110. Широкоплечие «качки» добросовестно несли вахту возле входа, заворачивая всех, кто не был мил виновнику торжества.
В 20.30, когда закончились поздравления и гости, заморив червячка, приступили к делу (на повестке вечера стояли привычные уголовные вопросы — ближайшая стратегия, переадресовка взимаемого налога, сглаживание местных конфликтов и т. п.), по радиоэфиру прозвучало невинное милицейское сообщение. Что-то типа: «Группа рокеров из 20 человек на высокой скорости движется в сторону Медведково. Принять меры к задержанию группы». Воровская охрана имела рацию, настроенную на милицейскую волну, и с интересом слушала все переговоры между милицейскими постами.
В девять вечера к мотелю «Солнечный» подлетели десятки машин. Камуфлированные бойцы в масках с короткими автоматами мгновенно блокировали парадные и служебные входы-выходы, окна, пути пожарной эвакуации. Дежуривших охранников уложили лицом вниз прямо на землю, на всех надели наручники. Где-то слышалось: «Лежать, гад! Лежать, я сказал!», «Сапог убери с головы! Убери, больно!». Спустя несколько секунд группа задержания ворвалась в ресторан. При обыске изымались наркотики, резиновые палки, ножи. У Исаева (Расписного) отобрали гранату РГД-5, у самого Захара нашли марихуану. Чем ближе обыск подходил к концу, тем сильнее на лицах милиции проступало разочарование. Оружейного арсенала, на который они рассчитывали, обнаружить не удавалось. Досмотр автомобилей также дал скромный улов: несколько ножей, обрезки арматуры, газовый пистолет.
Сотрудники МУРа не догадались заглянуть в камеру хранения гостиницы, где хранилась тяжелая сумка, напичканная пистолетами и гранатами. Блатная охрана, дежурившая на входе, вежливо просила каждого гостя сдать имеющееся оружие. Исход крупных сходок предугадать невозможно. Несмотря на невинность и миролюбивость повода, вполне мог возникнуть спор, в котором слово утрачивало свою магическую силу (тем не менее, сквозь бдительную охрану таки просочилась граната). Отобранное оружие сдали на хранение. Когда началась облава, молоденькая девушка, поселенная накануне в мотель на случай возможной облавы, предъявила талончик и забрала сумку. Глядя, как пыхтит и выгибается нежное существо, один из участников операции помог дотащить тяжелый груз до автотрассы.
Среди сотни задержанных многие имели воровской титул — Захаров, Петров, Исаев, Тимофеев, Геворкян, Савоськин и др. Отправить в зону хотя бы одного из них розыскникам не удалось. Следствие заглохло, так и не начавшись. Некоторые говорят, что сработали старые связи, другие твердят об огрехах в процедуре изъятия вещдоков. Как бы там ни было, Захарова и его товарищей по клану отпускают из-за отсутствия состава преступления.
Спустя три месяца Шурик Захар обустраивается в Балашихе и берет под личный контроль крупную долю местного бизнеса. Он сумел ужиться с Сергеем Фроловым, который к 1993 году прочно укрепился со своей братвой в подмосковном районе. Среди балашихинских торгашей Сан Саныч имел репутацию «доброго рэкетира» (блатной мир богат на чудачества): не наглел, иногда снижал оброк и не стремился к роскоши. Он оставался приверженцем прежних воровских обычаев. Классического блатаря украшает бедность и отсутствие привязанности к чему бы то ни было. Получив от фирмы «Камин» пять новых автомобилей «Жигули», Захар великодушно переправил их на свою родину в Витебскую область. Этот широкий жест предназначался односельчанам, прозябавшим в родном колхозе на скудные подачки от государства..
В Балашихе также обитал Султан Даудов, чеченский вор в законе, опекавший часть балашихинской торговли. Несмотря на близкое и опасное соседство, между Захаром и Султаном стычек не было. Первому импонировало то, что чеченец был далек от нравов воровской братии Кавказа: не имел роскошных особняков, дорогих автомобилей и модных украшений. Земляки Даудова лишь усмехались и называли его босяком.