Читать интересную книгу Как я съел асфальт - Алексей Швецов

– Выбросил? – спросил Саша, далеко в сторону отбрасывая окурок докуренной сигареты.

– Чего? – не понял Антоша.

– Рукопись. Рукопись Чусова выбросил?

– Да нет. Не успел еще. На столе лежит. Да ты чего? Чего ты, в самом деле? Далась тебе эта рукопись! Ты, Саша, пойми, они уже достали. Вот ты книгу берешь и читаешь. Читаешь, и слова автора складываются для тебя в реальные образы. Ты как кино смотришь с актерами, которых сам выдумал, которых твое воображение нарисовало. А я как текст увижу, я сразу же ищу в нем стилистические ошибки, просчитываю, сколько повторов того или иного слова, разбиваю на абзацы, а бывают такие сочинения, что вообще полный абзац. Я разучился читать. Я могу только оценивать и править. А в основной массе ходят по пятам только бездари. Ни дня, ни ночи покоя! Ходят и ходят, как тот кот, что по цепи кругами и сказки говорит. А сказки все дрянь! Сказки такие, что не только слушать, их… – Антоша не договорил и в сердцах махнул рукой. – А сколько еще существует знакомых, которые подсовывают своих знакомых: «Антоша, ты поговори с ним. По-моему, он жутко талантлив…» – Последнюю фразу Антоша проговорил, сильно сюсюкая и скорчив рожицу. – Надеюсь, ты ничего не держишь за пазухой? Рукописи в кармане нет?

После всего сказанного Антошей Саша не испытывал никакого желания говорить с ним о своем творчестве. Но совершенно неожиданно для себя он выкрикнул. Выкрикнул с каким-то надрывом в голосе, точнее, с болью выкрикнул:

– Есть!!!

– Господи, что ты орешь?! – зашипел на Сашу Антоша. – На нас люди смотрят.

Наверное, Саша ответил излишне громко. Проходившие мимо люди с опаской косились на странную пару, а кое-кто даже перешел на противоположную сторону улицы.

– Я говорю, есть, – твердо повторил Саша, снизив громкость.

– Что есть?

– Есть рукопись за пазухой, точнее, в кармане, – выпалил Саша.

Глаза его горели, мысли путались и не думались. Совершенно не думались. Саша даже отчетливо почувствовал, что на его груди зашевелились волосы, хотя растительности на теле у него не было от природы.

– О чем твоя рукопись? – сразу посерьезнел Антоша. Посерьезнел и весь как-то внутренне напрягся, сжался.

– Стихи, точнее… нет, просто стихи… – Теперь Саша ругал себя. Ругал за смелость, а может быть, и за трусость.

– Стихи, – задумчиво и нараспев повторил Антоша. – Стихи – это хорошо. Может, что-нибудь продекламируешь? Прямо здесь?

Саша подумал, что теперь отступать некуда, и решился. Зажмурив глаза, как некоторые поэты, которых он видел по телевизору, и широко расставив ноги, Саша развел в стороны сжатые в кулаки руки и начал:

Муму и Герасим не пара, не пара,Не могут они в одной лодке грести.Боится Герасим, не хочет базара —Пред барыней надо себя соблюсти.

А барыне глупой важно послушанье!По прихоти ейной Муму изведут.И в вод раболепных глухое шуршаньеГерасим бросает щенка, как мазут.

Он молча ругается. Друг ему нужен.Собачка пытается брасом уплыть.Герасим веслом по Муме… и, контужен,Щенок машет лапой. Ему уж не всплыть.

– Ну, ты отмочил! – громко засмеялся, точнее, заржал Антоша. – И прямо-таки напугал. Я уж думал, что ты серьезно. Классная шутка! Очень смешная! Правда.

Саша все еще стоял в образе, раскинув руки. Стоял и молчал. Он не знал, что сказать и как реагировать. Но зато Саша понял, понял, что Антоша ему разонравился. Сильно разонравился. Точнее, совсем перестал нравиться. А еще ему показалось, что не такой уж он и умный, этот Антоша. Первое впечатление оказалось обманчивым.

В офисе было по-прежнему тихо. Совсем тихо. Как-то уж даже очень неуютно становилось от такой тишины. А еще Саша удивился тому, как медленно ползет время. Казалось, что прошла неделя, как он приехал на работу, а на самом деле еще даже перерыв не закончился. Не дожидаясь конца перерыва и возвращения сотрудников, Саша решил уехать домой. Настроения не было, и ему никого не хотелось видеть. А еще больше Саша боялся, что вдруг Женя пристанет со своими срочными вопросами, а Саша не хотел думать. Он совершенно не хотел думать ни о чем. Никакие мысли Саша не хотел думать. А мысли без всякого спроса лезли ему в голову.

И вот Саша ехал домой. А ему позвонил Леша. Позвонил по телефону. И хоть весь мир теперь казался Саше не таким, как всегда, а перевернутым, Леша не менялся. Саша даже обрадовался тому, что не все изменилось. Какие-то ценности остались незыблемыми. На телефоне высветился номер Леши. Саша приветливо поздоровался:

– Привет, Леша. Еще раз привет.

– Это Леша, – представился собеседник.

– Да, Леша, я понял, что это ты, – на сей раз, совершенно не раздражаясь, продолжил этот бестолковый разговор Саша.

– Ага, это я, – обрадовался Леша, что его узнали. – Привет.

– Здравствуй.

«И все-таки, – с грустью подумал Саша, – и здесь все переменилось». Обычно Леша так легко не сдавался. Он назвал бы свою фамилию. А теперь он этого не сделал. Что-то кольнуло Сашу, толкнуло, и он вдруг спросил:

– А это какой Леша?

– Алло?.. – На том конце царило непонимание и удивление. – Саша?

– Да, это Саша, – продолжил он розыгрыш. – А это кто?

– Леша… – нерешительно проговорил Леша, словно и сам засомневался, он ли это. – Карнаухов Леша.

– А-а-а, – теперь Саша изобразил радость. – Это ты, старик?

– Ага. Это я. Саша, я хотел узнать – какие новости? Я про Олю спрашиваю, – уточнил Леша.

– Леша, новостей никаких. Пока никаких. Все так же и никаких изменений.

– Саша, может… может, пообедаем вместе. А то как-то тягостно на душе. Тягостно и грустно.

Саша чувствовал себя точно так же, и он зацепился за это предложение.

– Конечно, давай. Я уже домой собрался. Что-то никакого рабочего настроения нет. Ты сейчас где?

Леша объяснил. А еще они решили встретиться, как выразился Леша, пешим порядком. То есть без машин, чтобы можно было пропустить пару рюмок.

В их излюбленное место Саша прибыл первым. Он покурил и огляделся. Посетителей кроме него было трое. Возле окна, уткнувшись в газету, сидел лысоватый тип. Он пил кофе и курил. А в тени за колонной притаилась пара студентов. Они пили пиво и много матерились.

Саша сделал заказ танцующей в такт негромкой музыке официантке и приготовился ждать Лешу. Но долго ждать не пришлось. Леша появился, как только официантка, за фигурой которой завороженно следил Саша, скрылась в служебном помещении.

– Привет, – поздоровался Леша, за сегодня, наверное, уже в третий раз, и грузно опустился на стул.

Саша кивнул, не выпуская изо рта сигарету. А еще он подумал, отчетливо подумал, что Леша очень похож на того Чусова, которого он недавно вспоминал. На того иноходца, что с такой надеждой смотрел на Антошу и с таким благоговением передал ему в руки рукопись. Словно отдавал часть своей души. В итоге часть души этого Чусова не то что не была сколько-нибудь внимательно просмотрена, а брошена в ближайшую урну.

Леша сегодня был очень разговорчив. А Саша был даже благодарен ему, что разговоры не касались Оли. Саша был рад, что Леша вел пустую беседу о всякой ерунде. Именно о ерунде. Так, Леша сказал, что у Саши на рукаве плаща дырка. А Саша знал об этом. Твердо знал и даже уверен, что она, эта дырка, точно имеется на том самом рукаве, на который пальцем указал Леша. Но эта дырка не тревожила сейчас Сашу, а точнее, не эта дырка его беспокоила. Сашу больше тревожила другая дырка. Даже не дырка, а дыра. Дыры. Дыра в чувствах, дыра в событиях и дыра в жизни.

– Саша, ты стал другим, – заметил Леша, обратив внимание на полную безучастность Саши к собственному и даже любимому плащу. – У тебя плащ порван, а ты сидишь как ни в чем не бывало. Твой элегантный плащ помялся. Посмотри сам. Он выглядит как изжеванный.

А Саша беспечно махнул рукой и ответил, что за те деньги, которые он отвалил за него, плащ должен сам себя зашивать, гладить и оказывать ему, Саше, услуги сексуального характера.

– И злой ты какой-то, – добавил Леша.

А Леша был добрый. Всегда. Вот и сейчас он сделал вид, что не заметил раздражения друга, и продолжал вести разговор ни о чем. Он жаловался, что толстеет. Говорил, что весы, которые он приобрел, все врут и никак не помогают ему избавиться от лишнего веса. При этом Леша заказал очень много всего вкусного.

– Вот приеду домой, – говорил он, запихивая в рот порядочный кусок бифштекса, – взвешусь… И если весы опять мне покажут сто десять килограммов и ни граммом меньше, выброшу их к чертям собачьим…

– Правильно, – одобрил Саша.

А еще он хотел добавить, что Леша никогда не сможет похудеть, рассчитывая только на утренние взвешивания, поэтому ему давно надо перестать забивать себе голову всякой ерундой. Но не успел.

– …и куплю себе новые, – пояснил Леша, перебив мысль, которую думал Саша.

– Тоже вариант, – усмехнулся Саша.

Они выпили по рюмочке водки, и Саше стало лучше, спокойнее. И еще он подумал, что Леша один из немногих людей, с которыми дружеские отношения не прерывались. И это было очень хорошо.