Помню первую поездку с Д. Ф. Устиновым в Ковров. Дмитрий Федорович быстро схватил обстановку и состояние дел на заводе. Времени чрезвычайно мало, поэтому целый день на ногах. Побывали во всех цехах, а также познакомились с опытным производством. Завод в наркомате важнейший. В первый период войны он единственный обеспечивал армию ручными пулеметами. Этот же пулемет в специальном исполнении устанавливали и на танки. Это производство было как бы отдельным заводом, во главе которого стоял совсем молодой инженер Горячий. Еще одно важнейшее дело, которое не выпускало из поля зрения не только руководство завода, но и наркомат и правительство, - авиационные пушки ШВАК, в то время самые мощные. Изготовляли здесь и автоматы.
На нас произвели хорошее впечатление как организаторы производства и специалисты директор В. И. Фомин и главный инженер Г. И. Маркелов, заместитель главного инженера молодой специалист В. В. Науменко, а также конструктор В. В. Бахирев, впоследствии министр машиностроения, многие начальники цехов и среди них П. В. Финогенов, ныне министр оборонной промышленности СССР. Дело было в надежных руках.
Весь день и почти всю ночь мы знакомились с заводом, пытаясь уяснить, каким образом увеличить выпуск производившихся здесь и авиационных пушек конструкции Волкова - Ярцева: что может завод и какая необходима помощь от наркомата. То же в отношении выпуска автоматического оружия пистолетов-пулеметов Дегтярева и Шпагина. Утром возвратились в Москву и, не ложась спать, занялись другими неотложными делами.
Такой темп диктовала начавшаяся война. Он возник с первых ее часов и оставался таким для работников Наркомата вооружения, можно сказать, до ее последнего часа, хотя, конечно, потом стало полегче. А для Д. Ф. Устинова этот ритм был характерен и после войны: он продолжал работать по режиму военного времени. Не все выдерживали такой темп. Не все выдержали бы его и сегодня. Но иного выхода, как работать не покладая рук, у нас не было.
В августе - сентябре 1941 года, когда положение на фронте стало еще более сложным в связи с продвижением немецко-фашистских войск в глубь страны, наркомат приступил к эвакуации заводов, расположенных в районах, которые мог занять враг. До войны, безусловно, никто не думал, что наступит время, когда придется снимать с мест предприятия, производившие вооружение, и перебрасывать их за сотни и тысячи километров. Однако уже первые недели после начала боевых действий показали, что делать это придется. Еще в начале июля 1941 года наркомат дал указание провести на отдельных заводах подготовительную работу, связанную с возможной эвакуацией. Те из них, что получили такое задание, прикидывали, что следовало сделать, чтобы эвакуироваться, если это потребуется, быстро и организованно, с наименьшими потерями в изготовлении военной продукции.
Понятно, чем короче срок эвакуации, тем скорее мог начаться выпуск оружия на новом месте. Очередность отправки цехов и оборудования зависела от характера производства, объема заделов узлов и деталей, состояния связей с другими заводами и т. д. Некоторым предприятиям лучше было эвакуировать сначала сборочные цехи с запасом готовых деталей, другим, наоборот, заготовительные. Подлежало отгрузке все свободное оборудование и материалы, которые могли пригодиться на новой базе в первую очередь. И, конечно, надо было позаботиться о наиболее ценном и уникальном оборудовании, о людях, без которых на новых местах ничего нельзя было бы сделать.
Совет Народных Комиссаров СССР в каждом наркомате утвердил уполномоченного по эвакуации. У нас это дело возглавил первый заместитель наркома В. М. Рябиков. На многие заводы направляли уполномоченных и специалистов. На наиболее крупные и важные предприятия были назначены уполномоченные СНК по эвакуации. К этой работе привлекались и все заместители наркома, начальники управлений и многих отделов.
Трудно предусмотреть все, что связано с перебазированием заводов в глубь страны. И все-таки предварительные усилия принесли несомненную пользу. Многое, например дублирование производства, подбор новых баз, строительство путей к заводам и цехам, устройство погрузочных площадок и эстакад, обеспечение транспортными средствами, материалами для упаковки оборудования и станков и т. п., удалось сделать, и это сыграло свою роль, когда наступило время сниматься с насиженных мест.
На тульском оружейном заводе в каждом цехе работали заранее созданные бригады такелажников, которые использовали изготовленные загодя тележки и другие приспособления для перевозки оборудования. Установленные на заводах различные подъемные устройства, пробитые в стенах зданий проемы, площадки, подготовленные для погрузки и выгрузки оборудования, ускоряли эвакуацию.
Когда по заданию наркома я приехал в Тулу, то отметил предусмотрительность, которую проявили туляки. Они умело снимали оборудование, стоявшее на разных этажах. На каждом станке, агрегате и приборе я видел таблички и бирки с указанием цеха, отдела, а также номера детали, обрабатываемой на станке. На самом станке этот номер дублировали еще масляной краской. Вместе с оборудованием и станками отправляли всю техническую документацию. На новые места выезжали технологи, конструкторы, монтажники, которые встречали прибывавшие эшелоны, помогали их выгружать, размещали людей и оборудование, налаживали выпуск продукции в новых условиях.
Настроение туляков, покидавших родной город, не было, конечно, радостным. Бывший начальник цеха Н. Д. Беляков вспоминает: "В несколько раз легче вновь создать завод, чем остановить старый и перевести его на новое место. Здесь играл большую роль психологический момент. Завод, работавший более двух столетий, вдруг внезапно должен прекратить свое существование. И не просто выключить моторы, закрыть ворота. Нет. Нужно срочно и быстро уехать. Куда? Урал, Сибирь, в том числе и Медногорск, для коллектива рабочих были понятием абстрактным. Оружейный завод - это Тула..."
Свидетельство бывшего секретаря цеховой парторганизации В. И. Гребенщикова: "Накануне отъезда иду в цех с погрузочной площадки. На улице хлещет дождь. Жутко идти по пустынным, темным цехам. Отчетливо слышен каждый звук. И вдруг у меня мурашки забегали по спине - слышится песня: "Сидел Ермак, объятый думой..." Комок подступил к горлу. Песня неслась из кабинета начальника термического цеха П. Д. Александрова. Так прощались рабочие с родным заводом. Многие плакали..."
Покидая завод, люди покидали и свои дома, нередко оставляя их на произвол судьбы. В Туле было немало таких домов, построенных самими рабочими, мастерами. Около них имелись нередко и участки земли с огородом и садом. Можно ли было прихватить с собой сад или огород, уезжая за тысячи верст от родных мест в незнакомые края? Нетрудно понять, сколько было волнений, переживаний и даже слез.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});