Но только она успела замешать тесто, как в дверь позвонили.
— Ты хотела меня одурачить, когда притворялась, что помолвлена с Рорком Блеком? — даже не поздоровавшись, начала Джози. — Ну так я пришла сказать, что тебе не только никогда не бывать моим партнером, но даже и работать на меня больше не придется. Ты уволена.
— Ладно. — За последние сутки столько всего произошло, что эта гневная тирада не произвела на Элизабет особого впечатления. — Тогда, похоже, мне все же придется создать свое собственное агентство по проведению мероприятий. К тому же Соня Фремонт уже согласилась меня нанять.
— Соня согласилась нас нанять? — У Джози буквально отвисла челюсть.
— Она согласилась нанять меня, — поправила Элизабет, надеясь, что предложение Сони все еще в силе. — Но вот с тобой она не собирается иметь никаких дел.
— Просто не верится, что ты отвернешься от меня после всего, что я для тебя сделала.
— Ты сама меня уволила, так что это еще большой вопрос, кто от кого отвернулся.
— Ты наговорила Соне обо мне всяких гадостей, ведь так? Поэтому она и не хочет со мной работать.
— Соне я о тебя ничего не говорила.
— А все мероприятия, назначенные на выходные, ты бросишь недоделанными?
— Тебе стоило подумать об этом перед тем, как меня увольнять.
С этими словами Элизабет захлопнула дверь у Джози перед носом, но та не унималась и за дверью:
— Ты еще об этом пожалеешь! Я сделаю так, что никто не станет с тобой работать!
А если она действительно этого добьется? В клинике для Элизабет уже все подготовили для следующего сеанса искусственного оплодотворения, но, если она не сможет найти работу, ей просто не на что будет содержать ребенка.
Зажав рот руками, Элизабет уселась прямо на пол и истерически рассмеялась, а потом заплакала.
Отлично, годовщину того ужасного дня, когда погибла ее сестра, Элизабет отметила тем, что стала общественным изгоем и захлопнула дверь перед носом у Джози, вместо того чтобы на коленях молить взять ее обратно.
В комнате зазвенел мобильник, и Элизабет поднялась с пола, вытирая слезы, но на полдороге телефон перешел в режим голосового сообщения:
— Элизабет, Ванс мне сказал, что мы попали в колонку сплетен. Мне очень жаль, что меня сейчас нет рядом, но первым же рейсом я вернусь в Нью-Йорк, а пока постарайся ни с кем не разговаривать и избегать журналистов. Я скоро вернусь и со всем разберусь.
Голос Рорка звучал холодно и отчужденно, еще раз напоминая, что они не пара, а лишь деловые партнеры.
Но Элизабет все равно хотелось еще хоть раз очутиться в его сильных руках и забыть обо всех проблемах.
Тряхнув головой, Элизабет отбросила несбыточные мечты и вернулась на кухню к пирогу.
Но тут в дверь опять позвонили. Решив, что уже давненько не пользовалась такой популярностью, Элизабет направилась к двери и, вспомнив предупреждение Рорка, перед тем как открывать, посмотрела в глазок. Вот только вместо не в меру ретивого репортера за дверью стоял Ванс Ваверли.
— Привет, — удивленно поздоровался Ванс, уставившись на усыпанную мукой Элизабет.
— Откуда ты?
— Ты не ответила Рорку, и тогда он попросил меня позаботиться о тебе. Он волнуется.
— Со мной все в порядке.
— Заметно. Решила что-нибудь испечь?
— Тыквенный пирог.
— Значит, ты к нам все-таки придешь на День благодарения?
Элизабет так расстроилась, потеряв работу, что даже забыла позвонить и сказать, чтобы ее не ждали.
— Мне кажется, это не слишком хорошая идея, ведь Сабина была права. Мы с Рорком лишь притворялись, он думал только об аукционе.
— А ты? О чем думала ты? Зачем такой красивой женщине всем рисковать ради едва знакомого мужчины?
— Он мне кое в чем очень помог, — ответила Элизабет, но, заметив, что Ванс улыбается, спросила: — И что в этом смешного?
— Рорк мог выбрать практически любую женщину, но остановился почему-то именно на тебе. Ты никогда не задумывалась почему?
— Нет.
— А следовало бы.
В это время как раз сработал таймер на духовке, так что у Элизабет появился отличный повод сменить тему.
— Хочешь кофе?
— Пока ты собираешься, я бы с удовольствие налил себе чашечку.
Элизабет уже готова была выставить его вон, но потом все-таки решила, что не хочет провести сегодняшний день в одиночестве.
— Мне нужно полчаса.
— У тебя полный кофейник, так что я подожду.
— Боишься, если уйдешь, я не приду?
— Нет, конечно.
Вот только Элизабет ему не поверила. А еще через час их с явным облегчением встретила Шарлотта. И Элизабет просто не могла не сравнить этот уютный, теплый дом и обиталище Рорка, больше похожее на какой-нибудь блошиный рынок в Марокко благодаря скопившимся в нем памятным вещицам. И ей оставалось лишь с завистью смотреть, как Ванс целует жену и подкидывает в воздух радостно орущего малыша.
Как же ей всего этого не хватает! Надежный муж, очаровательный ребенок, безопасность и уважение. А она раз за разом влюбляется в тех мужчин, что просто не могут дать ей всего этого.
Когда же она начнет учиться на своих ошибках?
Первым же рейсом Рорк вернулся в Нью-Йорк и, выйдя из здания аэропорта, пошел ловить такси, но дорогу ему преградил невысокий выходец с Ближнего Востока в черном костюме.
— Мистер Блек, я — ваш водитель.
Кто бы мог послать за ним машину? Конечно, о его планах знал Ванс, но он никогда не присылал за Рорком машину.
— Спасибо, но не нужно, я лучше поймаю такси.
— Но я приехал специально за вами.
После поездки в Каир Рорк стал еще осторожней, чем обычно, ведь если Маслер узнает, что на него готовится ловушка, то и сам не станет сидеть сложа руки.
— Кто тебя прислал?
— Я должен отвезти вас на аукцион Ваверли. Так, значит, машину прислала Анна.
— Спасибо, но я лучше поймаю такси. — Рорк просто не терпелось встретиться с Элизабет, и больше ждать он не мог.
После этих слов Рорк уселся в такси и захлопнул дверцу, прерывая все дальнейшие разговоры. Потом сказал водителю адрес и устало прикрыл глаза. Обычно он мог спать в любом безопасном месте, а что может быть надежней летящего самолета? Вот только его так мучили сожаления и мысли об Элизабет, что у него получилось лишь чуть-чуть вздремнуть в самолете.
Так что, несмотря на жуткую усталость, он вновь и вновь думал о том, что бросил Элизабет в трудную минуту, когда ей так необходима была его поддержка. Пусть она ни о чем и не просила, но Рорк же помнил, как тяжело ему было переживать известие о смерти матери в одиночестве. К тому же он рос сам по себе, редко общаясь с другими детьми, и поэтому ему пришлось уже взрослому годами постигать, что же такое настоящая дружба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});