Хижина эта с обоих боков и спереди была открыта всем ветрам. Прогнившие балки пропускали дождь и ветер. Но стропила крыши неплохо сохранились и могли хоть немного защитить нас от непогоды.
Вчерашняя гроза так хорошо очистила небо, что весь день не было ни капли дождя. К несчастью, вечером с запада снова набежали черные тучи. Потом внизу образовались насыщенные водою облака, которые, казалось, стлались прямо по земле. Я посчитал большой удачей то, что мы нашли хоть эту жалкую хижину, — теперь, когда мы лишились своей кареты.
Господин де Лоране был чрезвычайно удручен случившимся несчастьем, особенно из-за внучки. От французской границы нас отделял еще долгий путь. Как мы уложимся в заданный срок, если нам придется продолжать его пешком? Нам многое предстояло обсудить между собою. Но прежде всего следовало заняться самым неотложным делом.
Внутри хижины, которую, по-видимому, давно никто не посещал, пол был устлан сеном. Здесь, по всей вероятности, укрывались пастухи, которые приводят свои стада пастись сюда в горы — последние в тюрингской горной цепи. У подножия холма, в сторону Фульды, по территории Верхне-Рейнской провинции тянулись равнины Саксонии.
Освещенные косыми лучами заходящего солнца, равнины эти едва заметными волнами поднимались к горизонту. Они походили на «васты» — название, которое дают участкам земли, не таким засушливым, как песчаные «ланды». Хотя эти «васты» и испещрены возвышенностями, путь по ним гораздо легче того, по которому мы ехали от Готы.
С наступлением темноты я помог сестре достать кое-что из наших запасов, чтобы поужинать. Чересчур утомившись за целый день ходьбы, господин де Лоране и барышня Марта едва притронулись к еде. Ирма тоже была не в состоянии есть. Усталость брала верх над голодом.
— Нет, вы не правы, — повторял я. — Сперва закусить, потом отдохнуть — таков девиз солдата в походе. Теперь сила в ногах нам очень нужна. Надобно поужинать, барышня Марта!
— Я и хотела бы, добрый мой Наталис, — отвечала она, — но сейчас не могу!.. Завтра утром, перед дорогой, я попытаюсь что-нибудь съесть…
— И все же это будет одним ужином меньше! — возразил я.
— Да, конечно, но вы не беспокойтесь. Я не задержу вас в дороге!
Так я ничего и не смог добиться, несмотря на все свои увещевания и даже на тот пример, который подавал сам, поскольку ел за четверых.
В нескольких шагах от хижины протекал прозрачный ручеек, терявшийся в узкой лощине. Немного воды из него, смешанной со шнапсом, которого у меня была полная фляга, вполне могли служить укрепляющим напитком.
Марта согласилась сделать два-три глотка. Господин де Лоране и Ирма последовали ее примеру. Потом все трое улеглись на мягкой подстилке и мгновенно заснули.
Я пообещал прийти смениться, чтобы тоже поспать, про себя твердо вознамерившись не делать этого. Но если бы я сказал об этом прямо, господин де Лоране непременно вызвался бы сторожить вместе со мною, а он и без того устал сверх меры.
Вот я и ходил взад-вперед, как часовой. Всем известно, что для солдата стоять на часах — дело привычное. Предосторожности ради у меня за поясом были оба пистолета, взятые мною в карете. По моему разумению, уж если нести охрану, то как следует!
А потому я твердо решил бороться со сном, хотя веки мои отяжелели. Время от времени, когда ноги начинали уже подкашиваться, я ложился на землю возле хижины, не закрывая глаз и чутко прислушиваясь.
Ночь была очень темной, хотя туман мало-помалу поднялся ввысь. Ни одной прорехи в этом густом покрове, ни одной сверкающей звезды. Луна зашла почти вместе с солнцем. Все вокруг тонуло во мраке.
Но горизонт не был туманным. Если бы где-нибудь в глубине леса или на равнине блеснул огонек, я наверняка увидел бы его за добрую милю.
Но нет, повсюду царила тьма — и на лугах передо мною, и сзади меня, под отвесными уступами скалы, спускавшимися к самой хижине.
Впрочем, столь же глубокой, что и тьма, была тишина. Ни малейшего ветерка, ни малейшего движения воздуха в напряженной и тяжелой, как это обыкновенно бывает, предгрозовой атмосфере.
Хотя нет! Один звук все же раздавался, а именно — беспрерывное насвистывание, воспроизводящее марши и сигналы Королевского пикардийского полка. Как вы догадались, то Наталис Дельпьер бессознательно вернулся к своей скверной привычке. Никто другой не мог свистеть в такое время, когда даже птицы спят в кронах берез и дубов.
Вот так, продолжая все время свистеть, я размышлял о происшедшем, вспоминал о том, что случилось в Бельцингене после моего приезда, о свадьбе, отложенной в тот момент, когда она должна была совершиться, о несостоявшейся дуэли с лейтенантом фон Гравертом, о зачислении господина Жана в полк и о нашем выдворении из пределов Германии. Потом я мысленно перенесся в будущее, так и видя перед глазами нараставшие трудности, Жана Келлера (голова которого оценена), приговоренного к смерти и бегущего с прикованным к ноге ядром, его мать, не знающую, где ей искать сына!..
А вдруг его уже нашли? Вдруг какие-нибудь негодяи выдали его, чтобы заполучить эту награду в тысячу флоринов?.. Нет! Я не мог поверить в это! Смелый и решительный, господин Жан не даст себя взять голыми руками.
Я предавался размышлениям, а веки мои вопреки воле слипались. Не желая поддаться сну, я встал на ноги. Я даже жалел, что в природе все так тихо в эту ночь, что тьма так глубока. Ведь не было ни малейшего звука, который заставил бы меня встрепенуться, никакого света ни в полях, ни в бездонном небе, на котором я мог бы остановить взгляд. И приходилось, все время делать усилие, чтобы не уступить свалившейся на меня усталости.
Между тем время шло. Который теперь мог быть час? Миновала ли уже полночь? Возможно, так как ночи в это время года довольно короткие. Я стал отыскивать глазами светлую полоску в восточной части неба, над гребнем далеких гор. Но ничто еще не предвещало близкого рассвета, значит, я, должно быть, ошибался.
Тут мне вспомнилось, что, рассматривая с господином де Лоране днем карту местности, мы узнали следующее: первым крупным городом на нашем пути будет Танн, Кассельского округа, провинции Гессен-Нассау. Там, конечно, можно будет чем-то заменить карету. Любое средство сгодится, чтобы добраться до Франции, и, когда мы там окажемся, все тревоги останутся позади. Однако до Танна — около двенадцати миль. Тут я впал было в забытье, но внезапно вздрогнул.
Я встал и прислушался. Мне показалось, что где-то далеко прозвучал хлопок. Не выстрел ли это?
Почти сразу вслед за ним послышался второй. Никаких сомнений быть не могло — то был выстрел из ружья или из пистолета. Мне даже показалось, что я видел свет, блеснувший за деревьями, высившимися позади хижины.