Читать интересную книгу Крестный отец (перевод М.Кан) - Марио Пьюзо

Люка снова вернулся в клуб, но только больше уже не пил. Дождался ночи и побрел на Сорок восьмую улицу, где не торопясь поужинал у Патси, в своем любимом итальянском ресторанчике. Ближе к назначенному часу, так же не торопясь, зашагал в клуб. Швейцара за дверью уже не было. Гардеробщица тоже ушла. Его встретил Бруно Татталья и повел к опустевшему бару у боковой стены. Впереди рассыпались по залу столики, посредине, точно желтый алмаз, сверкала вощеным паркетом площадка для танцев. Безлюдные подмостки для оркестра тонули в полумраке, и над ними, точно цветок на металлической ножке, замер микрофон.

Люка подсел к бару, Бруно Татталья зашел за стойку. От выпивки Люка отказался и закурил. Он допускал, что Турок здесь, возможно, ни при чем, что разговор будет о другом. И тут увидел, как из сумрачной глубины зала возник Солоццо.

Солоццо пожал ему руку, сел рядом. Татталья поставил перед ним стакан, и Солоццо кивком поблагодарил его.

― Вы знаете, кто я? ― спросил Солоццо.

Люка кивнул, зловеще усмехнулся. Спугнули зверя ― все-таки вылез из норы. Приятно будет заняться этим сицилийцем, провонявшим туретчиной.

― И знаете, о чем я хочу вас просить? ― продолжал Солоццо.

Люка помотал головой.

― Мы начинаем серьезное дело, ― сказал Солоццо. ― Каждому, кто будет наверху, оно сулит миллионы. С первой же партии товара могу вам обещать верных пятьдесят тысяч. Я говорю о наркотиках. За ними будущее.

Люка сказал:

― Почему вы обращаетесь с этим ко мне? Хотите, чтобы я передал дону?

Солоццо поморщился.

― С доном я уже говорил. Его это не интересует. Что ж, обойдемся без него. Но мне нужен сильный человек для физического прикрытия операции. Вам, насколько я понимаю, не очень сладко в семействе Корлеоне ― так, может быть, есть смысл сменить работу?

Люка пожал плечами:

― Это смотря какие будут условия.

С первой минуты Солоццо напряженно следил за ним ― теперь он, казалось, принял решение.

― Подумайте пару дней над моим предложением, и тогда вернемся к этому разговору, ― сказал он.

Он протянул руку, прощаясь, но Люка сделал вид, будто не замечает, и полез за свежей сигаретой. У Бруно Таттальи как бы ниоткуда появилась зажигалка, он поднес ее через стойку к лицу Люки. И вдруг сделал странную вещь. Уронив зажигалку, он, как клещами, схватил Люку за кисть правой руки.

Реакция Люки была мгновенной ― он соскользнул с табурета и, выворачиваясь, рванулся прочь. Но уже Солоццо схватил его за левое запястье. Даже сейчас Люка вырвался бы, он был сильнее их обоих, но из мрака за его спиной выступил человек и накинул ему на шею тонкий шелковый шнур. Шнур натянулся, у Люки перехватило дыхание. Лицо его налилось кровью, руки повисли, как плети. Теперь Татталья и Солоццо удерживали их с легкостью, замерев в нелепо мальчишеских позах, покуда тот, что был позади, все туже затягивал шнур на шее Люки. По полу внезапно растеклась скользкая лужа. Сфинктер Люки ― круговая мышца, ― не управляемый больше, разжался, выплеснув наружу отработанные соки его тела. Вся его сила ушла, ноги подкосились, туловище обмякло. Солоццо и Татталья отпустили его руки ― только убийца оставался подле жертвы: опустился на колени, повторяя ее движения, все туже затягивая шнур, так что он врезался в шею, исчезнув в складке кожи. Глаза Люки выкатились из орбит, словно бы в непомерном удивлении, и лишь одно это удивление еще сохраняло в нем сходство с человеком. Он был мертв.

― Я хочу, чтобы он не был найден, ― сказал Солоццо. ― Это важно ― чтобы его не обнаружили до поры до времени.

Он повернулся на каблуках и растворился в сумраке, из которого вышел.

ГЛАВА 8

На другой день после покушения всем в семействе Корлеоне хватало дел. Майкл сидел на телефоне и передавал Санни донесения. Том Хейген искал для переговоров с Солоццо посредника, который устраивал бы обе стороны. Турок стал что-то увиливать от контактов ― узнал, вероятно, что «шестерки» Клеменцы и Тессио рыщут по всему городу, вынюхивая его след. Солоццо почти что носу не казал из своего укрытия, вся верхушка семейства Татталья ― тоже. Санни, впрочем, предвидел эту естественную меру предосторожности со стороны неприятеля.

Клеменца разбирался с Поли Гатто. Тессио получил задание выяснить, где находится Люка Брази. Люка как ушел из дому с вечера накануне покушения, так с тех пор больше там не появлялся ― скверный признак. И все же Санни не верилось, чтобы Брази мог предать или быть захвачен врасплох.

Мама Корлеоне осталась ночевать в городе у друзей, поближе к больнице. Карло Рицци, зять, набивался с услугами, но получил указание заниматься собственными делами, иначе говоря ― нелегальным тотализатором в итальянском районе Манхаттана, отведенном ему для прокорма доном Корлеоне. Конни тоже была у знакомых и вместе с матерью навещала отца.

Фредди, накачанный успокоительными снадобьями, все еще отлеживался в стенах родительского дома. Санни и Майкл заходили его проведать и поразились, увидев, как он бледен, как сразу сдал.

― Черт знает что, ― обронил Санни, когда они с Майклом вышли из комнаты брата, ― такой вид, будто ему самому втрое досталось против отца.

Майкл пожал плечами. В похожем состоянии ему случалось наблюдать солдат на поле боя. Но чтобы такое постигло Фредди? На его памяти средний брат был с малых лет физически самым крепким из всех детей. Правда, и самым послушным отцовской воле. А между тем, как все знали, дон Корлеоне давно оставил мысль, что его средний сын сможет занять когда-нибудь ведущее место в организации. Фредди был тугодум, к тому же ему недоставало жесткости, напора. Он чересчур привык тушеваться, не ощущая в себе уверенности, внутренней силы.

Ближе к вечеру из Голливуда позвонил Джонни Фонтейн. Санни взял у Майкла трубку.

― Нет, Джонни, приезжать повидаться с отцом нет смысла. Во-первых, он еще слишком плох, к нему нельзя, во-вторых, не миновать огласки, а это тебе сильно повредит ― дон был бы определенно против, я знаю. Подожди, станет лучше, заберем его домой, тогда и навестишь. Передам, передам, спасибо. ― Санни повесил трубку и оглянулся на Майкла. ― Вот обрадуется старик ― как же, Джонни собрался прилететь к нему из самой Калифорнии.

Позже кто-то из людей Клеменцы позвал Майкла к телефону на кухне ― этот номер значился в телефонной книжке. Звонила Кей.

― Как твой отец? ― спросила она. Голос был чуточку напряженный, чуть натянутый. Не может до конца поверить, подумал Майкл. Что все обстоит именно так, что его отец на самом деле гангстер, выражаясь газетным языком.

― Ничего, ― сказал Майкл, ― поправится.

― А можно я с тобой, когда ты поедешь к нему в больницу?

Майкл рассмеялся. Выходит, запомнила его слова о том, как важно вести себя определенным образом, если надеешься установить хорошие отношения с итальянцами старых правил.

― Здесь случай особый, ― сказал он. ― Если ребята из прессы пронюхают, кто ты и откуда, не миновать тебе угодить на третью страницу «Дейли ньюс». Девушка из старинной новоанглийской семьи знается с сыном одного из крупнейших главарей нью-йоркской мафии. Придется это по вкусу твоим родителям?

Кей сухо отозвалась:

― Мои родители не читают «Дейли ньюс». ― Наступила опять неловкая заминка, потом она спросила: ― Ты-то сам как, Майк, для тебя в этом нет опасности?

Майкл снова рассмеялся.

― Я, как известно, ― неженка, белая ворона в семейном гнезде. Какая от меня угроза? Соответственно ― кому я нужен? Нет, Кей, все позади, все беды на этом кончатся. Да и вообще это скорее так, случайность. Я тебе объясню, когда увидимся.

― Это когда же? ― спросила она.

Майкл задумался.

― Ну давай сегодня вечером, попоздней. Выпьем, поужинаем у тебя в гостинице, а после я загляну к отцу в больницу. Мне уж и то осточертело сидеть тут у телефона, отвечать на звонки. Идет? Ты только никому не говори. Набегут фоторепортеры, начнут снимать нас вдвоем ― это лишнее. Я не шучу, Кей, возникнут лишние осложнения, в особенности для твоих родителей.

― Идет, ― сказала Кей. ― Значит, я тебя жду. Могу сходить за тебя купить часть подарков к Рождеству, не надо? Или еще что-нибудь?

― Да нет, ― сказал Майкл. ― Просто будь готова.

У нее вырвался возбужденный смешок.

― Это я буду. Я всегда готова, скажешь, нет?

― Всегда. За что и отмечена мною среди прочих.

― Я тебя люблю, ― сказала она. ― Ты можешь произнести вслух то же самое?

Майкл покосился на четверку громил, сидящих на кухне.

― Не могу, ― сказал он. ― Так до вечера, ладно?

― Ладно.

Майкл повесил трубку.

Наконец вернулся с задания Клеменца и теперь орудовал на кухне, творя в огромной кастрюле томатную подливку. Майкл кивнул ему и пошел в угловой кабинет, где его уже заждались Хейген и Санни.